Елена Логунова - Звезда курятника

— Василек любит таким образом над продавщицами в магазине прикалываться, — присоединился к товарищу второй парень. — Или вот еще в пиццерии объявляет: «Мне один кусок с шампиньонами, а второй — с грибами». Раздача приостанавливается минуты на полторы, пока народ врубится, что это шутка.

Я посмотрела на Панду. Надо же, он Василек! Да еще и шутник! Капитан бледно улыбнулся, и я поняла, что он тоже нервничает и пытается это скрыть.

— Давайте вашу птичку, — кивнула я.

И тут зазвонил телефон. Я вопросительно посмотрела на хозяина кабинета — он кивнул и жестом велел мне снять трубку.

— Я знаю ваш телефон, — безрадостно похвастался тусклый голос.

— Приятно сознавать, что вы достаточно состоятельный человек, чтобы оснастить свой телефон определителем номера, — похвалила я невидимку.

Аппарат в кабинете Панды был на время каким-то хитрым образом закоммутирован с ближайшим таксофоном. Определив номер автомата и позвонив на него, предполагаемый убийца никак не мог раньше времени выяснить мою личность. Тем не менее сыщики обещали до вечера взять меня под охрану.

— Так как насчет десяти штук баксов? — напомнила я. — Мне они нужны срочно, лучше всего — немедленно!

— Встретимся в девятнадцать часов в Центральном парке, — прошелестел голос. — Сидите на лавочке возле фонтана.

— Деньги наличными, купюрами по сто баксов! — поторопилась сказать я, как будто меня действительно это заботило.

— Как я вас узнаю?

— У меня будет вид шантажистки, с нетерпением ожидающей получения денег! — ответила я. — Я буду держать в руках большой кошелек!

В трубке снова загудело. Какая невежливая манера, обрывать разговор на полуслове и без прощания!

— Ну как я? — точно актер, напрашивающийся на похвалу, спросила я у своих зрителей.

Лазарчук необычно ласково погладил меня по голове.

— Ты меня еще в лоб поцелуй, — ворчливо сказала я.

— Типун тебе на язык! — в один голос рявкнули с подоконника.

Последовавший за этим дружный смех немного разрядил напряженную атмосферу.

— До семи я могу быть свободна? — спросила я.

— Оставайся лучше с нами, — попросил Панда. — Посидите с Сергеем тут, в кабинетике, я вам кофе с птичкой налью и пиццу закажу — хоть с грибами, хоть с шампиньонами.

— Если ты считаешь необходимым меня охранять, то это необязательно делать здесь. Я предпочла бы побыть дома, — попросила я. — Серега может пойти со мной и лечь, как верный страж, на коврике у двери. И я тоже лягу.

— На коврике с Серегой? — нездорово оживились на подоконнике.

— На диване. Выпью валерианки и буду дрыхнуть целый день, — мрачно сказала я. — Хотя нет, домой идти нельзя, сейчас Масяня с прогулки вернется. Сереж, отвези меня к Ирке? Там высокий забор, крепкие замки, собака, Ирка — ничего со мной не случится.

Лазарчук поморщился:

— Только я в дом заходить не буду! Отвезу тебя и сразу уеду, а часов в шесть приеду забрать.

Заглянуть к Ирке был особый повод: мне нужно покопаться в ее гардеробе, чтобы подобрать себе для вечернего выхода в парк какое-нибудь просторное одеяние, способное замаскировать надетый под него пуленепробиваемый жилет. Пока мы с Лазарчуком пили на дорожку кофе с птичкой, капитан Потапов смотался куда-то и приволок из своих милицейских закромов симпатичный кевларовый жилетик.

— На всякий случай, — сказал он, протягивая мне эту спецодежду. — Вдруг убийца окажется проворнее, чем мы думаем? Мы, конечно, будем за тобой присматривать, но подстраховаться не мешает.

Волоча за собой бронежилет, я вошла в Иркины хоромы и прямо с порога рассказала подруге о наших с капитанами совместных планах на вечер.

— Хорошо хоть погода сегодня подходящая: дождик накрапывает, прохладно! — заметила Ирка, вытаскивая из шкафа охапку свитеров и кофт. — Хороша бы ты была в этом бронеприкиде вчера, в летнюю жару!

Я со вздохом упаковалась в пуленепробиваемое белье, перемерила кучу Иркиных одежек и остановила свой выбор на просторной белой ветровке.

— А джинсы я свои оставлю, — покрутившись перед зеркалом, сообщила я подруге.

Ирка оглядела меня, задумчиво потерла переносицу, а потом совершенно неожиданно ткнула меня пальцем в грудь, ойкнула и кивнула:

— Так я и думала! Твердое, как доска!

