Дарья Донцова - Черный список деда Мазая

Буронская подняла голову.

– И гимназия! Миша и Евгения совладельцы, после развода мало кому удается сохранить хорошие отношения. Значит, бывшие муж с женой поругаются, учебное заведение развалится, Михаил потеряет источник дохода, лишится любимого дела.

На секунду лицо Лебедева приобрело злое выражение, и мне стало ясно: слова об ответственности за Женю – это ничего не значащие фразы, все вульгарно упирается в деньги. Развод означал потерю школы. Из обеспеченного человека Михаил превращался в мужика не у дел, доли, которую он получил бы при разделе капитала, не хватало на новый безнес.

– И кредиты, – разоткровенничалась Алина. – Евгения поступила некрасиво, обманув мужа, но банку на это плевать. Плати, Мишенька!

– Кредиты? – не поняла я.

Вдовец постарался скрыть недовольство. Наверное, он уже пожалел, что просил Алину быть откровенной. Любовница перестаралась, выболтала то, о чем следовало молчать. Но делать нечего, пришлось Мише объяснить ее слова:

– У нас был трудный финансовый период, я поехал в банк, чтобы узнать насчет кредита, а меня там огорошили: у вас с женой уже оформлена ссуда. Я помчался домой, поговорил с Евгенией, ну и выяснилось: она и раньше, оказывается, брала взаймы, но погасила долг, а сейчас супруга без моего ведома взяла большие деньги, отдала их Севе на открытие дела. Этот чертов «мальчик» решил основать свой клуб!

– Нельзя получить кредит без согласия супруга, – остановила я Михаила.

– Верно! – заорал тот. – Женька взяла мой паспорт, подделала мою подпись в анкете и представила доверенность от меня. Не спрашивай, как она оформила ее, я не знаю, не интересовался. Разозлился до остервенения и предложил: «Продавай драгоценности Таисии и покрывай долг». Ну и выяснилось, что жена давно спустила украшения матери! Опять на какие-то нужды Севочки!

– Мальчик-мажор! – зло сказала Алина.

– Мальчик – форс-мажор! – взвизгнул Миша. – Мажор просто веселится за родительский счет. Мажора я бы пережил. А у нас форс-мажор! Вечно с Севой проблемы, и требуется его вызволять!

Про кредит Миша узнал в понедельник вечером. Скандал с Женькой случился в ночь на вторник. Михаил в процессе выяснения отношений хотел сложить вещи и, проорав: «Подаю на развод», уехать к Алине. Но его остановила простая мысль: огромный кредит оформлен на обоих супругов. Банк потребует бабки назад, где Жене их взять? Только из общих семейных средств. Ну, разведется Михаил, потратится на юриста, докажет, что ничего не подписывал, и все равно лишится своих кровных. Может, лучше сделать вид, что ничего не случилось? Поразмыслить над ситуацией? Простить в очередной раз жену? Найти какой-то выход?

В среду обстановка в семье стала почти невыносимой. Супруги провели ночь в разных комнатах, они вежливо разговаривали друг с другом, но Миша знал: еще чуть-чуть, и он взорвется. Он спешно собрался и уехал из дома. На работу не пошел, просто долго катался по городу и в конце концов принял решение. Он даст Жеке последний шанс, вернется домой и спокойно обсудит с ней денежные дела. Но когда Михаил вошел в квартиру, он услышал из гостиной голос… Алины. Любовница рассказывала свою историю, весьма неприятную.

Некоторое время назад Буронская поняла, что в ее отсутствие кто-то шарит в ее квартире. Из коробочки, где она держала деньги на хозяйственные расходы, стали пропадать деньги. Утром Алина, уходя в гимназию, взяла две тысячи и отлично помнила, что в «банке» осталось семь штук. А вернувшись вечером, нашла пять. Затем она обнаружила пропажу дорогого, подаренного матерью колечка. Учительница не носит каждый день украшения, хранит их в ящике комода. Когда испарился перстенек, она точно сказать не могла. Дверь в квартиру выглядела нетронутой, порядок в комнатах не нарушали, но кто-то определенно лазил по семейным захоронкам.

– Где вы храните запасные ключи? – не утерпела я. – В электрощитке?

Алина кивнула.

– Да, и я не сразу о нем вспомнила. А потом подумала: наверное, кто-то из соседей безобразничает, и убрала ключи из щитка. Хотя у нас дом ведомственный, жильцы все старые, новых не появлялось, никогда у нас ранее неприятностей не случалось. Спустя месяц я затеяла генеральную уборку, отодвинула в прихожей комод, а за ним визитка валяется: «Всеволод Ковалев. Клуб «Туннель», организация праздников». Тут же мне все ясно стало. Сева нас с Мишей выследил, узнал мой адрес, нашел запасные ключи и пошарил в квартире. Небось хотел посмотреть, как живет любовница отца, может, решил нас шантажировать, не знаю, что в его гадкой голове бродило. Приезжал ко мне и таскал по мелочи. Хотя крупных ценностей у меня нет! Но бог шельму метит! Наверное, гаденыш швырнул на комод свою куртку, а из кармана карточка вывалилась и спланировала на пол.

