Дарья Донцова - Фанера Милосская

Косарь сложила руки на груди.

– Дура!

– Тебя заело? – с издевкой спросила я.

– Ой! Дура!

– Оборотень в погонах!

– Не могу! Дура! – твердила Нина. – А еще частный детектив… Дура!

– Ну хватит, сейчас тебе мало не покажется! – рявкнула я.

– Сначала на ногах удержись.

– Не беспокойся! Чем меня накачали?

– Скажи спасибо, что Стас шприц заметил! А то бы уж давно отговорилась.

– Кто такой Стас? – удивилась я.

– Богатырев. Наш сотрудник, – неожиданно мирно сказала Нина.

– Ничего не понимаю, – протянула я.

– А полезла, – вновь укорила меня Косарь. – Коза упрямая! «Икар» давно пасут, туда Стаса внедрили, осторожно подбирались. Сейчас не то что раньше: нет веских доказательств, прокурор санкции не даст, а бла-бла к делу не пришьешь. А ты вломилась, давай там шуровать… И что вышло? Кого ты поймала? Пенсионера сумасшедшего? Дедка с «Москвичом»? У старика справка: псих со стажем, легко впадает в агрессию, всегда с собой шприц таскает, не хочет попасть на принудительное лечение. Ты ему нахамила, дедок решил отомстить и вколол хамке свое лекарство. Чего ты добилась? А еще обзываешься… Обидно ведь!

Нина по-детски шмыгнула носом.

– Прости, – устало бормотнула я, – давай расскажу, по какой причине я торопилась. Узнала много интересного.

– Начинай! – приказала Нина.

Мой рассказ занял много времени, и, когда он иссяк, Нина округлила глаза.

– Интересно.

– Теперь твоя очередь!

– Распространять информацию о находящемся в производстве деле нельзя.

– Так нечестно! Я тебе все рассказала!

Косарь усмехнулась и пересела со стула на мою кровать.

– Ладно, слушай. Дело затеялось давно…

Некоторое время назад к дежурному по отделению, где служит Косарь, ворвалась женщина и закричала с порога:

– Мою дочь убили! Где здесь главный по преступникам?

Находящуюся в истерике гражданку препроводили к Нине, и та попыталась выяснить, что же случилось. Сначала с прямотой милиционера она спросила:

– Где труп?

– Анечку уже похоронили, – зарыдала тетка.

Косарь крякнула, сообразив, что у посетительницы от горя поехала крыша. Не надо считать всех милиционеров бессердечными. Не всех интересуют только квартальный отчет, процент раскрываемости и необходимость уложиться в двухмесячный срок, отведенный для следствия. Нина сострадательный человек, мать двоих детей, она понимает, какие эмоции испытывает родитель, потерявший ребенка, поэтому налила в стакан воды, протянула его посетительнице и сказала:

– Успокойтесь.

– Вы накажете убийц? – тряслась тетка.

У Нины заканчивался рабочий день, она могла спокойно отфутболить бабу и ехать к семье, но Косарь вздохнула и сказала:

– Рассказывайте. Помогу, чем смогу.

Нина решила поработать психотерапевтом, на крайний случай она собралась вызвать «Скорую». Отпускать женщину, находящуюся в состоянии стресса, жалостливой Косарь не хотелось.

И та рассказала странную историю.

Звали посетительницу Зинаида Ефимовна Гиндова. Пять лет назад она насмерть поссорилась с родной дочерью Аней. Мать воспитывала девочку одна, без отца, одевала, обувала, учила на медные копейки, дотащила до института. Сама Зинаида без высшего образования, простой бухгалтер, поэтому спала и видела, как дитятко получит диплом. И тут Аня внезапно перечеркнула все ее мечты – безголовая восемнадцатилетняя девица решила выйти замуж.

– Я люблю Сергея, – заявила она притихшей от ужаса матери, – хочу родить ребенка и заниматься домашним хозяйством.

– А учеба? – простонала Зинаида.

– Ну ее! – весело махнула рукой Аня. – Ко мне пришла любовь всей жизни.

– С ума сошла! – взвыла Зина. – Не смей бросать институт!

– Сережа хочет нормальную жену, а не ученую, – запальчиво заявила Аня.

– Мерзавец! – не выдержала мать. – Свадьбе не бывать!

– Я уже взрослая, – топнула ногой дочь, – твоего согласия никто не спрашивает.

Слово за слово – и они поругались, Аня убежала из дома. С тех пор мать ее не видела, Анечка порвала с ней отношения. Через день Зинаида забеспокоилась, поехала в институт и узнала, что дочь отчислилась. Никто из подруг Ани не мог ничего рассказать о ее женихе, Зина не знала ни фамилии, ни адреса, ни телефона парня, даже не была уверена, что его на самом деле зовут Сергеем. В полном отчаянии мать побежала в милицию, но там ей сказали:

– Анна совершеннолетняя, и, если она приняла решение не жить с матерью, мы ничего поделать не можем.

