Иоанна Хмелевская - Жизнь как жизнь

Слезы, которых стало уж очень много, не помещались в глазах. Тереска потянула носом раз, другой, открыла сумочку и обыскала ее.

«Вот дьявол, — подумала она, несчастная и сердитая. — Конечно, забыла платок!»

Кто-то сел на освободившееся место с ней рядом. Тереска отвернулась к окну, энергичнее шмыгнула носом и попыталась незаметно вытереть его рукавом. Безрезультатно. Слезы упорно катились.

«Прекрати распускать нюни, люди смотрят! — приказала она самой себе со злостью. — Вот незадача с этим платком, вся засопливилась…»

Она снова открыла сумку, притворяясь, что ищет носовой платок и стараясь спрятать лицо.

— Пожалуйста, возьмите, — вдруг спокойно сказал кто-то рядом.

Тереска перестала копаться в сумке и искоса посмотрела вбок, пытаясь не поворачивать головы. Она увидела белый, аккуратно сложенный платок, который подавала ей мужская рука. Она подняла глаза повыше и увидела молодого человека с самыми красивыми на свете глазами, того, кто помогал ей собирать свеколку и прогонял нахальную диву. Что-то в ней в отчаянии застонало.

Молодой человек, который узнал ее еще раньше, теперь увидел полные слез глаза, и неизвестно почему ему представилось затуманенное дождем озеро и слабо различимая сквозь пелену ливня стена леса. Ему вдруг страшно захотелось, чтобы над этим озером засветило солнце.

— Пожалуйста, — твердо сказал он.

Тереска поколебалась, потом взяла платок и вытерла нос.

— Большое спасибо, — жалобно сказал она. — Я как раз забыла свой…

Она замолчала и озабоченно подумала, что же ей теперь с таким платком делать. Отдать ему использованный или забрать его, постирать и отдать потом, но как? Спросить его адрес? Одновременно ей пришло в голову, что мало того что она одинока и несчастна, так еще и устроила из-за этого спектакль на глазах посторонних людей и оттого у нее дополнительные проблемы. Тут же она почувствовала, что забота молодого человека, совершенно ей чужого, страшно ее растрогала… И она подумала, что тем хуже, сейчас он так о ней заботится, а через пару минут его не будет, и вообще никого не будет…

— У меня с собой не больше трех платков, — сказал молодой человек. — Вы, пожалуйста, учтите это. Почему вы так плачете?

— Потому что вы очень хороший, — не задумываясь, ответила Тереска и расплакалась окончательно.

Молодой человек со вздохом положил руку на спинку сиденья перед ними, заслонив Тереску от глаз остальных пассажиров, и вытащил следующий платок. Тереска беспрерывно вытирала глаза и нос.

— Я вам все засморкаю! — всхлипнула она в отчаянии.

— Не все, а только платки. Если вам это поможет, я могу стать плохим. Но это неправда, заплакали вы раньше.

Главный поток удалось остановить. Он лился обильно, но недолго. Тереска отняла платок от глаз и снова вытерла нос. Сама себе она показалась несравненной дурой.

— Честно говоря, по глупости, — искренне призналась она. — Я как раз пришла к выводу, что ужасно несчастна. Разумные причины отсутствуют.

Она шмыгнула носом, посмотрела на молодого человека немного спокойнее и вдруг рассмеялась сквозь слезы.

Над озером засветило солнце.

— Ну и слава Богу, — сказал молодой человек. — А можно спросить, куда вы, собственно, едете?

— Понятия не имею. По-моему, я хотела ехать на Замковую площадь, чтобы поплакать там над трассой Восток — Запад. Это на меня хорошо действует.

— Трасса Восток — Запад не такая плохая, чтобы над ней плакать. Вы не против, если я вас немного провожу, пока вам не станет лучше?

— Наоборот. Вы тоже на меня хорошо действуете.

Сказав это, Тереска вдруг поняла, что это правда. В молодом человеке было что-то успокоительное, что возвращало равновесие душе, позволяло мыслям и чувствам занять правильное место. Основную причину такого воздействия она почувствовала в мгновение ока. В его поведении не было ничего от попытки кокетничать. Если он отнесся к человеку заботливо и ласково, то это значило, что он действительно чувствует к этому человеку что-то хорошее. Точно так же он заботился бы не только о ней, но и о лысом старичке или той же Кристининой бабушке.

— И все из-за этой дурацкой свежей курицы, — сказала она, стоя у балюстрады над трассой Восток-Запад. Я страшно разнюнилась, потому что мне пришло в голову, что для своей бабушки свежую курицу мне пришлось бы искать одной… Ну может, еще с моим братом, но ведь это не то! А самое смешное в том, что этот ее жених мне вовсе не нравится, он, конечно, симпатичный, но очень уж действует на нервы. Хотя, с другой стороны, должна признать, что он отличается в лучшую сторону от всех этих дворняжек, не знаю… может, потому, что он старше? Ему двадцать лет…

И не успела она оглянуться, как уже выложила молодому человеку все свои взгляды на других молодых людей, свои планы и намерения, рассказала про Кристину и Шпульку, раскритиковала свое увлечение Богусем и наконец призналась, что видела своего собеседника в роли жертвы искушенной соблазнительницы. Молодой человек живо заинтересовался всем, и этим тоже.