– Вы поехали в «Туннель», – сказала я, – увидели на руке Гали свой перстень, отняли его, и что дальше?

Алина всхлипнула.

– Ничего. Поменяла замки, Мише ничего не сказала.

– Почему? – удивилась я.

Буронская сгорбилась.

– Не знаю! Растерялась! Расстроилась! Решила, что Сева мстит мне за роман с отчимом. Испугалась! Не хотела травмировать Михаила. Не спрашивайте! Нет ответа! Мне было очень плохо! Я подумала, что потеряю любимого, если сообщу ему о происшествии. Я бы и дальше молчала, но в среду Миша не пришел на работу. Я позвонила ему на мобильный, стала расспрашивать, а он возьми да скажи: «Не сейчас, Алина, у нас с Женей возникла огромная проблема. На этой неделе нам не удастся встретиться, я должен помочь жене преодолеть непростой период в жизни».

И рассказал про кредит. Назвал такую сумму! Заоблачную!

Буронская заколотила кулачками по постели.

– У них с Женей! Он должен ей помочь! А я, значит, сиди молча в сторонке и жди, пока Миша женушку утешает? Мне так надоело быть запасным аэродромом! Женечку надо беречь, холить, лелеять! Севе машину покупать, вещи шикарные, а мне что? Женька кредит взяла, Мишу обманула, а он ее по головке за это гладит?!

– Я ему ничего не покупал, – отмахнулся Миша, – все Жека в клювике несла. Автомобиль ее идея была, не моя!

– Плевать, кто из вас решил Севке колеса дарить, – зашипела Алина, – ты все вкладывал в семью, а мне доставались одни слова!

– И вы помчались к Жене, чтобы открыть ей правду? – спросила я.

– Да, – кивнула Алина, – ревность ум затмила! Твердо решила с ней поговорить. Думала, если она не откроет дверь, сделаю как Сева. Возьму из щитка ключи, войду в квартиру без спроса и дождусь хозяйку. Ковалева, как и я, ключи запасные в щитке держала. Я Мише свое тайное место показала, а он захихикал: «Вы с Женькой кое в чем похожи!» Но она дверь открыла, удивилась, когда меня увидела, впустила, я ей все и выложила. И тут началось такое! Не успела я про перстень рассказать, как она побагровела и бегом в другую комнату. Я за ней! Вношусь в спальню, а там Сева. Я предположить не могла, что парень дома. Сидел у стола, скреб кухонным ножом какую-то железку. Женя к нему подбежала невменяемая и кричит:

– Убью! Уничтожу! Давно пора!

Я оцепенела, Сева тоже, но он быстро в себя пришел, толкнул мать на диван, она упала и замолчала. А Севка на меня пошел, нож в руке держит и тихо говорит:

– Довольна? И как теперь с тобой поступить?

Я поняла, что сейчас он лезвием меня пырнет, вперед прыгнула, выдернула у него нож и в него ткнула. Не знаю, куда попала, кровь потекла, по рубашке пятно расплылось. Сева упал на ковер, я тесак выронила. Женя заорала, кинулась к сыну. Кровь льется! Миша прибежал в такой ярко-зеленой рубашке, что меня затошнило, закричал: «Он убит!» Получается, он тоже дома был. Я все словно в тумане видела, мне было очень плохо, уши будто ватой заложило, тошнило, голова кружилась… нет слов. Мне тот день вспоминать тяжело. Я его хочу забыть, но сегодня утром Миша позвонил, попросил прийти, рассказать правду. Я же свидетель! Хотя и участник тоже, ударила Севу ножом. А Женя ему перерезала горло и спрыгнула вниз.

– Вы это видели? – переспросила я.

– Ну… вроде, – поморщилась Алина.

– Она присутствовала, – кивнул Миша, – готова подтвердить: Жека напала на сына и потом совершила суицид. Дорогая, соберись и скажи четко: да!

– Да, – эхом повторила Буронская, – ну… да! Понимаете, я так испугалась! Умчалась из комнаты, хотела кинуться в прихожую, но попала к ним в спальню, залезла в шкаф, сижу там почти в обмороке. Потом появился Миша – весь в крови, сказал мне: «Успокойся, понимаю, ты увидела, как Женя перерезала Севе горло и выпрыгнула из окна, но приди в себя. Я иду вниз к трупу, а ты уходи из квартиры, поднимайся на чердак, пройди через него в другой подъезд, он выходит не во двор, а на улицу. Давай торопись, тебе не следует здесь оставаться».

Алина замолчала.

– Жека убила Севу? – переспросила я.

Миша кивнул.

– Она в последние дни вела себя как безумная, впадала в ярость, могла заорать безо всякого повода. Когда я вошел в спальню Севы, тот лежал на полу, горло перерезано, жена с ножом в руке. Я пошевелиться не мог, а она засмеялась, пошла к окну и выпрыгнула.