Ирина Потанина - Пособие для начинающих шантажистов

«Ну что ты себе голову морочишь?» — вдруг заговорил внутри меня БорецЗаСправедливость, — «Какая, собственно, тебе разница, долговечен ли будет их союз? А вдруг у людей настоящая любовь?»

«Если любовь», — не вполне честно отвечала я, — «То я ничего не имею против. Но не верится мне что-то в искренность чувств обоих».

«Отстань от людей! Живи своей жизнью! У тебя вон опер неприкаянный ходит!»

«Опер опером… Но я же так привыкла, что Шурик у меня есть», — и вдруг, совершенно неожиданно для меня, все мои внутренние «я» переключились на обсуждение Жорика. То есть им Жорик оказался интереснее и важнее собственного родного бывшего мужа! Я мысленно устыдила их, но они только отмахнулись. Они страдали и не замечали мои благие намерения о перемене темы.

«Имя-то какое красивое, Георгий… А взгляд! А руки… А все эти загадочные разговоры? На самом деле, всё, что тебе нужно было от МужчиныКоторыйРядом, всё в нём, как на подбор, собралось… Только лишь обстоятельства встречи подкачали. И почему у тебя всё не может быть по-человечески?» — наперебой сокрушались они.

Волевым усилием я отправила их всех звонить второму бывшему мужу. «Я нашел тебя, понимаешь?» — звучал у меня в голове голос Жорика, и я решила, что это от удара моя голова как-то странно повредилась и теперь не подчиняется мне. Я мысленно пригрозила ей гильотиной, и она моментально стала, как шелковая.

— Алло?

— Проснулся? Я сейчас зайду.

— Еще не ложился, — я насторожилась, — Только что с работы. Там вчера сервер полетел. Молю о снисхождении!

— Не будет тебе пощады! Есть о чем поговорить.

— О чем?

— Об алиментах!

Это была наша привычная шутка. Когда-то один общий знакомый, узнав, что мы и после развода остались близкими друзьями, многозначительно заявил: «А я-то думал, что бывшие супруги ни о чем, кроме алиментов, разговаривать не могут». С тех пор я всё грозилась «поговорить об алиментах».

— Не аргумент! — парировал Шурик, — У нас не было детей.

— Здрасьте! — возмутилась я, — Ты прекрасно знал, что женишься на женщине с ребенком, причем в одном лице. Так что я вполне могу требовать алименты за саму себя.

— Требуй, что хочешь, только не буди меня! — отрезал Шурик.

— У меня есть новости по делу Виктории.

— Жду.

— Ах, так! Жди-жди. Я буду часа через два! А может и через три!

Я аж бросила трубку от обиды. Значит, если дело касается меня, то Шурик дико устал, а как только речь заходит о Виктории… Вот назло сейчас лягу спать, пусть ждет и мучается. На всякий случай я нагло позвонила Шурику в офис и, представившись, спросила где, собственно, Шурик.

— Ой, он, наверное, еще до дому не доехал, — ответила приветливая секретарша, — Я сегодня, когда пришла, он еще здесь был. Где-то минут двадцать назад уехал.

На ночь офис Шуркиной конторы ставился на сигнализацию. Покинуть помещение можно было или до одиннадцати вечера, или уже после девяти утра. Значит, мой бывший второй муж за пределы своей работы этой ночью не выходил.

Я действительно решила не торопиться к Шурику. В конце концов, у меня накопилась масса собственных дел. Можно было, к примеру, прибрать в квартире. Я ожесточенно схватилась за половую тряпку. «Где Жорик?» — раздраженно заныл кто-то внутри меня, — «Мог бы хоть намекнуть, кто же эти загадочные преступники…» На пояснение опера оставалась вся надежда. И тут меня посетило ужасное предчувствие. «Стоп, стоп, стоп… А ведь Жорик вполне может врать!» Эта мысль буквально подкосила меня, и я опустилась прямо на пол, зачем-то прижала веник к груди и отчаянно зашептала: «Господи, нет! Нет, такого же не может быть, правда? Ведь у него даже кровь на лице была…» Тут я вспомнила свою расцарапанную об арматуру руку. «Это была моя кровь! Я ведь тормошила его, прежде чем Вика нашла кирпич!» То есть Жорик вполне мог сам украсть деньги… А что? Двадцать тысяч долларов, соблазн велик…

