Дарья Донцова - Человек-невидимка в стразах

Я покосилась в окно, за которым зеленел май.

– Навряд ли Константиновская трудится всего три дня в неделю.

– Конечно, нет, – улыбнулась девушка, – в среду она работает с платными пациентами.

– Сегодня как раз среда, – вкрадчиво сказала я. – Не согласится ли Евдокия Матвеевна за дополнительный гонорар побеседовать со мной после окончания приема? Очень прошу вашего содействия, я готова на любые материальные затраты.

Регистратор мило улыбнулась.

– Плата за прием фиксирована, вам выдадут квитанцию. И нет никакой необходимости просить доктора задержаться. Ступайте в пятнадцатый кабинет, Евдокия Матвеевна свободна.

Я не поверила своим ушам.

– Хотите сказать, что врач, к которому родители записываются заранее за несколько месяцев, скучает сейчас без пациентов?

Девушка кивнула:

– Ну да. Сама удивляюсь. Прибегают сюда мамаши, плачут, требуют своих детей срочно к Константиновской направить. Я им объясняю про долгое ожидание и предлагаю посетить специалиста на коммерческих основаниях. В ответ у всех одна реакция: «Деньги платить? Ну уж нет, лучше погодить». Я сначала пыталась женщин уговорить, объясняла: прием стоит умеренно, почему же этим не воспользоваться? А потом перестала, редко кто соглашается платить. Вот сегодня у нас пусто, а заглянете завтра, ахнете, в коридорах не протолкнуться будет.

К моему удивлению, на Евдокии Матвеевне был не белый халат, а платье с цветочным рисунком. Да и кабинет ее скорей походил на спальню, в которой мирно уживаются разновозрастные дети, чем на приемную врача. Никаких стеклянных шкафов с инструментами, медицинских справочников и кушеток, застеленных клеенкой.

Одну стену занимали полки с книгами: сказки, раскраски, комиксы, детективы для школьников, у второй стояли стеллажи с игрушками. Еще здесь были диван, парочка кресел и два стола. На одном, маленьком, лежала коробка с пластилином и доска, за другим, письменным, сидела Константиновская.

– Вам придется меня выслушать, – запальчиво заявила я с порога.

– Ну конечно, – улыбнулась Евдокия Матвеевна, – иначе я не смогу вам помочь. И выслушать придется, и порасспрашивать, и кое-чего записать. Садитесь, располагайтесь. Хотите чаю? Какой предпочитаете? Лично я люблю черный, наверное, не оценила зеленый. Но на всякий случай держу коробочку для любителей экзотики. Ну согласитесь, россиянам более по вкусу нормальный лист. А салат из горькой травы… э…

– Рукколы? – вступила я в разговор, ощутив, как внутри утихает дрожь.

– Верно, – засмеялась Евдокия, – я чувствую себя козой в гостях у Мурки. Помните, у Маршака в стихах «Кошкин дом» козочка говорит мужу: «Слушай, дурень, перестань есть хозяйскую герань». А тот ей отвечает: «Ты попробуй, очень вкусно, словно лист жуешь капустный». Вот и я ту рукколу мусолю лишь из желания продемонстрировать гастрономическую осведомленность, никакого удовольствия она мне не доставляет.

Надо отдать должное Евдокии Матвеевне: услышав в речи посетительницы нотки агрессии, она ловко погасила тлеющие головешки.

– Вы одна? – вдруг спросила Евдокия.

Я кивнула.

– Лучше приходить с ребенком, – посоветовала Константиновская, – но мы вполне можем сейчас обсудить часть проблем. Внимательно вас слушаю.

– Артем Васюков, – коротко сказала я. – Знаете его?

Глаза Евдокии погасли, словно задутые сквозняком свечи.

– У меня очень плохая память, – призналась Евдокия Матвеевна. – Мальчик уже был тут?

– Судя по документам, да. Ребенка выписали из НИИ, порекомендовав ему домашнее обучение.

– Очевидно, доктор счел такую форму занятий наилучшей, – проявила цеховую солидарность Константиновская. – Кто занимался с Артемом? Какая проблема привела вас ко мне и кем вы приходитесь молодому человеку? Кстати, он уже вышел из возрастных рамок нашего контингента.

Мне было забавно слушать, как хозяйка кабинета, не поведя бровью, врет про Артема Васюкова и совершает элементарные ошибки. Но я не хотела сразу ловить даму на лжи, поэтому продолжила беседу:

– Артема лечила Рогачева.

– Людмила Павловна погибла, – сообщила врач.

– Мне рассказали о вашей дружбе и совместной работе, – кивнула я.

– Да, мы сообща вели больных, – не дрогнула Константиновская.

Я положила ногу на ногу и задала главный вопрос:

– Где сейчас Артем?

