Дарья Донцова - Фигура легкого эпатажа

Рамик поднырнул под хлипкий столик, Рейчел последовала за ним.

— Стойте! Стойте! Стойте! Фу! Фу! — мерно выкрикивала я.

   Куда там! Под прилавком началась настоящая битва. Торговка, воя сиреной, забралась на гору пустой тары. Лиза с Настей носились вокруг палатки, пытаясь ухватить собак за хвосты. Мужик с батоном, вместо того чтобы помочь девочкам, замер на месте, разинув рот, руку со вторым батоном он опустил вниз. И поплатился за это — черная собачка улучила момент, высунула морду и выдрала из пальцев ошарашенного дядьки белую булку. Действие было проделано мгновенно. Я на секунду оцепенела, и тут полная украинка, торговавшая рядом всякой мелочовкой, завизжала:

— Гэть отсюдова! Гейдар, штоб те повылазило! Дрыхнешь? Хде крыша?

Словно из-под земли рядом выросли три смуглых парня, одетые, несмотря на мороз, в короткие дубленочки и совершенно неподходящие для московской зимы остроносые полуботинки на тонкой кожаной подметке.

— Нэ крычи, — сказал один из них. — Зачэм…

Продолжить фразу он не сумел. Торговка, залезшая на пустые ящики, с оглушительным грохотом съехала вниз и очутилась под столиком в гуще деливших хлеб собак. Ящики с апельсинами закачались и попадали на асфальт, оранжевые плоды весело покатились в разные стороны. Несколько прохожих остановились и начали быстро собирать фрукты.

— А ну, положьте на место! — возмутилась украинка. — Наталка, хорош визгать, товар прут!

Послышался треск, полосатая палатка, словно зонтик, сложилась и накрыла участников действия. Лиза и Настя с визгом кинулись поднимать прорезиненную ткань.

— Что тут у вас происходит? — спросил полный мужчина в милицейской форме. — Гейдар, не глядишь за порядком! Я папе скажу.

— Собак боимся, — честно признался смотрящий.

— Беда с вами, — буркнул мент, потом нагнулся и с кряхтением произнес: — Че трусить? Ладно, один вытащу. Во, во, во… Блин! Кусается…

— Это не наши! — живо вмешалась в действо я. — Рейчел и Рамик людей не трогают!

— А вот мы поглядим, — просипел мент, — кто тут зубы в ход пустил. Ишь, сопротивляется, зараза! Гейдар! Хорош дураком стоять, помогай!

Дальнейшие действия напоминали сказку «Репка». Гейдар ухватил мента за талию, черноволосые парни вцепились в свое начальство.

— А ну, раз-два, — скомандовал мент, — тянем кобеля!

В ту же секунду «цепочка» вздрогнула и, резко отлетев назад, угодила в ларек, где готовили шаурму. Мужчины не сумели удержаться на ногах и шлепнулись оземь, уронив штук десять готовых порций.

— Эх, эй, эй, нэхарашо! — завозмущался хозяин харчевни. — Почем хулыганыш? Милиций позову!

— Так она уже туточки! — заржала украинка, торгующая барахлом. — Вона сидит, чапки в руках держит. Эй, начальник, ты где обувку взял?

Сержант отшвырнул сильно поношенные валенки.

— Собаку я вытащить хотел, — растерянно пояснил он.

— Ну и ну… — заржала торговка. — А кобелина в валеных баретках щеголяет, што ль?

— Это хто кобелина? — раздался пронзительный вопль, и из-под поваленной палатки начали выползать участники драки.

Первой на свет явилась босоногая продавщица. Схватив валенки, она мгновенно нацепила их на ступни и пошла в атаку на сержанта.

— Сдурел? Че сделал? На фиг катанки сдернул?

— Так это ты меня укусила? — захлопал глазами мент.

— Случайно вышло!

— Протокол оформлю, за нападение при исполнении.

— Тю, дурак! — заржала опять украинка.

— Шаурму ешь, — перевесился через прилавок продавец, — подбирай и кушай, пожалста!

— Отвянь, — велел ему парень в форме.

— Нэт, дарагой, тавар прапал! Платыт надо.

— Гейдар! — взвыл милиционер. — Че тут творится? Разберись!

— Мама, какие песики! — затараторил тоненький детский голосок. — Их продают, да? Давай купим вон ту, рыжую!

Я повернула голову и увидела Рейчел, Рамика и черную собачку, мирно сидевших около прилавка с шаурмой. Очевидно, в процессе битвы за батон псы успели подружиться, и сейчас они, одинаково алчно посверкивая очами, косились на валявшиеся довольно далеко от них трубочки шаурмы. Стихийно образовавшаяся стая ждала подходящего момента для нападения на харчи.

— Нет, котик, — ровно ответил женский голос, — это несчастные бездомные собачки, их купить нельзя.