— Да ладно, прямо уж как доска! — обиделась я. — У меня, конечно, не четвертый номер бюста, как у некоторых из нас, но что-то мягкое на ребрах все-таки есть!

— Я про жилет говорю, — не обращая внимания на мой тон, спокойно ответила Ирка. — Он твердый!

— Естественно, — все еще обиженно проворчала я. — Про бронежилеты на гагачьем пуху мне пока не доводилось слышать!

— Это плохо, — заявила подруга. — Представь, что будет, если убийца все-таки ткнет в тебя своим холодным оружием?

— Надеюсь, ничего страшного, — поежившись, сказала я. — Меня заверили, что это оружие не пробьет жилетку.

— Вот именно! — воздела палец Ирка. — И убийца обязательно почувствует, что ударил вовсе не в живую плоть! Хорошо, если твоя группа поддержки успеет скрутить подлеца, а если у него будет время для второй попытки? Возьмет и ткнет тебя своим железом прямо в глаз или в открытое горло!

— Немедленно прекрати меня пугать! — потребовала я.

— Я тебя не пугаю, я думаю, что делать, — ответила подруга, поворачиваясь ко мне спиной.

— Ты куда? — спросила я, видя, что она выходит из комнаты.

— Пойду загляну в холодильник, — ответила подруга.

— Отлично! — горько воскликнула я. — Самое время перекусить перед смертью!

Не дождавшись ответной реакции, я сняла ветровку и бронежилет и бухнулась на диван. Свернулась калачиком, накрыла голову подушкой и, на удивление, быстро уснула.

В 19.00 я сидела на лавочке с видом на фонтан, нервно крутя в руках большую пустую косметичку. Из дюжины парковых скамеек, окружающих бассейн с водометом, для меня была выбрана та единственная, к которой никак нельзя было подобраться незаметно. Еще утром с тылу к «моей» лавочке подбирались густые заросли кустов и дикой мяты, но сразу после обеда молодой орешник был безжалостно вырублен, трава частично скошена, частично вырвана с корнем, и сейчас в трех метрах за моей спиной деловито возился озеленитель, квадратно-гнездовым способом рассаживающий цветочки.

Другой садовник разъезжал поблизости на моторизированной газонокосилке с прицепом, выписывая затейливую кривую между деревьями и стараясь держаться в радиусе десяти метров от моей лавочки. Я надеялась, что он не станет подъезжать ко мне слишком близко, потому что к скамейке снизу был прикреплен чувствительный диктофон.

Еще с полчаса назад в парке было весело и шумно, но потом солнышко вновь скрылось за тучами, опять пошел дождик, мелкий и противный. Правда, стойкие пенсионеры на открытой танцевальной площадке слева от фонтана упрямо вальсировали, и ростовые куклы под крышей летнего театра призывно махали руками, лапами, крыльями и плавниками, зазывая народ на свое вечернее представление. Гуляющие в основном засели под навесами и зонтами многочисленных кафешек, хотя кое-кто продолжал бродить по аллеям и дорожкам. На этих любителей пеших прогулок я посматривала с беспокойством: их разноцветные зонтики внушали мне вполне понятный страх.

Прошло не меньше пяти минут, прежде чем у меня появился собеседник.

— Закурить не найдется? — спросил длинноногий юноша, пугающим прыжком заскочивший под зеленый навес дубовых ветвей, прикрывающих мою лавочку сверху.

Над головой парень держал раскрытую промокшую газету, зонта у него не было, и только поэтому я не завопила от ужаса, но на вопрос ответила все же излишне нервно:

— Нет!

— Жаль, — сказал молодой человек. — Можно я тут рядом с вами посижу? Пока дождь не кончится.

— Нет! — снова взвизгнула я. — Я жду одного человека!

Юноша посмотрел на меня с упреком и молча вышел под дождь. Мне стало стыдно, я вздохнула и обернулась к садовнику, ползающему по грядкам в дождевике с капюшоном. Капюшон размашисто кивнул, я еще раз вздохнула и заглянула в пустую косметичку. Интересно, поместятся ли в ней десять тысяч долларов?

— Вы тут собачку не видели? — спросила, приближаясь, женщина в шелестящем спортивном костюме.

Зонта у нее не было, от дождя голову ее прикрывал капюшон болоньевой куртки, низко надвинутый на лоб и затянутый тесемкой. Лицо женщины было мокрым, с непромокаемого костюма капало — должно быть, она уже давно бродила под дождем в поисках своей собаки.

— А какая собачка? — спросила я, искренне сочувствуя хозяйке пропавшего песика. Сколько раз я сама вот так бегала по пересеченной местности, пытаясь найти и отловить своего Томку!

— Пекинес, — вздохнула собачья хозяйка. — Молодой еще, глупый: сорвался с поводка и удрал. Промокнет теперь, в грязи изваляется, опять мне придется его купать и вычесывать.