– Понятия не имею, – машинально ответила врач. И моментально исправила очередную оплошность: – Никогда ничего не слышала о юноше.

Я облокотилась локтями о стол.

– Уважаемая Евдокия Матвеевна, откуда вам известно, что Артем юноша? Может, ему три года?

Константиновская сделала попытку отодвинуться от меня и вжалась в спинку стула.

– Имя «Артем» взрослое, – начала она на ходу придумывать аргументы.

– Еще раньше вы обронили фразу: «Он уже вышел из возрастных рамок нашего контингента». Если вы никогда не встречались с Васюковым, то откуда знаете, сколько ему стукнуло? И справка из НИИ, выданная для оправдания домашнего обучения, подписана Рогачевой.

– Но ведь не мной! – отбила подачу доктор.

– Верно, – согласилась я. – Только внутренний голос мне подсказывает: Людмила Павловна не сама устроила пожар на даче. Артем Васюков в опасности, его похитили. Мне очень трудно сейчас все рассказать, но…

– Излагайте, – перебила меня психиатр.

И я начала рассказ. Когда добралась до того момента, как Артем стал шантажировать Майю, Евдокия Матвеевна прикрыла ладонью глаза.

– Омэн, – сказала она.

– Что? – не поняла я.

– Ребенок дьявола, – тихо пояснила Константиновская, – он уже с рождения порочен. Как специалист я истово верила в фармакологию. Через мой кабинет прошли сотни детей с теми или иными поведенческими аномалиями. Кое-кто из них был действительно болен и не мог управлять собой, другие являлись продуктом родительского воспитания, страдали от насилия, безразличия взрослых, жестокого обращения, физических и моральных издевательств. В моем арсенале огромный диапазон средств, порой бывает трудно подобрать правильное лекарство, но в конце концов мне это удается, и я могу рассказать о своих удивительных успехах и шокирующих неудачах. Но Артем – это особый случай. Вы правы, мы с сестрами Васюковыми знакомы очень давно. А с Людмилой Рогачевой подружились еще в мединституте, сразу поняли, что имеем совпадающие интересы, и впоследствии стали работать в паре.

Васюковы были со всех сторон положительными девушками. Они не хотели зацикливаться только на работе, думали и о семейной жизни. Больше всех повезло Римме – она официально вышла замуж за Петра Михайловича. Ирма и Мира отношений с мужчинами не оформляли, они никогда не состояли в браке. Все сестры мечтали о детях, но ни одной из них забеременеть не удавалось.

Когда случилась авария на Чернобыльской АЭС, Васюковы были направлены на место катастрофы. Евдокия не знала, чем занимались в Припяти сестры, но они получили порцию облучения, лежали в клинике и вышли вроде бы здоровыми. Однако Константиновская понимала: радиация коварная вещь, человечество пока не знает, какие последствия ожидают живые организмы после определенной дозы через десять, пятнадцать лет. Японии до сих пор аукаются взрывы в Хиросиме и Нагасаки. Евдокия очень просила подруг внимательно относиться к своему здоровью, соблюдать режим дня и питания, при малейших признаках любого недуга, даже насморка, сразу бежать к врачу. Она убедила сестер бросить химию и заняться работой, не связанной с опасными веществами. И вроде беда миновала, у сестер улучшился анализ крови, пропала слабость, они окрепли, стали вести активный образ жизни. А потом Ирма забеременела.

Узнав о том, что подруга ждет ребенка, Евдокия воскликнула:

– Немедленно делай аборт!

– С ума сошла? – возмутилась Ирма. – Мне не удалось замуж выйти, так хоть рожу для себя!

– Тебе уже за тридцать, – Евдокия начала читать нотацию, – в таком возрасте очень увеличивается риск появления на свет малыша с патологией. Есть исследования и пугающая статистика, свидетельствующие: у матери, которой пошел четвертый десяток, часто рождаются дети с болезнью Дауна, сердечно-сосудистыми проблемами, онкологией.

Но Ирма стояла на своем.

– Какой ребеночек ни появится на свет, любить и воспитывать его я буду с радостью!

– Все же подумай, – повторяла Евдокия до тех пор, пока срок беременности подруги не подобрался к двенадцати неделям. – Ты получила дозу радиации, добавь сюда свой возраст и пойми: лучше пойти на операцию.

Мнения сестер разделились, Римма целиком и полностью стояла на стороне Ирмы.

– Ерунда! – по-детски беспечно восклицала она. – Проблемы с детьми возникают только у наркоманов и алкоголиков. Ирма же за всю жизнь ни сигаретки не выкурила. Подумаешь, мужа нет! А мы с Петей на что? Поможем ей ребенка поднять. Своих не имеем, племянником утешимся. Материальных проблем у Ирмы не будет.