— А вы что там делали? — удивленно спросил он.

— Воровали часы, — таинственно ответила Тереска. Она беззаботно рассмеялась и рассказала соответствующий фрагмент аферы. Молодой человек явно очень обрадовался.

— А-а-а, так это были вы! Я знал, что там кто-то стоит, но не мог разобрать кто. Этот кто-то упорно скрывался. Меня очень радует, что все теперь выяснилось.

Тереска мимолетно удивилась его способности помнить такие мелочи, потому что, хотя для них со Шпулькой вечер был незабываемый, молодой человек часов ведь не крал и у него не было повода так подробно помнить этот вечер. Разве что… Разве что та девица…

— А та пани… — сказала она осторожно. — Вы с той пани… Тогда…

— Ни тогда, ни когда-либо еще, — живо и поразительно искренне ответил молодой человек. — Эта пани представляет тот самый тип людей, который вам так не нравится.

— То, что мне не нравится, еще не означает…

— Мне тоже не нравится. И поэтому мне нравится, что вам они не нравятся. Вы правы, не желая опускаться до этих… мимолетных развлечений. Человек заслуживает большего. При условии, что он может уважать в себе человека.

Тереска немедленно вспомнила Коссак-Щуцкую и крестовые походы и ощутила, что понимает, в чем дело, и, даже не задумываясь, чувствует, что это то самое, что надо… В душе у нее посветлело.

— Но ведь так я все время буду одна да одна, — критически сказала она, почему-то очень мало огорченная этим. — Разве что найдется такой человек, который думает точно так же.

— Ну, конечно, найдется. Таких больше, чем вам кажется. Таких, которые ищут настоящие чувства, а не суррогат. Им только неудобно признаваться в этом, потому что настоящие чувства сейчас немодны.

— Слава Богу, я всегда была немодная. Это значит, что и вы тоже?

— Ну да, и я тоже. И если я еще на что-то надеюсь, то вам сам Бог велел. Ведь вы еще такая молодая! Перед вами целая жизнь!

Это прозвучало так убедительно, что у Терески перехватило дыхание. Эта жизнь вдруг оказалась такой огромной, так заполнила ее всю, что она почувствовала, что вот-вот лопнет. Действительно, впереди у нее была вся жизнь! Она отделалась от истории, у нее есть уроки, впереди весна, а там каникулы! Над трассой Восток — Запад зашумел лес, а по трамвайным путям потекла река. На другой стороне Вислы появился берег океана. Перед ней была вся жизнь!

На молодого человека посмотрели просветлевшие глаза, прозрачные, как вода, и сверкающие, как звезды.

— Я могу ехать домой, — сказала Тереска. — У меня наступило необратимое улучшение. Но платков, таких засопливленных, я вам не отдам. Я их выстираю, а что дальше — не знаю. Могу послать вам на Главпочтамт до востребования.

— Не нужно, я сам их заберу при случае. Я знаю, где вы живете. А самое лучшее будет, если вы будете носить их при себе, в случае чего пригодятся, а я их у вас возьму при следующей встрече. Как видно, случайно мы с вами встречаемся не хуже, чем если бы условились.

— Не знаю, когда в следующий раз я буду воровать часы, но пусть будет так, — согласилась Тереска. — Вот мой автобус.

— Я вас провожу. А вместо обычной байдарки лучше купить складную. А то с перевозкой будет страшно трудно…

* * *

— Какая она замечательная, — сказала Тереска со счастливым вздохом. — И такая большая! Столько можно разместить!

— И два весла, — сказала мечтательно Шпулька.

— И можно купить её в рассрочку. Еще только добавить тысячу восемьсот злотых. Я никогда в жизни столько не скоплю, а уж если придется платить в рассрочку, то обязательно буду платить! И еще хватит на все остальное.

Они возвращались весенним днем после смотрин складной байдарки в идеальном состоянии, оставив за нее задаток знакомому, который как раз собирался ее продавать. Нормы по плаванию были сданы неделю назад. Весна пришла внезапно, солнце светило, ветер сушил улицы. Тереска светилась от счастья так, что затмевала солнце, потому что одновременно с покупкой байдарки на нее снизошла невероятная слава в школе. Не только у нее были самые лучшие оценки в обоих третьих классах, но и ее ученики замечательно отличились в учебе. В результате ее репутация преподавательницы превзошла все ожидания, что позволяло рассчитывать на будущие доходы. Шпулька, сдав нормы по плаванию, смирилась с тем, что каникулы они проведут так, как хочет Тереска, и ей это даже начало нравиться. Если принять во внимание такие соблазнительные планы, то до каникул Тереска не выдумает ничего нового, просто не успеет… Хотя, разумеется, с Тереской никогда ничего не известно…