Ирина Хрусталева - Не первый раз замужем

Нина слушала эскулапа с кислым выражением на лице и про себя думала: «Обалдеть от тебя можно, нашел что больному человеку рассказывать! Здесь и так голова кругом идет, мне для полного счастья как раз триллера и не хватает – про самоубийц!»

Молодой доктор тем временем несся дальше:

– А еще один случай был, только не в нашу смену, другая бригада тогда дежурила. Вот так же, как и вас, душил один ненормальный свою жену. Вроде в измене он ее уличил, или что-то там еще у них было, я не очень хорошо помню. Он сам «Скорую помощь» и вызвал – испугался, когда увидел, что натворил. Так вот, ее пока в больницу везли, она в машине скончалась. Сначала, как и вы, очнулась и вроде было все нормально. Врач ей укол сделал успокоительный, с ней тогда истерика началась. И представляете, у нее, оказывается, на лекарственные препараты, в которых что-то там такое присутствовало, страшная аллергия! Она об этом врачу не успела сказать, потому что от своей истерики в полуобморочном состоянии была. А как укол сделали – она через три минуты задыхаться начала. Так по дороге и умерла, бедняжка. Во какие случаи бывают! От судьбы не уйдешь, – многозначительно покачал головой эскулап. – Мужу не удалось до конца задушить, так она сама задохнулась. Кстати, я вам сейчас тоже укольчик сделаю, поднимите-ка рукав вашей кофточки, – заулыбался он как ни в чем не бывало.

Нина сдернула с лица кислородную маску и резко села на носилках.

– Немедленно остановите машину! – рявкнула она и посмотрела на молодого доктора уничтожающим взглядом.

– Зачем? – округлил тот глаза.

– Затем! Ни в какую больницу я с вами не поеду. Сейчас же выпустите меня отсюда! Я великолепно себя чувствую, думаю, что дома мне будет намного безопаснее.

– Успокойтесь, дамочка, это у вас сейчас реакция на стресс, практически всегда так бывает, мы сейчас все мигом исправим. Давайте вашу ручку, я сейчас вам укольчик сделаю, и все будет в порядке. Вы только не волнуйтесь, – зачастил эскулап, набирая в шприц лекарство. – Я в этом деле дока, целых четыре месяца в психиатрической больнице санитаром подрабатывал. Как разбушуется какой-нибудь псих, мы его в смирительную рубашечку – и на постельку. Укол сделаешь, он и успокаивается, спит потом целые сутки. Вы только не волнуйтесь, вон аж в лице переменились. Я дипломированный врач, клятву Гиппократа давал, не волнуйтесь, все будет хорошо, – сюсюкал парень, пытаясь уложить Нину обратно на носилки.

Девушка смотрела на него дикими глазами и вдруг заорала так громко, что доктор подпрыгнул на месте:

– Коля, немедленно прикажи водителю остановить машину! Этот ненормальный хочет сделать мне укол!

Отодвинулась перегородка окошка, и там показалось лицо Стручевского.

– В чем дело, Нина? Что случилось?

– Надо же, такая красавица – и такая нервная, – вздохнул врач и, повернув голову к писателю, проговорил: – Не волнуйтесь, это у нее реакция пошла на стресс. Я с такими случаями уже сталкивался. Ей сейчас отоспаться нужно, чтобы мозги отдохнули.

– Это твоим мозгам давно отдохнуть пора! – гаркнула Нина. – Коля, немедленно скажи водителю, чтобы он остановил машину. Ни в какую больницу я не поеду, отвези меня домой!

– Нин, может, пусть тебя сначала специалисты посмотрят? – неуверенно спросил Николай. – А потом я тебя сразу же заберу домой.

– Я не хочу, чтобы меня кто-то смотрел! Я хорошо себя чувствую и хочу домой, – упрямо сказала девушка. – И если ты сейчас же не сделаешь это, я выпрыгну на ходу, – добавила она.

– Хорошо, хорошо, домой – значит, домой, – покладисто согласился Николай и сказал водителю, чтобы он остановил машину.

Тот безразлично пожал плечами и, свернув к тротуару, затормозил. Нина отпихнула руку молодого врача, в которой был зажат шприц, и выскочила из машины, как ошпаренная. В это время послышался визг тормозов и рядом с ней остановилась машина Виктора. Он высунулся в открытое окно:

– Что случилось, ребята? Машина сломалась? Нин, ты почему на тротуаре стоишь? – задал он ряд вопросов.

Нина, ни слова не говоря, начала дергать дверцу его автомобиля, не переставая ворчать:

– С ума можно сойти от нашей современной медицины! Чему их только в институтах учат? Клятву Гиппократа он давал! О чем только ты, интересно, думал, когда ее давал? Не захочешь, с ума свихнешься от такого врача! В чем дело, черт возьми? – заорала она на Виктора, когда поняла, что дверь машины и не собирается перед ней распахиваться, сколько она ее ни дергала.

