Дарья Донцова - Фейсконтроль на главную роль

Чем дольше Майя думала о ситуации, тем тяжелее становилось у нее на душе.

– Смотри! – вдруг закричала Ната. – Вон там!

Водкина глянула в сторону, куда указывала соседка, и увидела Матренкину, лежащую навзничь на траве. Лариса была без сознания.

С большим трудом женщины дотащили ее до машины, умостили старуху на заднем сиденье и доставили в больницу. Сейчас Лариса жива, но у врачей самый пессимистичный прогноз.

– Значит, большая часть библиотеки Панкрата была у Матренкиной? – переспросила я.

– Да, – кивнула Майя.

– Каталог, составленный отцом Панкрата, фальшивый? – не успокаивалась я. – Эрик искал фантом?

– Ну не совсем, кое-что ценное у Варваркина имелось, но оно в избе Ларисы, – пояснила Майя.

– В пещере ничего нет?

– По идее, да. Но ведь в нее никто не ходил, – вздохнула Майя. – Вдруг там и впрямь спрятаны раритеты! Но только я в проклятое место не сунусь. Софья Скавронская предупреждала об опасности, а я ей верю.

Я схватила со стола бумажную салфетку и стала ее нервно рвать. Эрик изучал фальшивый каталог… Он нашел вход в пещеру… Нина хотела жить одна… Она вынесла «Летопись»… Приходил призрак Скавронской… Оставил отпечаток пальца… На ветке висел розовый лоскут… Рядом валялась пустая бутылочка из-под газировки… фейерверк… А еще возникает куча вопросов, и один из них таков: каким образом Лаврентьева…

Резкий звонок мобильного заставил меня вздрогнуть, я машинально схватила трубку.

– Даша, это Карина, – бойко сказала женщина.

Вот уж некстати, но придется разговаривать.

– О, привет! Как дела?

В ту же секунду затрещал сотовый Майи, и я, временно перестав слушать Кару, посмотрела на Водкину. Та поднесла трубку к уху, побледнела, потом вскочила и, забыв со мной попрощаться, бросилась к двери. Похоже, Ларисе совсем плохо. Из большого окна кафе было видно, как Майя опрометью бежит ко входу в клинику.

– …уж прости! – ворвался в ухо голос Карины.

– За что? – поинтересовалась я.

– Ты не спросила про меня у Дегтярева?

– Александр Михайлович еще в Питере.

– Нет, он в Москве! – возразила Карина. – И только что звонил Люсе, секретарше генерала, а в приемной была Таня, она и сказала мне об этом. Уж прости, что напоминаю, но боюсь, что вакансию займут. Ты обещала помочь.

Я пришла в себя.

– Сейчас звякну полковнику.

Дегтярев небольшой любитель болтать по телефону. Как правило, он отделывается междометиями, лучше беседовать с ним лично, но обещание, данное Карине, обязывало меня к скорым действиям. Вполне вероятно, что она беспокоится не зря, пока я вернусь в Ложкино, Александр Михайлович может взять в свой отдел другого сотрудника.

– Дегтярев! – гаркнул в трубку толстяк.

– Васильева! – машинально ответила я. – Ой, прости! Я вовсе не собиралась издеваться!

– Что у нас происходит? – зашумел полковник. – Дома никого нет! Даже собаки исчезли! Ходит странная парочка – мужчина и женщина. Не здороваются. А еще кот, черный! Нет, представляешь, вхожу я в холл, ставлю на пол сумку, и вижу: кошак выплывает. На меня ноль внимания, доходит до галошницы, вытаскивает лапой одну туфлю, вторую, третью… Очень деловито, словно ищет нечто определенное. Наконец достает кроссовку, садится, писает в нее и уходит. Меня вообще не испугался! Он кто? Откуда?

– Это Венедикт, – пояснила я. – Милейшее создание мстит Витьку и Лесе, они ему не нравятся. Мне, впрочем, тоже. Сама бы им в туфли написала.

– Кто? Кому? Почему? Мне не понравится, если кот изгадит мою обувь, – занервничал Дегтярев.

– Венедикт охотится только за дружной семейкой, – объяснила я, – с остальными он сладкая мурлыка.

– И почему в моем шкафу бардак? – взвыл толстяк. – Открыл створки, а там пейзаж с тортом!

– Что? В твоем гардеробе и правда торт? – поразилась я.

– Нет, еще хуже! – рявкнул Дегтярев. – Уезжал – все было замечательно. Валялось белье удобной кучей, я отлично помнил, что где. А теперь шмотки стопками разложены! Справа майки, слева носки… Как на плацу! Кто разбирал мои вещи без спроса?

– Я думала, тебе понравится армейская тщательность, – улыбнулась я, – все-таки военный человек.

– Кто?

– Ты!

– Я? С ума сошла! Больше не подходи к полкам ближе, чем на десять тысяч метров!

– Тогда мне придется ночевать за забором, на обочине Ново-Рижского шоссе, – не сдержалась я. – Ох, извини! Все, прекратила зубоскалить. Вещи разложила Леся.

