Дарья Донцова - Принцесса на Кириешках

И Светлана принимается следить за Асей. Скоро она понимает: золотишко утекает к Эвелине, и продолжает рыть дальше. Находит статью Димы Ланского и, наивно полагая, что корреспондент, готовящий материал, знает о Семилетко все, пытается допросить парня, но успеха не добивается. Тогда Света начинает собирать «досье» с компроматом на Эву, арендует ячейку, чтобы хранить в ней документы, но расследование буксует, пока в папке спрятана лишь статья из газеты.

Потом Ася принимает решение продать дом Василия. Денег в семье катастрофически не хватает, все привыкли жить на широкую ногу и не желают «затянуть пояса».

Света возмущена. Девица надеялась, что коттедж в конце концов достанется ей. Зря она, что ли, терпела Васины выверты?

– Ей мало наследства? – спросила я.

– Какого? – улыбнулся Вовка.

– Ну… фирмы. Вася-то был удачливым бизнесменом.

– Кто это сказал?

– Ася.

– А вы поверили, клуши. Вася – мальчик-мажор, существующий за счет родителей, он тихо работал в конторе, получал копейки. Ведь я уже сказал, что семья живет за счет наследства! – воскликнул Вовка. – Курочкорябская постоянно врала всем: муж – великий ученый, сын – сверхуспешный бизнесмен. Люди доверчивы, Асе верили.

Светлана изо всех сил сдерживается. Однако жадность – плохая советчица. Переполнившись злобой, Света звонит Эвелине, договаривается с той о встрече и заявляет:

– Я знаю все! Вы сосете денежки из Аси. Так вот, половина за молчание моя!

Ох, зря глупая Света решила испугать прожженную Эву, та лишь ухмыляется и говорит:

– Детка, обратись к психиатру.

– Я настучу в налоговую, – пытается запугать Эвелину Света. – Вы у себя в агентстве хрен знает чем занимаетесь!

– Скатертью дорога, – смеется хозяйка «Шар-тура» и спокойно уходит.

Но в машине ее спокойствие уступает место ярости. Эвелина пересекается с Асей и заявляет:

– Значит, ты решила на меня невестку натравить!

– Что? – пугается Ася.

Между бывшими подругами детства происходит неприятный разговор, и Ася понимает – от Светы следует избавиться немедленно!

Чтобы отравить невестку, Ася, химик по образованию и переводчик, совсем недавно подготовившая к печати книгу «Королевские дворы Европы и придворные отравители», поступает оригинально. Она пропитывает ядовитым составом тюльпаны и ставит их в комнате обреченной невестки. Выделяясь, яд вызывает угнетение сердечной деятельности. Обнаружить потом токсины в теле практически невозможно. Большинство медиков диагностируют кончину от банального инфаркта. Тюльпаны быстро завянут и перестанут быть опасными для жизни окружающих. Но букет лучше выбрасывать в перчатках, возможно появление аллергии.

– Вот почему у меня кожа стала слезать лохмотьями, – закричала я.

– Именно! – кивнул Вовка.

– Но с какой стати Лев Яковлевич, то есть Петя, отрыл букет, посмотрел на него и снова забросал землей?

Вовка пожал плечами:

– Он говорит, что не делал ничего такого.

– Я очень хорошо его видела.

– А он отрицает.

– Но…

– Послушай, Лампудель, – перебил меня Костин, – это самый несущественный момент из всего произошедшего. Лично я абсолютно уверен, что ученый хорошо знал о всех совершенных женой поступках. Он читал книгу «Королевские дворы Европы и придворные отравители», она лежит у него на столе. Более того, в его библиотеке полным-полно подобных изданий: «Яды и противоядие», «Смерть цезарей» и так далее. Я подозреваю, что вдохновителем, так сказать, идейным руководителем спектакля был Глоткин, именно он толкал Асю на убийства. Но слепо влюбленная в него Курочкорябская никогда не выдаст супруга. Петр-Лева выскочит сухим из воды.

– А книга? – напомнила Юля. – Ну та, про яды. Разве она не улика?

– Нет, конечно, – улыбнулся Вовка, – тираж издания десять тысяч, оно свободно продается в магазинах. И потом, если человек приобретает книгу про оружие, это не означает, что он сейчас начнет стрелять по своим друзьям и врагам. Я, например, обожаю жюльен из грибов, которым ленивая Лампа балует нас раз в год. Но ведь это никому не дает повода говорить, что я начну употреблять галлюциногенные грибочки. Вам понятно?

– А капсулы с рыбьим жиром? – напомнила я. – Меня что, тоже хотели отравить?

– Да нет пока, – скривился Вовка, – хотя в отношении нашей семьи у Курочкорябской имелись далекоидущие планы. Но о них позднее. Нет, ты, Лампудель, повстречалась с обычной мошенницей. Эта Вера Ивановна втюхивает наивным особам под видом чудо-пилюль элементарные капсулы с рыбьим жиром. По идее, ничего плохого с покупательницей произойти не могло. Но, желая мигом похорошеть, ты слопала слишком много «эликсира молодости» и от этого покрылась пятнами.

– Значем же «профессор» полез за пузырьком?