Пять лет Зинаида ничего не слышала о дочери. И вот десять дней назад к ней в квартиру позвонила незнакомая женщина лет сорока, худая, жуткая.

– Вам что надо? – спросила Зина, глядя на экран видеофона. – Я ничего не покупаю у коробейников и не подаю попрошайкам, уходите с миром.

– Мама, – прошептало существо, – это я, Аня. Впусти меня, пожалуйста!

В полном ужасе Зинаида распахнула дверь.

– Врете, – прошептала она, – вы не моя дочь! Это неправда!

Но это была ее Аня. Когда Зина пришла в себя, дочь рассказала ей свою историю. Брак с Сергеем девушка не оформила, они прожили вместе год и разбежались. Возвращаться к матери Аня не захотела. Во-первых, она была очень обижена на нее, во-вторых, явиться с повинной означало признать правоту Зины, которая была против скоропалительного замужества. Вычеркнув мать из своей жизни, Аня думала, что одна не пропадет, но ничего хорошего у нее не получилось. Менялись мужики, никто из них не предлагал ей надеть обручальное кольцо, Аня снимала комнату, работала официанткой. В принципе, ничего ужасного не случилось: просто не очень обеспеченная жизнь не слишком серьезной девушки. Анечка была большой любительницей потусоваться, поплясать и совершенно не хотела общаться с Зиной. Мать начнет приставать с учебой, заставит ее сесть за книги. Закончится пусть бедное, но зато веселое существование.

Потом у Ани заболел зуб. Дело обычное, девушка отправилась к стоматологу. Где она его нашла? Увидела у метро вывеску: «Ставим одну пломбу, вторая бесплатно». Врач оказался приятным, он вколол ей обезболивающее и ловко справился с воспаленным нервом. Аня ушла очень довольная, но наутро ей стало плохо, начал раздуваться флюс. Девушка побежала назад к дантисту, тот нахмурился. В общем, выяснилась ужасная вещь: у Ани страшная инфекция, болезнь Сомари – Вильсон.

– Погоди, – перебила я Нину, – но та же штука приключилась и с Беатрисой Мальчик! Более того, очень похожа сама ситуация. Певичка из «Королевы Марго» тоже обратилась к стоматологу.

– Ты слушай, – остановила меня Нина, – дальше будет еще интересней.

Выслушав Зинаиду Ефимовну, Косарь очень удивилась. Дело в том, что не так давно она занималась делом о самоубийстве. Молодая девушка, чуть старше двадцати лет, выпрыгнула из окна высотного дома и, вопреки всякой логике, не умерла до приезда «Скорой». Нине даже удалось поговорить с самоубийцей. Та сказала, что ее на страшный поступок толкнула не безответная любовь и не материальные трудности, а болезнь Сомари – Вильсон, неизлечимая и практически неизвестная российским врачам.

– Лучше убить себя, чем погибать в мучениях, – успела сказать девушка.

Бедняжка умерла по дороге в клинику, а Нина, напуганная заявлением о незнакомой болячке, начала наводить о ней сведения. Вдруг она заразна? У Косарь дети, не хватало самой подцепить эту дрянь. С огромным трудом Нина сумела отыскать специалиста, который поразился и сказал:

– Сомари – Вильсон? Очень редкая штука, в России практически неизвестна, описано всего несколько случаев в мире, все с летальным исходом. Лечить болезнь современные врачи не умеют, как она распространяется, не знают, понятно лишь, что Сомари – Вильсон относится к иммунным нарушениям. Самоубийца с таким диагнозом? Кто ей его поставил? Обычный врач наверняка и не слыхивал о такой экзотике. Я бы хотел получить кровь девушки на анализ.

На вопрос о терапевте, который распознал болезнь, Нина ответить не могла, самоубийца уже умерла, а вот кровь у трупа взяли, и ученый заявил:

– Чистейшая ерунда. Нормальная картина, никаких признаков Сомари – Вильсон. Необходимо найти того доктора. В сущности, он убил пациентку, поставив ей неправильный диагноз.

Дело спустили на тормозах – девушка сама спрыгнула вниз, ее не сталкивали, состава преступления нет. Что же касается болезни Сомари-Вильсон, то неизвестно, откуда несчастная о ней узнала. Самоубийца была одинокой, вела уединенный образ жизни, ни с кем ни откровенничала. Единственное, что сумела раскопать Нина: о болезни бедняга, очевидно, узнала случайно, сходив к стоматологу. Сообщила коллеге по работе, что идет ставить пломбу, а на следующий день не вышла на службу, потому что покончила с собой.

– Это уже третий случай, если вспомнить Беатрису Мальчик, – подскочила я.

Косарь кивнула.

– На момент, когда я сообразила, что тут не все чисто, было два дела. Но все равно очень странно. До недавнего времени в России болезнь не встречалась, и тут вдруг типа эпидемии. Не стану утомлять тебя рассказом о том, как я добилась разрешения заниматься этим делом и каким образом вышла на «Икар». Но я поняла, как орудуют негодяи!