Анна Ольховская - Увези меня на лимузине!

Лучше поздно, чем никогда. Я натянула на голову сброшенный ветром капюшон и направилась в нужную сторону.

И в этот момент в арку влетело такси. Оно с угрожающей скоростью направилось в мою сторону. Наверное, следовало бы предусмотрительно отбежать в сторону, а еще лучше – вернуться в подъезд, но я осталась на месте, безразлично глядя на приближающийся автомобиль. Может, так будет лучше?

Такси с визгом затормозило в метре от меня, задняя дверца распахнулась, послышалось:

– Тебе дрова возить, а не людей!

И из машины выбралась… Шурочка Лапченко. Следом выкатилась кругленькая невысокая девушка. Круглая голова, круглые пухлые ручки, ноги спрятались под длинной дубленкой – девушка очень напоминала куклу-неваляшку. Мне даже почудился мелодичный перезвон, когда она засеменила следом за Шурой.

– Слава богу, успели! – шумно выдохнула предводительница фанатов. – Вы куда-то уходите?

– Здравствуй, Шура. Да, мне в магазин надо. А ты что-то хотела? Если по поводу вчерашнего телеэфира…

– Да-да, именно! – гражданка Лапченко аж подпрыгнула от возбуждения. – Я как увидела на коленях у этой сволочи дочку Алексея, так чуть не лопнула от злости! Он что, думает, если ребенка остричь и перемазать зеленкой, так никто его не узнает?

– Шура, притормози. Спасибо за поддержку, конечно, но ты немножко не вовремя. Я спешу.

– Так и я спешу! Вернее, мы все должны спешить. Где твоя машина?

– Подожди, я ничего не понимаю, – сердце внезапно затрепыхалось в груди ополоумевшим воробьем. – Куда спешить, зачем?

– Так за Никой же!

Серое небо, серый снег, серые деревья – вся эта серость закружилась в ускоряющемся хороводе. И если бы не крепкие руки Шуры, я плюхнулась бы прямо в чавкающую под ногами слякоть.

– Ну-ну, Анечка, ты что! Все хорошо, почти хорошо. Любаня наша вовремя сообразила, что к чему.

– Я не понимаю, – крякнула я.

– Сейчас объясню, – заторопилась неваляшка. Голосок у нее и вправду оказался нежным и мелодичным. – Я домработница, служу у хозяев, живущих в коттеджном поселке по Минскому шоссе. Не так давно в соседнем доме появилась маленькая девочка. Я почему обратила на это внимание? Во-первых, там, у соседей, отродясь детей не было и быть не могло, там живет типичный бандюга с бычьей шеей, вечно девок меняет. И вдруг – ребенок! Во-вторых, сама девочка. Больно уж тихая какая-то, не плачет, не смеется, сидит вечно в коляске, гулять не просится. С ней девица какая-то возится, которая, по-моему, вообще не знает, как с детьми обращаться!

– Любаня, по сути говори, времени в обрез! – рявкнула Шура.

– Ой, извините! Короче, обратила я внимание на девочку еще и потому, что она мне кого-то напоминала.

– Любаня – давний член нашего клуба, – гордо уточнила предводительница.

– Да я для Алексея! – молитвенно сложила на груди руки неваляшка. – Если бы я сообразила сразу! Но я ведь понятия не имела, что у него ребеночек-то имеется! Ну вот, а вчера утром я, когда шла от ворот к дому, случайно услышала разговор девицы по мобильному телефону. Она уточняла, когда у нее заберут сопливый геморрой. Это про ребеночка так, вот дрянь! И, насколько я поняла, девочку увозят сегодня в районе часа дня. В общем, услышала и забыла. А днем позвонила Шура и объявила общий сбор, сказала, что вечером будут что-то показывать про убийцу Алексея. Мы все, кто смог, собрались у Шуры дома. Включаем телик – и что я вижу! На коленях у гада девчушку из соседнего двора! А тут и Шура подхватилась. Ой, что с вами? Вы так побледнели! Может, врача вызвать?

– Ничего, все нормально, я…

И тут в арке появилась машина с номерами МВД.

Черт, как не вовремя! Объяснять и доказывать что-либо органистам довольно сложно, им велено доставить гражданочку на допрос – они это сделают. А уж следователь пусть разбирается, что с ней делать.

И, в лучшем случае, только к обеду, да и то при содействии генерала Левандовского, меня смогут отпустить. А в час дня Нику увезут, и тогда – все.

Я смогла ухватить радужно яркую птицу надежды за кончик крыла и выпускать не собираюсь, сколько бы пташка ни трепыхалась, кого бы на помощь ни призывала.

Я только заглянула за край бездны, полной боли и отчаяния. И то, что я успела ощутить, в какую гниль окунуться, мне категорически не понравилось. Но тогда иного пути не было.

А теперь – есть.

– Шура, импровизируй, – шепнула я, натягивая капюшон поглубже.

– В смысле? – не сразу въехала предводительница фанатов.

