Лоуренс Блок - Вор во ржи

— Поэтому ты отдал ему тридцать тысяч? И остался ни с чем?

— Я изначально ни на что не рассчитывал, — напомнил я. — Элис запудрила мне мозги, сообщив, что хочет оказать большую услугу Фэйрберну, но в итоге так все и получилось. Мне удалось оказать ему большую услугу.

— То есть у тебя на душе осталось теплое чувство, а за душой — ни цента?

— Ну, не совсем уж ни цента.

— Как это?

— Ну, Рэй же знал только об одном комплекте писем, — повторил я, — поэтому известие о втором комплекте окончательно сбило бы его с толку. Я отдал ему половину от десяти штук, которые получил от Элис, Эддингтона и «Сотбис», и даже не стал учитывать понесенные расходы, не говоря уж о стоимости изготовления ксерокопий. Он получил ровно пять тысяч долларов и был вполне счастлив, так что, по-моему, я поступил точно, как в аптеке.

— То есть у тебя осталось…

— Двадцать пять тысяч долларов, что, вероятно, не самая высокая плата за очень рискованную работу, которую я проделал, но все-таки несколько больше, чем ничего. Чтобы огрести двадцать пять штук, мне надо продать очень много книг.

— А мне нужно вымыть уйму собак. Конечно, это не состояние, но ты прав, это значительно больше, чем ничего. Кстати, такую же сумму получила Айзис.

— Совершенно верно, — кивнул я. — И это тоже нас объединяет.

— Мел Торме, начинай прогревать миндалины. Берн, ты еще кое-что приобрел.

— Что же?

— Письма.

— Какие письма?

— Настоящие письма, Берн. Оригиналы, те, которые Карен Кассенмайер украла у Антеи Ландау, а Карл Пилсбери забрал из сумочки Карен Кассенмайер и передал Элис Котрелл, а ты украл из ее квартиры и сделал вид, что сжег, но на самом деле не сжег.

— А-а, эти письма…

— Ну?

— Что «ну»?

— Они же у тебя, так? Их ни у кого больше нет, и ты не бросил их в камин.

— Генри считает, что бросил. Он не знает, что ты печатала для меня пустышки.

— А ты сохранил их. — Кэролайн усмехнулась. — Очередной сувенир, Берн? Как Мондриан у тебя дома, которого все считают подделкой, и только мы с тобой знаем, что это подлинник? Как экземпляр «Глубокого сна» в твоей домашней библиотеке, который Рэймонд Чандлер подписал для Дэшила Хэммета и о существовании которого никто не подозревает?

— Да, они примерно того же уровня, — кивнул я. — Я не мог бы продать их, не мог бы даже показать их кому-нибудь. Но я мог бы наслаждаться тем, что они у меня есть, так же, как книгой и картиной. Но мне не удастся этого сделать.

— Что ты имеешь в виду, Берн?

— Не думаю, что Генри каким-то образом узнал бы об их существовании, и скорее всего, мы с ним никогда больше не встретимся, но я бы об этом знал, и меня бы это беспокоило. Он уверен, что эти письма уничтожены, и очень бы огорчился, узнав, что это не так. Он бы посчитал, что я его предал. — Я нахмурился. — Даже если он никогда не узнает, это все равно будет предательством. Скажу только, что это меня тревожит. Если бы у меня был настоящий камин, я бы их сжег.

— И что ты собираешься делать?

— Уже сделал. Ты знала, что в Нью-Йорке есть компании, которые дают напрокат измельчители бумаг?

— Меня это не удивляет. В Нью-Йорке можно найти компанию, которая даст тебе напрокат слона. Ты взял напрокат измельчитель?

— Мне привезли его вчера. И вчера вечером я пропустил через него всю переписку Фэйрберна и Ландау — страничку за страничкой. Элис говорила, что якобы измельчила письма и потом сожгла то, что получилось, но в этом нет необходимости. Вся королевская конница и вся королевская рать не смогли бы собрать эти обрезки. Я смял их в кучку и выбросил в мусоропровод.

— То есть эти письма больше не существуют.

— В читаемом виде — нет.

— Но ты прочитал их перед тем, как уничтожить?

— Я об этом думал, — признался я.

— И?

— И решил, что не стоит. Я решил, что это будет вторжением в частную жизнь.

— Ты постоянно вторгаешься в частную жизнь, — напомнила Кэролайн. — Берн, ты проникаешь в чужие жилища, шаришь по шкафам и тумбочкам и, когда находишь то, что тебе нравится, уносишь к себе домой. По сравнению с этим чтение каких-то старых писем выглядит сущей безделицей.

— Понимаю, — кивнул я. — Но это — Гулливер Фэйрберн, Кэролайн. Человек, который написал «Ничьего ребенка».

— И эта книга изменила твою жизнь.

— Так и есть, — сказал я. — И я считаю, что кое-чем ему обязан.

Второе здание знаменитого спортивно-концертного комплекса было построено в 1890 г. Его создатель Стэнфорд Уайт в 1906 г. был застрелен миллионером Гарри Toy на крыше комплекса.

Пенсильванский вокзал, построенный партнером Стэнфорда Уайта по архитектурному бюро Чарльзом Маккимом в 1910 г. и снесенный в 1963 г., чего ньюйоркцы до сих пор не могут себе простить.

Так проходит (лат.) — от крылатого выражения «Sic transit gloria mundi» — «Так проходит мирская слава» и его парафразы «Sic transit gloria urbis» — «Так проходит слава города».

Дирндль — южнонемецкий и австрийский женский народный костюм (корсаж и широкая юбка с фартуком).

«Сайнфелд» — американский комедийный сериал.

Мичиганская милиция — военизированная организация, отстаивающая конституционное право граждан США хранить и носить оружие для самообороны.

Святой Дисмас — благоразумный разбойник, распятый рядом с Иисусом.

Портер Коул — американский композитор и автор песен.

Б. Травен — псевдоним немецкого писателя, предположительно Травена Торсвана Кровса, личность и жизнь которого окутаны тайной.

Пастрами — копченая говядина.

«Похищенное письмо» — новелла Эдгара Алана По, в которой украденное письмо прячут практически на виду.

«Несуразная собака» (фр.).

В 1920–1930-х гг. атлет Анжело Сицилиано, выступавший под псевдонимом Чарльз Атлас, основал заочные курсы физической подготовки по системе, названной «динамическим напряжением».

От qui pro quo (лат.) — одно вместо другого, путаница, недоразумение. Здесь: все имеет обратную сторону.

Название романа Т. Вулфа.

В 1845–1847 гг. писатель и мыслитель Topo жил в хижине на берегу Уолденского пруда, сам обеспечивая себя всем необходимым для жизни. Этот эксперимент он описал в книге «Уолден, или Жизнь в лесу» (1854).

Дик Трейси — сыщик, герой комиксов Честера Гулда и одноименного фильма.

Флинн Эррсл — знаменитый голливудский актер 1930–1940-х гг., прославился в амплуа отважных героев и благородных разбойников.

Дамер Джеффри — насильник и серийный убийца, хранивший дома останки своих жертв.