Георгий Садовников - Триллер и киллер

Телков, краснея от стыда, рассказал всё, как было.

— Выше нос, лейтенант. Не всё так плохо, — подбодрил полковник. — У того, кого вы считаете заказчиком, в этой игре, несомненно, другая роль. Он что-то знает о Моржовом и, видимо, шантажирует. Стало быть, он для него крайне опасен. Киллер уже получил информацию. Но не может уехать, оставив в тылу того, кто о нём знает то, что никто не должен знать. Он водит его за собой, завлекая в ловушку. Лейтенант, ищите место, где сейчас создаются условия для убийства. Оно должно быть где-то вблизи от кафе. И там вы найдёте Моржового. Поспешите и, может, ещё ко всему вы спасёте жизнь своему фальшивому бомжу.

— Слушаюсь, товарищ полковник! Сергей Максимович, вот вы считаете, мол, киллер уже получил… Как же так? Кроме этого бомжа к нему подходил только один человек. И какой! Уважаемый! Академик Гусь, — озадачился молодой опер.

— Почему вы об этом не доложили сразу? — Полковник несомненно там, в Англии, нахмурил густые сивые брови и затем загадочно добавил: — Итак, в нашем кроссворде появилось первое слово.

— Я сказал: академик Гусь! Повторяю по буквам! «Гуляш с макаронами»! «Утка с яблоками»! «Сметана с борщом!» И мягкий знак! — закричал Телков. У него с утра во рту не было ничего, кроме бутерброда с колбасой, и теперь на первый план нагло лезли мысли о еде.

— Видно, не зря говорят: хорош гусь! — опять-таки загадочно засмеялся Степанов. — Не теряйте времени, лейтенант. С богом! — И связь Телкова с Великобританией снова прервалась.

Не зная, где киллер готовит своё очередное страшное злодеяние, молодой опер пошёл, как в сказке, — туда, куда глядели его глаза. Пустой стакан, который он бережно нёс перед собой, вызывал ухмылки у встречных, не смыслящих ни черта в криминалистике, и заставил напрячься постового милиционера.

Но вскоре лейтенанту повезло. Повернув за угол, он вышел на улицу, обезлюдевшую посреди белого дня. Мимо него торопливо просеменили две старушки в чёрных платках, ведя между собой такой разговор:

— Петровна! А почему мы спешим? Будто нас выметают с улицы какой-то, прости господи, метлой?

— Ты что, Викторовна, свалилась с Луны? Сейчас здесь будет совершено преступление.

— И все, стало быть, должны разбежаться кто куда, чтобы не было свидетелей, — догадалась Викторовна.

Они шмыгнули в ближайший подъезд, и улица очистилась окончательно, став идеальной ареной для самых гнусных убийств. В напряжённой тишине было слышно, как в одной из квартир из крана зловеще падают капли воды.

Телков вышел на связь с подполковником Лаптевым и доложил:

— На улице какой-то Моржовый готовится совершить убийство. Прошу прислать подкрепление. И вообще, товарищ подполковник, я почему-то не вижу своих коллег.

— И не увидишь! Я их отозвал. Всё это, Телков, туфта! Тебя, лейтенант, подвела ваша степановская самоуверенность. Твой Моржовый никакой не Моржовый. Мы на всякий случай запросили Берёзов. Так вот, у них нет ни одного Меншикова. Словам, бросай свою самодеятельность и возвращайся в отдел. Наконец займёшься настоящей работой.

— Товарищ подполковник! Так ведь Меншиков когда жил в Берёзове? Тыщу лет назад! — воскликнул Телков.

— Лейтенант, выполняйте приказ! — рявкнул Лаптев и отсоединился, сыграв, как и положено, свою отрицательную роль.

А на улице между тем началось. Посреди глухой тишины в ближайшей подворотне затопали. Словно кто-то на бегу яростно давил асфальт. Его шаги звонко отдавались под сводами подворотни, приближаясь к Телкову, и через секунду-другую прямо на опера выскочил чем-то всполошённый псевдобомж.

— Он же вошёл в эту подворотню. Я видел лично! — возбуждённо сообщил он лейтенанту, испытывая необходимость поделиться своими терзаниями с первым же встречным.

— Кто — он? — немедля спустил опер на него этот вопрос, будто служебную собаку, и тот вцепился в псевдобомжа мёртвой хваткой.

— Да Каляев Иван, — бросил псевдобомж, лихорадочно озирая улицу.

— Так-так. Он же ещё и Каляев, — устно зафиксировал лейтенант.

— Если прибавить в скулах. А нос смягчить. И сделать другой зачёс. Будет вылитый Каляев. Я его вижу таким, — пояснил псевдобомж.

— Вы из ФСБ? — спросил лейтенант.

Как же они со Степановым забыли об этом! За преступниками такого масштаба всегда охотятся и специальные службы. У них — ФБР и ЦРУ. У нас — ФСБ!