– Ну… небось хотел проверить, что это такое, и потом задать жене пару вопросов. «Академик» вообще-то хорошо слышал все, что говорилось в доме, он боялся за себя, контролировал жену, проверял, насколько тщательно закопан букет. Понимаешь, получив от тебя деньги за дом и лишившись своего местожительства, «историк» начал постепенно вкладывать в голову жены мысль: хорошо бы избавиться от Романовых. Глупое семейство заплатило башли, переехало в коттедж и успокоилось, доверив оформление сделки милой Асеньке. Вот если они все сейчас в результате какого-нибудь несчастья покинут сей мир, тогда и дом останется у Глоткина, и денежки. Думаю, дело бы обернулось для нас плохо! Но к рыбьему жиру Ася отношения не имеет!

– А откуда Вера Ивановна знает про Белявского? – насторожилась я.

Вовка потер затылок рукой:

– Юрий Белявский, которому был задан этот вопрос, долго мучился, а потом припомнил, что в их лаборатории когда-то работала уборщица, выгнанная за воровство. Это оказалась Вера Ивановна. Она, чтобы получше охмурить потенциальных покупательниц чудо-пилюль, жонглировала словами «профессор Белявский», «лаборатория». А когда ты вдруг воскликнула: «Белявский! Да я его знаю!», тут же сориентировалась, «позвонила ему» и сказала тебе:

– Вам, как знакомой, велено продать со скидкой.

Тетка вообще-то не рассчитывала слупить с тебя триста баксов, ей и сотни было достаточно. Ясно?

– Это да, – кивнула я, – но у меня другой вопрос.

– Какой?

– Зачем медсестра звонила Оле Курочкорябской и сообщила той о состоянии здоровья настоящего Льва? Ольга разве была в курсе?

Вовка хмыкнул:

– С какой стати ты решила, что сиделка хотела поговорить с Олей?

– Ну… телефон… мобильник у нее как у меня. Оля сидела на кухне, потом уехала на работу, аппарат она забыла!

Костин пожал плечами:

– Ты торопишься с выводами. Да, сотовый забыла на столе, но не Ольга, а Ася. Это ей звонила тетка из Опушкова. А госпожа Романова по ошибке схватила чужую трубку…

– Случайно! Она точь-в-точь как моя.

– …затем, по непонятной причине, посчитала мобильный Олиным, – спокойно продолжил Костин.

– А почему Света сказала подруге, что узнала об Оле что-то неприглядное? – спросила я.

– Ну мало ли что бывает в жизни человека, может, что-то о ее тайном романе проведала. Света ведь ничего конкретного не говорила, а ты решила, что злодейка – Оля, – заявил Костин. – Когда я, занявшись этим делом, добрался до Опушкова и допросил медсестру, то велел ей позвонить Курочкорябской, но трубку взяла Лампа, она же и явилась на зов.

Тогда я предпринял другую попытку и до отъезда в Москву с Лампой приказал медсестре связаться с Курочкорябской, но уже сказать той, кто подойдет к телефону: «Больной неожиданно выздоровел, пришел в себя, вспомнил, что он Лев Яковлевич Глоткин».

– Так ты все уже знал к тому моменту? – заорал Сережка.

– Да, – отмахнулся Костин, – естественно. Так вот, медсестра должна была испуганно говорить: «Лев Яковлевич собрался в Москву, он необычайно энергичен и полон сил».

– Бред, – подскочила Катя, – любой врач поймет, что это ложь!

– Доктор, может, и сообразит, а Ася моментально понеслась в Опушково, пряча в сумочке яд, – хмыкнул Костин, – и мои сотрудники взяли ее с поличным в тот момент, когда дама, как всегда мило улыбаясь, вытащила отраву из сумки и налила в стакан.

– Но Льва же увезли при нас на «Скорой»! – воскликнула я.

– Один из оперативников лег на его постель и завернулся с головой в одеяло, сиделке приказано было сказать, что он спит. Ася стала спокойно готовить зелье – тут ее и задержали, – объяснил Вовка. – Лев Яковлевич и так уж задержался, по ее мнению, на этом свете, он ведь был нужен лишь как создатель книг, а когда потерял работоспособность, стал всем в тягость. Не пойму, почему Ася не уничтожила его сразу после разговора с Эвелиной Семилетко?

– Может, Ася полагала, что настоящий Лев Яковлевич еще выздоровеет и напишет новые книги? – предположила я.

– Маловероятно, – скривился Вовка, – по логике вещей, Ася должна была убить брата мужа сразу после того, как Эвелина начала шантажировать Курочкорябскую, но она этого не сделала, что вызывает удивление. Лишить жизни подлинного Льва Яковлевича ничего не стоило, весь мир давным-давно забыл о его существовании. Да уж, воистину очевидное невероятно. Похоже, дорогая Ася просто дала маху. Был тут у меня случай. Мужик совершенно безжалостно убил всех, кто знал о нем неприглядную правду, не пожалел никого, кроме ближайшего друга, который владел сведениями в полном объеме. Мне стало интересно: по какой причине убийца не тронул приятеля, ну я ему и задал соответствующий вопрос. В ответ он растерянно протянул: «А я о нем как-то не подумал, просто забыл». И такое случается. Уж не знаю, чем руководствовалась Ася: рассчитывала получить новые рукописи, сочла Льва неопасным, забыла о нем… но только идея устранить безумца проснулась в ее голове слишком поздно, когда она поняла: старший Курочкорябский может разоблачить младшего. И помог ей это осознать я.