Я подскочила. Нужно было срочно что-то предпринять. «Стоп, что бы я делала на месте опера? Оставаться в городе дальше было бы невозможно… Слишком большой риск, что Силенская догадается о правде» Точно! Жорик наверняка сейчас заказывал билет в аэропорту, или на вокзале, или на автовокзале… Куда же бежать? Я вдруг вспомнила, что Жорик заходил ко мне ночью. «Он приходил за мной! Он хотел забрать меня с собой. С собой и со своими деньгами!» — с горечью подумала я, лишний раз убеждаясь, как вредно не ночевать дома. Как ни странно, расстраивало меня больше то, что Жорик смылся в принципе, нежели то, что он смылся с деньгами. Перед глазами замелькали вдруг эпизоды нашего недолгого общения. Я представила себе, что всё это больше не повторится, и горький комок образовался в груди. Я мучительно хотела прокрутить время назад и пустить свои отношения с опером в другое русло. Как всегда, я начинала ценить что-то, только, когда оно превращалась в далекое прошлое. Правильная часть моего подсознания быстро разогнала подобные мысли. Надо было немедленно что-то предпринимать, но, покинувшая было меня на последние несколько дней апатия вернулась и, вместо благотворного «Что делать?», подсовывала мне губительное «Зачем?»

В этот момент позвонил Шурик.

— Прошло уже полчаса, а ты до сих пор не вышла из дому? — не без раздражения спросил он.

«Вот! Вот кто подскажет мне правильное решение!» — обрадовалась я.

— Родненький, я уже выхожу. Буду через пять минут!

Я огляделась. В преддверии уборки, раскуроченная моя комната выглядела значительно хуже, чем без мыслей об оной. Увы, времени приводить её в порядок у меня не было. Я мысленно извинилась перед квартирой и ринулась в коридор.

— Предупреждаю, я ужасно хочу спать, поэтому злой, колючий и резкий, — с порога заявил мне Шурик.

Это после того, как сам позвонил и потребовал, чтоб я пришла! И как у него с таким характером еще рука поднимается в кого-то пытаться влюбляться!

— Можно подумать, ты когда-нибудь бываешь другим! — завелась я.

— Бываю, — обиделся Шурик, — Обычно я спокойный, добрый и чуткий…

— Ой, не могу! — я всплеснула руками и, уперев руки в боки, приняла позу сварливой жены, — Чуткий! Да ты, если это лично тебя не касается, ничего вокруг не замечаешь! Тебе даже до меня, несмотря на то, что мы черти сколько прожили вместе, нет ни малейшего дела!

— Это потому, что вокруг нет ничего интересного, — Шурик, не переставая спорить, пригласил меня всё-таки пройти в дом, кивком головы, — А про тебя… Я же звоню тебе иногда узнать, как дела. Ты — единственный человек, которому я звоню не по делу, ты должна гордиться этим.

В последнее время Шурик устроил культ из собственной занятости. Обычно меня это забавляло, сейчас почему-то разозлило до крайности.

— Я бы гордилась, если б мне звонил кто-нибудь более стоящий! А ты звонишь, просто потому, что боишься, что я повешусь от скуки, и это ляжет грузом на твою совесть!

— Ничего я не боюсь, — продолжал по инерции спорить Шурик.

— Не боишься?! — возмутилась я, — То есть, если я помру, тебе будет глубоко наплевать?

Параллельно со столь содержательным разговором, мы с Шуриком занимались другим более полезным делом: мазали маслом ломтики свежего хлеба и заваривали чай. Как и в былые времена, мы всё делали в четыре руки.

— Ну, почему же, — Шурик вспомнил, что нельзя прекращать спор, — Если ты умрёшь, я буду скорбеть и оплакивать.

— Кого? — уточнила я.

Мы оба засмеялись. Спор был окончен вничью.

— Ну, — мы уже сидели за столом, и я подумала, что в мире все-таки работает закон компенсации, раньше я вообще не ела по утрам, а теперь получаю за это по два завтрака в день, — Жалуйся. Что в мире деется?

Я вкратце рассказала о вчерашнем дне и моих рассуждениях по этому поводу.

— Ничего себе, — Шурик резко посерьезнел, — Пора предпринимать активные действия.

— Вот и я тебе говорю! — радостно встрепенулась я, — Пора действовать! Только вот как?

— Слушай, позвони Жорику. Телефон ведь имеется.

Эта здравая мысль как-то не приходила мне в голову. Я набрала номер мобилки Жорика. «Абонент вне зоны связи», — сообщил мне робот на том конце провода.

— Может, в метро едет, — пытался подбодрить меня Шурик.

— Главное, чтоб не в самолете летел, — мрачно ответила я, — Ладно. Предлагаю следующее. Я в течение дня буду пытаться связаться с Жориком, выясню у него все подробности. Хотя, чует мое сердце, всё это бессмысленно. Он, скорее всего, уже где-то на пути в Америку.

— Кэт, не выдумывай. Это не та сумма, ради которой стоит так рисковать. И потом, Жорик, вообще-то, порядочный человек…

— Ладно, — отмахнулась я, — Давай встретимся часика в четыре. Возможно, тогда у меня будут уже какие-нибудь новости.

— Я не могу в четыре.

— Как это, не можешь? У тебя ж выходной.

— По-твоему, я живу только работой?