– Зачем? Она кто? Откуда взялась?

– Милый, успокойся и выслушай меня.

– Не желаю слушать глупости!

– Но я еще ничего не сказала.

– Уже сыт по горло.

– Вдруг я сообщу нечто интересное? – Я сделала попытку заинтриговать полковника.

У Александра Михайловича есть недостатки, и один из них – неумение слушать собеседника. Думаете, это странно для человека, который по роду деятельности должен замечать нестыковки в показаниях преступников? Но дело в том, что на службе полковник адекватен и очень внимателен, но дома начисто теряет эту способность. Мне еще ни разу не удалось договорить до конца фразу, толстяк прерывает меня речь и с ходу заводится.

Вот вам свежий пример. Дней десять назад, сидя в столовой, я завела рассказ:

– Вчера вечером встретила Лику Карташову. У нее…

– Опять! – взвился Дегтярев. – Снова-здорово! Более не желаю слышать о неудачах этой дуры на личном фронте. Если ты позовешь ее сюда оплакивать разрыв с очередным кавалером, предупреди меня заранее, я смоюсь куда подальше. Терпеть не могу идиоток!

– Милый, – я все же решила договорить, – Лика…

– Дура! – перебил меня толстяк.

– Она…

– Идиотка, мечтающая найти жениха!

– Карташова…

– Не смей спорить! – топнул ногой Александр Михайлович и убежал.

Я лишь вздохнула, глядя ему вслед. Всего-то хотела рассказать, что Лика вышла замуж и счастлива. Ну почему толстяк считает себя самым умным? Выслушал бы меня и не выглядел бы идиотом. Вот и сейчас он твердо уверен, что я не сообщу ничего полезного.

– Милый! Я…

– Все, мне пора на работу.

– Мне…

– Побеседовали и будет!

– Нужна твоя помощь! Произошло преступление! – заорала я, забыв, что сижу в кафе.

В трубке повисла тишина, потом раздался тихий щелчок, и полковник уже иным тоном сказал:

– Слушаю.

– Мне нужен твой совет.

– Говори.

– Лучше при личной встрече. Давай, я приеду к тебе на службу?

– Нет, – занервничал Дегтярев. – Приезжай в кафе «Ананас» в переулке, там и погутарим. На работе нам помешают, начнут в кабинет ломиться.

– Хорошо, – моментально согласилась я, – но у меня есть еще просьба.

– Выкладывай.

– Вроде в твоем отделе есть вакантное место?

– Ну да, – растерялся толстяк. – Вернее, оно в лаборатории, при группе, прикрепленной к нам, и… Впрочем, дальнейшие детали не нужны. Постой, откуда ты об этом знаешь?

– Объясню позже. Ты уже наметил кандидатуру на эту должность?

– Нет, а что?

– Есть замечательная женщина. Умная! Талантливая! Аккуратная! Быстрая на руку! Опытная! И она тебя обожает! Подожди искать человека, пока не поговоришь с ней. Скорей всего, она лучший вариант из всех возможных. Думаю, ты ее хорошо знаешь, вы встречаетесь каждый день, но ты не догадываешься о ее чувствах…

– С ума сошла! Ни за какие пряники! – закричал Александр Михайлович, мигом перестав меня слушать. – Хоть озолоти, не соглашусь работать вместе с тобой!

Несмотря на то, что на душе было муторно, а в голове бродили мрачные мысли, я с трудом удержалась от смеха. Вот это комплимент! И особую ценность ему придает тот факт, что полковник не понял: он невольно похвалил меня. Значит, после моих слов: «Талантливая, умная, аккуратная, быстра на руку, опытная» – наш борец с миром криминала подумал про свою стародавнюю подругу!

– Знаю, что ты обожаешь меня, – слегка остыл приятель, – я тоже питаю к тебе самые нежные чувства. Готов всегда прийти на помощь. Но вместе работать: Нет! Никогда!

Я обозлилась. Ну вот, опять Дегтярев не дослушал и сделал абсолютно неверный вывод.

– Речь идет не обо мне!

– А о ком? – удивился полковник.

– Кроме госпожи Васильевой в России найдется еще парочка умных и талантливых, – язвительно заметила я. – Уже еду в «Ананас», там все и расскажу.

Мадам Аксель прилетела в пятницу, я свела ее с Ариной и стала ждать результата встречи. Ближе к вечеру мне позвонила француженка.

– Порядок, – сказала она, – Арина и ее мать вылетают в США.

– Так быстро удалось решить вопрос с билетами и визой? – поразилась я.

– Ну, в случае, когда речь идет о жизни человека, – вздохнула Аксель, – американцы идут навстречу. У Арины на руках вполне убедительные бумаги из госпиталя, подтверждающие согласие на прием больной. Ну и мне удалось посодействовать, вернее, Грегори помог, у него везде связи, он знает многих в Вашингтоне. Пары звонков хватило, чтобы бюрократическая машина заработала с невероятной скоростью. Все сделали, как мы договаривались, дипломаты в курсе.