Дарья Калинина - Двойная жизнь волшебницы

Это была самая радостная новость за последнее время. И конечно, девушки тут же помчались в больницу. Они надеялись, что их пустят к больным. Но общаться им пришлось в основном с Еленой Семеновной, которая оказалась славного вида крепенькой тетечкой лет шестидесяти пяти. Но на ее румяном, словно наливное яблочко, лице почти не было видно морщин. Глаза смотрели молодо и ясно. И как-то сразу становилось понятно, что человек она хороший.

– Анфиска-то ведь у меня остановилась, когда в Питер приехала, – объяснила она подругам. – Сначала я ее на могилку отца свела, одну ее там оставила. Думала, назад девочка вернется, так сразу же и уедет. А она с кладбища-то чудная какая-то вернулась. Не поеду я, говорит, тетя Лена, назад в Тарасовку. Я теперь знаю, как мне действовать. Мне один человек поможет все деньги моего отца вернуть. Он – нотариус, хороший человек!

При этих словах Кира с Лесей не сдержались и сдавленно ахнули. Так вот где нотариус познакомился с Анфисой! Это случилось на кладбище! Рогожкин, Анфиса и ее отец – все они между собой были родственниками, пусть и не очень близкими, но в достаточной степени все общались между собой при жизни. Наверное, и могилы у них располагались либо в одном склепе, либо где-то поблизости друг от друга, на одном семейном участке.

Посещая могилы своих родных, нотариус заглянул и на могилку к Пете. Там он и обнаружил рыдающую Анфису. Такой шанс упускать было нельзя. И нотариус тут же постарался сделать все возможное, чтобы заинтересовать девушку своими речами.

– Ну а Анфиса нехорошее затеяла. Виданное ли это дело, женить на себе обманом одного парня, будучи при этом беременной от другого! Я ей так прямо и сказала, Анфиса, ни отец твой, ни мать тебя бы не одобрили! Я их очень хорошо знала, они оба были людьми порядочными и честными. А отец твой, так тот и вовсе был почти как святой!

– И что же Анфиса вам на это ответила?

– А что обычно старшим на их поучения отвечают? Кивнула, да и поступила все равно по-своему!

– А откуда вы знали обоих родителей Анфисы?

– Так это отдельная история. Хотите послушать?

Елена Семеновна всю свою жизнь проработала в медицине. Платили медсестре немного, но зато заработок был стабильный. А чтобы получать побольше, женщина решила пойти работать в специальное медицинское учреждение, психиатрическую лечебницу, где к основной ставке сотрудникам всегда добавляли еще и дополнительные проценты – за вредность.

– Но я вам так скажу, лучше не иметь тех денег, чем работать в психушке. Жалко их, дурачков, сил нет! А уж тех, которые добрые да привязчивые, пуще всего жаль. Некоторые из них как дети. И лица у них такие же… Наивные, детские.

Но Петя, угодивший как раз в отделение Елены Семеновны, отличался от всех пациентов, которых она видела прежде.

– Я ведь сразу же поняла, что никакой он не сумасшедший. Просто у парня нервный срыв. Ему бы легкого успокоительного попить, можно даже чаи с травами, да еще обстановку сменить, и чтобы обязательно рядом был любящий и заботливый человек, все бы у него и наладилось.

И такой человек у Пети был – Мила. Девушка проводила на морозе возле больничных дверей целые дни. Она добивалась свидания с Петей, но свидания ей не давали.

– Главврач лично распорядился, чтобы к больному никого не пускали.

Фактически Петя находился в одиночке, только вместо тюремного конвоя вокруг него были врачи. Кисти и краски у него отобрали. И бедный заключенный целыми днями либо лежал, устремив глаза в потолок, либо начинал метаться по палате, зовя к себе жену и дочку. Но к Пете пускали только его мать и старшего брата.

– Лично я считаю, что это они его и убили. Потому что каждый раз после их ухода он впадал в ужасное состояние, рыдал, пытался покончить с собой. Как-то раз я подслушала их разговор. Они вдвоем говорили очень жестко, обвиняли Петю в том, что тот совершил убийство, напал на родного отца и в драке толкнул, отчего тот и умер. Петя же в ответ плакал и кричал, что он пытался разнять брата и отца. И что толкнул отца не он, а Тимофей.

– Может, это и правда так было?

– Думаю, что да. Петя ведь тихий был, никакого буйства за ним никогда я не замечала. А его брат был человеком властным и, я бы сказала, жестоким. Настоящий разбойник, бандит. Он и мать держал в ежовых рукавицах. И на брата давил так, что в конце концов Петя не выдержал.