— Я — русский живописец Егор Козлов! — гордо произнёс псевдобомж. — А тебе, выходит, он тоже нужен? Ну да, ты в музее не сводил с него глаз. Так и пялил. Но этот Каляев — мой! Я нашёл его первым! И у меня уже есть Елизавета Фёдоровна. Ищи своего Каляева.

Живописец молол что-то ещё непонятное. А Телков обескураженно думал об одном: он-то считал себя уже сформировавшимся мастером перевоплощения.

Не догадываясь о его муках, художник задумчиво произнёс:

— Может, мне показалось? Может, он ушёл вон в ту подворотню? — И побежал к следующей подворотне.

— Стойте! Это западня! Он вас убьёт! — крикнул вослед Телков.

Но художник будто оглох. Тогда Телков настиг его в два-три прыжка, — ну, может, в десять — и удержал за плечо.

— Я из милиции. Вы не только рискуете жизнью. Вы ещё мешаете проведению операции. Я вынужден вас задержать. Ради вашей и нашей пользы. Вы намерены драться? — спросил он, когда живописец рванулся из-под его руки. — Тогда я должен вас предостеречь: такие драки всегда проходят на один манер. Сперва вы как бы одержите верх. Ну, скажем, ткнёте меня головой в эту стеклянную витрину. И всё же в конечном счёте я вас всё равно скручу, — предупредил Телков, сочувственно оглядывая хилое тельце Козлова.

— Я трезвый не дерусь! — с достоинством парировал живописец.

— Прекрасно! — тихо воскликнул Телков, подражая Степанову. — Значит, мы сэкономим время. Ждите меня здесь. Если не вернусь, бегите прочь. Расскажете в управлении о вашем Каляеве. И моей жене… то есть невесте передайте: я любил только её. Да и больше никто со мной не ходил в кино, — добавил он, невольно вздохнув. — И подержите вот это. Только не разбейте. — И Телков протянул стакан.

— Зачем он тебе? Сюда же ничего не налито? — удивился живописец, не решаясь взять, будто ему предложили дохлую мышь.

— Вы ошибаетесь! Он наполнен по самые края информацией. Невидимой, но весьма важной. Берите! Да всеми пальцами. Стаканы не кусаются, — напомнил Телков и удовлетворённо подумал: «И к тому же проверим и ваши отпечатки. Поглядим, какой вы живописец».

Удостоверившись в том, что возможное вещественное доказательство надёжно пристроено, лейтенант достал из правого кармана пиджака пистолет и двинулся к той подворотне, где мог таиться Моржовый.

— Друг! Ты уж его не испорть. Мне он нужен как был, — попросил живописец.

— Мне тоже, — серьёзно ответил опер.

До подворотни уже осталось всего ничего, ну может шаг, ну может два, и в этот момент затрезвонил его мобильный телефон. И звук-то на этот раз, как нарочно, оказался невероятно пронзительным. К окнам тотчас прильнули затаившиеся обитатели квартир.

— Лейтенант, вы где? — спросил его Степанов.

И ещё Телков услышал английские голоса. А кто-то тут же, будто в фильме, монотонно переводил:

— Сэр, он появился! Вон его хвост!

— Нет, Джон, к сожалению, это плывёт бревно.

— Товарищ полковник! Вы спугнули киллера, — мягко упрекнул Телков своего глубокоуважаемого начальника.

— И спас, малыш, твою жизнь, — сказал Степанов. — Не забывай: прежде чем ты бы его заметил, он бы, как и положено, из засады огрел тебя по темени рукояткой своего пистолета. А сила удара у Моржового, что отмечено в его досье, равна одной лошадиной силе. Это измерено им в парке культуры и отдыха. На силомере.

— Спасибо. Я упустил это из вида. Вошёл в азарт, — признался Телков.

— Мы не охотники, лейтенант. Мы всего лишь на страже закона, — сурово напомнил полковник. — Но коль уж я позвонил… Проверьте: не был ли знаком академик Гусь с нашим покойным хирургом. Хотелось бы знать, как он добрался до тайны Моржового. Действуйте, лейтенант!

— Товарищ полковник! А как быть с киллером? Где теперь его искать? — спохватился Телков.

— Не волнуйся, сынок. Он вас найдёт сам, — засмеялся Степанов там, в далёкой Шотландии. И прекратил связь.

— Понял, — запоздало доложил сообразительный опер и, сунув в карман пистолет, вернулся к живописцу.

— Утёк? — схватился за голову Козлов. — Где же я теперь его найду? Эх ты, раззява. Он такой был Каляев!

— Не волнуйтесь, — повторял Телков вслед за Степановым. — Он никуда не денется, пока не отравит вас на тот свет. Вы у нас отныне вроде живца.

— Вот те на! Он что, не приемлет искусство? — растерялся Козлов.

— Он профессиональный убийца. И полагает, что вы его раскрыли. Но мы вас не дадим в обиду. И для начала я с вами прогуляюсь до вашего дома.

«А он тем более сейчас беззащитен. Потому что трезв», — вспомнил Телков.