Неожиданно над площадью повисло молчание — всего на секунду! — и тут на сцену выступило новое действующее лицо. Качающейся походкой к ларьку с лепешками подошел парень, по виду студент, и он, громко икнув, сказал:

— Мне с мясом, свежим! Вон из той собачки сделайте, рыжей, она самая спелая.

— Рейчел, — в ужасе завопила я, — беги к маме!

Стаффордшириха прижала к голове уши и поползла на животе… в сторону рассыпанной шаурмы.

— На что намекаешь? — разом потеряв акцент, возмутился продавец. — Моя еда из баранины!

— Да? — совершенно искренно удивился парень. — А зачем тогда тут псовая выставка? Да…

Договорить он не сумел. Черная собачка, испугавшись, что Рейчел сейчас слопает всю вкуснотищу, опрометью бросилась вперед и толкнула подвыпившего молодого человека. Студент, боясь упасть, ухватился за палатку, в которой от души веселилась торговка ерундой. Раздался хлопок, и еще один бело-синий шатер рухнул.

И тут временно охватившее всех оцепенение словно сдуло ветром.

— Положьте на место апельсины! — завизжала продавщица в валенках и бросилась к людям, которые споро запихивали оранжевые «мячики» в свои сумки.

— Гейдар! — орало из-под обрушившейся палатки.

— Иди наведи порядок! — велел ему мент.

— Сам работай! — огрызнулся парень.

— Значит, моя шаурма из собачатины? — бросился к студенту торговец.

— Ща своих позову… — пообещал мент.

Гейдар крикнул что-то на непонятном языке, из-за палаток, словно тараканы из укрытия, начали выскакивать черноволосые парни. Сержант отчаянно засвистел, от метро в нашу сторону понеслась тройка ментов. Торговка апельсинами пихнула бабу, пытавшуюся убежать с набитой сумкой, женщина, не разобравшись, что к чему, стукнула своей нелегкой торбой торговца шаурмой, и в мгновение ока вспыхнула драка. В воздухе летали фрукты, домашние тапки, игрушки, банки, стоял густой мат и раздавались гортанные вопли. Еле живая от переживаний, я схватила Рейчел за шею и, присев позади собаки, стала пропихивать ее сквозь толпу, бесконечно повторяя:

— Простите, мы ни при чем! Мы журналисты! Мы из газеты! Извините, мы ни на чьей стороне! Пресса! Служебная собака главного редактора!

Выбравшись из гущи событий, я допинала Рейчел до подъезда и увидела там Лизу и Настю, которые держали Рамика.

— Вот это драка! — восхищенно заявила Лиза. — Кирюха обзавидуется, что его не было!

— Никогда такой не видела! — вторила Настя.

— Вы целы? — нервно поинтересовалась я.

— Ага, — закивали девочки.

— Простите, гражданочка, — раздался за спиной суровый голос. Такой мог принадлежать лишь представителю закона.

Я подскочила, словно укушенный змеей заяц, — ну вот, пришел час расплаты! Сейчас меня заставят платить за апельсины, шаурму, поваленные палатки…

— Мы ни при чем! — бойко затараторила я. — Наши собаки к метро не бегали, тут давно стоим, никакой свары не видели, столы не опрокидывали, шаурму не жрали и…

Аргументы исчерпались, я обернулась и увидела мужчину — того самого, с кражи батона у которого и началась вся кутерьма. Только сейчас он держал под мышкой черненькую собачку, ухитрившуюся опередить Рейчел.

— Вот, — протянул он мне животное, — берите.

— Зачем? — попятилась я.

Дядька потрогал свободной рукой заплывающий глаз.

— М-да… досталось мне… И чего я за вами побежал? Эка беда, батон сперли. А вы хороши! Двух псов утащили, чтоб их люди не обидели, а самую маленькую собачку кинули.

— Она не наша! — влезла в разговор Лиза.

— Чья же? — удивился собеседник.

— Не знаю, — пожала я плечами. — Лиза, Настя, домой!

Девочки послушно вошли в подъезд, собаки порысили за ними.

Дома я впряглась в хозяйственные хлопоты. При отсутствии СВЧ-печки разогревание ужина превратилось в проблему, а еще страшно раздражал Виктор Николаевич, включивший в гостевой комнате телевизор на полную мощь. Я уже хотела возмутиться, но тут же удивилась:

— У нас работает телик?

— Купила новый, — пояснила Катюша, — час тому назад привезла.

— И отдала его незваному гостю?

— Виктор Николаевич болен, — вздохнула Катя, — пусть смотрит.

— А долго он еще у нас болеть будет? — обозлилась я.

— Надеюсь, лет десять, — сообщила Катя.

У меня выпала из рук поварешка.

— Сколько? Это немыслимо!

— Ты о Викторе Николаевиче спрашивала? — заморгала Катя. — Или о телевизоре?

Я подняла разливную ложку.

— В понедельник из командировки вернется Лев Сергеевич, — продолжила подруга, — он считается лучшим специалистом по амнезиям. Проконсультируемся у него, тогда и поймем, как вести себя дальше.