Однажды, зайдя в палату к пациенту, Елена Семеновна обнаружила его мертвым. За месяцы своего пребывания в больнице Петя сумел собрать достаточно таблеток, которыми его пичкали. Он принял их все разом и заснул навечно.

– Конечно, он был слабым человеком. Не подумал о том, что его ждут двое – жена и дочь. Думал лишь о себе. Жалел. Но и его можно было понять, такое давление, которому он подвергался, не всякий выдержит. Что касается Милы, то я ей рассказала правду об ее муже. И так она в лице изменилась, что я сразу же поняла, не жить и ей тоже без милого своего.

Выслушав этот рассказ, подруги переглянулись. Они и раньше подозревали, что с убийством профессора что-то не чисто. А теперь окончательно убедились, что Петя своего отца не убивал и намерения такого не имел. Все сделал Тимофей, а вину потом свалил на младшего безответного брата.

Галина Павловна поддержала игру Тимофея, потому что это давало ей возможность избавиться от Милы. Она считала, что девчонке надоест ждать Петю, она перекинется на кого-нибудь другого. И Петя, когда выйдет из больницы, снова станет полностью ей подчиняться.

Как мы знаем, история имела совсем другой, куда более трагичый конец. Ничего из задуманного Галиной Павловной и ее старшим сыном не сбылось. Они потеряли все свои деньги. И что еще хуже, они потеряли Петю. А ведь он мог бы нарисовать им еще очень много картин. Хотя, как знать, стали бы они в таком случае знамениты?

Но если вернуться из прошлого, то для нынешних персонажей все сложилось совсем неплохо. Анфиса вышла из комы, ее жених поправился еще быстрее. Затем Анфиса при поддержке следователя Фокина вступила в права наследования.

Картины, которые украл для нотариуса уголовник Михаил Коротков, были найдены. Как это произошло, следователь Фокин держит в секрете. Но факт остается фактом, полотна возвращены их законной владелице. Противный нотариус Рогожкин оказался под следствием за сокрытие краденого. Если в тюрьму он и не попадет, то на его репутации все равно можно поставить жирный крест.

Галина Павловна тоже осталась с носом. Картины, за которыми она охотилась и заполучить которые мечтала так страстно, оказались в руках ее ненавистной внучки. Разумеется, это не вызвало в Галине Павловне прилива нежных чувств к Анфисе. Но последняя поступила благородно, может быть, даже слишком благородно, учитывая ту отвратительную роль, которую бабка сыграла в судьбе ее родителей.

Несмотря на все это, Анфиса передала Галине Павловне несколько работ своего отца, в числе которых был и тот самый злополучный портрет матери, из-за которого произошла схватка на Кешиных поминках.

– Зря ты так поступаешь! Она бы тебе ни копейки не выделила, даже заграбастай все картины целиком!

Василий был прав, первой же работой, которую Галина Павловна выставила на торги, был именно этот портрет матери.

– Добрая, заботливая матушка – она тут же поспешила избавиться от картины, напоминающей ей о любви ее сына, – язвительно прокомментировал Василий этот поступок.

– Мой отец любил ее, значит, я должна уважать его чувства.

Вообще, получив назад то, что ей было положено по праву рождения, Анфиса вернула Гликерии Карповне все имущество Кеши, включая квартиру, фирму и машину.

– Мне чужого не надо. Это заработал Кеша без помощи моей или моих родителей, значит, и я не имею права претендовать на эти деньги и имущество.

Гликерия Карповна осталась весьма довольна таким поступком Анфисы. Она тут же поспешила объявить всей своей многочисленной родне, что Анфиса теперь тоже входит в их клан как внучка профессора Иванова и Галочки, а значит, нуждается во всеобщей поддержке и внимании. Так что из бедной сироты Анфиса превратилась в богатую наследницу, да еще к тому же и окруженную многочисленными любящими родственниками.

И конечно, первое место среди них отводилось Василию – будущему отцу и преданному другу. Василий проявил незаурядное мужество, спасая Анфису в трудный час. И сейчас наслаждался счастьем вместе с ней.

– Никогда, ни одной минуты не сомневался в том, что между Анфисой и этим Кешей ничего не могло быть! Анфиса любит лишь меня, она всегда была верна мне!

Кира скромно помалкивала на этот счет, памятуя поговорку о том, что слово – серебро, а молчание – золото. Но однажды в отсутствие своего жениха Анфиса сама завела разговор об этом.

– Помнишь, когда мы впервые увидели друг друга? – спросила она у Киры.

– Такое разве забудешь. Но я не люблю вспоминать тот случай.

– А ведь в тот раз не я приставала к Кешке, он пытался меня в кровать завалить.