– Не оглядывайся. К нам подъезжает автомобиль с людьми в штатском. Это за мной.

– Из-за вчерашнего?

– Да.

– Так ты меня поняла…?! – заблажила Шура, хватая меня за куртку. – Еще раз подойдешь к моему Василию – ноги вырву и скажу, что так и было!

– Отстань, корова! – я мгновенно включилась в игру. – Васечка тебе сам вырвет все, что мешает! Язык, к примеру!

– Ах ты…! Это я корова?! На себя посмотри, кошка драная!

– Девочки, не ссорьтесь, люди же кругом, – Любаня на бэк-вокале.

– Да с… я хотела на этих людей! – Шура явно вошла во вкус. Она свирепо оглянулась на двух мужчин, вышедших из машины и направившихся к подъезду, из которого только что вышла я. – Чего уставились? Тоже, небось, к любовницам идете, а дома жены ждут! Все вы, козлы, одинаковые!

– Но-но, гражданочка, поосторожнее, – один из несостоявшихся (надеюсь) конвоиров грозно посмотрел на Шуру, – а то мы вас сейчас в отделение отправим!

– Ой, напугали, сил нет! – гражданочка Лапченко подбоченилась, а я тем временем тихонечко направилась к арке.

Шура, заметив это, протрубила слоновий вызов на битву и затопотала за мной, требуя немедленно остановиться. Я, естественно, требования не выполнила и помчалась к арке со всех ног.

Оглянувшись на бегу, я увидела, как органические люди рассмеялись, перекинулись парой слов, явно комментируя увиденное, и позвонили в домофон.

Так, теперь – в арку и за угол.

На улице я пошла быстрым шагом, ломиться носорогом сквозь заросли пешеходов, привлекая к себе внимание, было бы глупо.

Через пару минут ко мне присоединились Шура с Любаней.

– Шура! – торжественно сообщила я, восстанавливая дыхание. – В тебе погибла великая актриса!

– Правда? – застеснялась та. – Нормально получилось?

– Нормально – не то слово! Гениально!

– Прям уж! – махнула рукой Шура. – Скажете тоже!

– Так, девочки, – я оглянулась по сторонам, – нам надо срочно исчезнуть отсюда. В органах вовсе не дураки служат. Не найдя меня дома, ребятки вполне могут вспомнить забавный инцидент во дворе. О, вход в метро. Ныряем!

И мы нырнули. И вынырнули на Белорусском вокзале. Зашли в пригородные кассы, спутницы мои пошли брать билеты на электричку до нужной нам станции, а я наконец смогла позвонить Левандовскому:

– Сергей Львович, это я.

– Я сейчас занят, перезвоните через полчаса, – сухо отозвался генерал и отключился.

Так, понятно. Видимо, как раз сейчас его трясут на предмет моего местонахождения. Впрочем, трясут – это я погорячилась. Хотелось бы посмотреть на того, кто осмелится трясти генерала ФСБ. Но настоятельно интересоваться – могут.

Левандовский перезвонил минут через пять:

– Ну ты даешь, девочка! Вчера вечером и слушать ничего не хотела, когда мы предлагали тебе исчезнуть на время, а сегодня умудрилась улизнуть прямо из-под носа товарищей!

– Я ничей нос не лизала. Сергей Львович, я знаю, где Ника!

– Что?!! Откуда?

– Подробности потом! Я сейчас на Белорусском вокзале, мы едем туда на электричке.

– Куда «туда»? И кто это «мы»? Ты можешь говорить яснее?

– Ника – в коттеджном поселке N, это по Минскому шоссе. Сегодня в час дня ее оттуда увозят, поэтому надо спешить. А мы – это я, Шура Лапченко, глава Лешиного фанатского клуба, и Люба, член этого клуба. Собственно, благодаря Любе Ника и нашлась. Девушка служит в том поселке домработницей, и так совпало, что Нику держат в соседнем доме.

– Я понял. Никакой самодеятельности, слышишь? Я с ребятами буду там около двенадцати, ждите нас у въезда в поселок. Люба покажет нам нужный дом. Все ясно?

– Да, – от делового, уверенного тона генерала стало чуть-чуть спокойнее.

– И пообещай не влезать в неприятности, как ты любишь.

– Постараюсь.

Я спрятала мобильник в карман и огляделась. Впервые за последнее время захотелось есть. Надо что-нибудь купить, чтобы пожевать в дороге. Пирожок там или плюшку. Впрочем, лучше плюшку, ею отравиться сложно.

Подошли, нет – подбежали Шура и Любаня:

– Скорее, скорее!

– Осталось всего пять минут до отправления!

И меня повлекло на платформу, словно щепку в водовороте. Свидание с булочкой откладывалось на неопределенное время. Думаете, я расстроилась?

Внесло в вагон электрички, волна отхлынула, оставив щепку на сиденье. Взъерошенные дамы устроились напротив.

Злобно зашипели двери, закрываясь. Состав тронулся и застучал колесами, ритм перестука все ускорялся и ускорялся.