– Успокойся, сейчас открою. Заблокирована она, – удивленно ответил Виктор и, многозначительно посмотрев на Николая, который тоже вышел из машины «Скорой помощи», тихо спросил: – Что это с ней? – кивнув головой в сторону Нины.

– Очередной приступ самостоятельных решений, – пожал тот плечами. – Не желаю лечиться, а желаю все решать сама.

– Очень-то не умничай, – проворчала девушка, залезая на заднее сиденье автомобиля Виктора. – Домой, и как можно быстрее, – распорядилась она, многозначительно сопя.

Николай уселся рядом с Виктором и, пожимая плечами, закатил глаза под лоб.

– Поехали, – вздохнул он.

Виктор завел машину и вырулил на проезжую часть.

– Может, вы мне объясните, что произошло? – спросил он.

– Ничего особенного не произошло, – ответила Нина. – Я себя прекрасно чувствую, поэтому не считаю нужным, чтобы меня везли в больницу.

– Мы бы и так тебя домой забрали, но только после того, когда тебя бы посмотрели врачи и сказали бы, что с тобой все в порядке, – сказал Виктор и с удивлением взглянул на девушку.

– Мне кажется, что после того, как они меня посмотрели бы, я была бы уже не в состоянии куда-либо ехать, – язвительно заметила Нина. – Мне этот только что вылупившийся «доктор» – не знаю только, доктор каких наук – такого понарассказывал, что всякое желание лечиться у меня пропало. Думаю, что навсегда, – возбужденно проговорила девушка. – И потом, зачем мне нужны доктора, если в этом отпала всякая необходимость? Я великолепно себя чувствую. У меня ничего не болит. И вообще, я ужасно хочу есть, – вдруг призналась Нина. – Давайте заедем в какое-нибудь кафе. Когда я нервничаю, у меня почти всегда приступ обжорства начинается.

Виктор посмотрел на Нину, покачал головой и весело расхохотался:

– Ну, подруга, с тобой не соскучишься! О’кей, кафе – значит кафе, – согласился он и повернул автомобиль в сторону бульвара, где светилась вывеска какой-то забегаловки.

– Хорошо, что сейчас можно в любое время поесть, даже ночью. Очень многие кафе работают круглосуточно, – сказала Нина, глотая голодную слюну. – Такое впечатление, что меня голодом морили целую неделю. Сейчас я точно слона бы проглотила. Слушай, Вить, а где моя сумочка? – перескочив с разговора о еде, вдруг спросила девушка.

– Понятия не имею, – пожал тот плечами.

– Как это – понятия не имеешь? – подпрыгнула на сиденье Нина. – Ты соображаешь, что говоришь? Нужно немедленно ее найти!

– В доме твоя сумочка осталась, – подал голос Николай. – А что в ней такого ценного, кроме твоей губной помады, что ты за нее так волнуешься? – поинтересовался он.

– Фу, слава тебе господи, – облегченно выдохнула Нина. – Там диктофон: весь наш с Томкой разговор записан от начала и до конца! Моя идея, вот так, – гордо объявила она и цокнула язычком. – Вы думаете, я туда просто так пошла, ради интереса? Хотя не без этого, конечно. Я пошла к ней специально, чтобы потом обличить ее. Вы же мне сами рассказали: детектив говорил о том, что против нее нужны неопровержимые доказательства, чтобы предъявить ей обвинение. Если с Никитой все обстоит намного проще и я могу на Библии поклясться, что с утеса меня сбрасывал именно он, то против Тамары я такой клятвы дать не могу, потому что не знаю точно. Не могла бы я взять такой грех на душу, не убедившись досконально. Вот я и решила, что диктофон – это как раз то, что нужно. Я, конечно, не была уверена, что она начнет колоться. Но надеялась на это и, как видите, не ошиблась, – возбужденно высказывалась Нина.

– Ты заранее-то не радуйся, – осадил девушку Николай.

– Это почему же мне не радоваться? – насупилась она. – Хотя, может, ты и прав, радоваться тому, что твоя лучшая подруга тебя так нагло предала, не стоит, – нахмурилась Нина.

– Я совсем не об этом. Еще неизвестно, записался ли разговор. Вдруг там, в твоем диктофоне, что-нибудь не сработало?

– Не думаю, я купила самый крутой, цифровой, последней модификации. Мне продавец сказал, что там стоит какой-то специальный прибор, который отсеивает посторонние звуки.

– Ладно, сейчас приедем и послушаем, что он там назаписывал, твой крутой диктофон, – согласился Николай. – Это ты, конечно, здорово придумала, – наконец признал он. – Молодец!

– Кто бы сомневался, – гордо вскинув голову, ответила девушка. Она поморщилась и потрогала руками горло. Оно немного саднило, как будто совсем недавно в нем застряла огромная рыбья кость и ее с трудом удалось вытащить.