Андрей Кивинов - Ставки сделаны

Однако в последнее время в рисунках Рогова появился смысл. Во-первых, формы: яблоки, вишни, бананы, обезьяны, крокодилы. А во-вторых: цифры, цифры, цифры.

Василий как раз сидел и, махнув рукой на груду недооформленных дел, совершенствовал что было сил систему, когда Виригин с Любимовым «запустили» к нему в кабинет психолога Антонова.

– Позвольте? – осведомилась пролезшая в приоткрытую дверь голова психолога.

– Вы к кому? – бросил Рогов и тут же вновь уткнулся в расчеты.

– Хочу заявление написать. – Антонов зашел в кабинет. – У меня жена пропала. Думаю, убили.

– Очень хорошо, – кивнул Рогов. – Садитесь.

Антонов разместился на стуле, стал расстегивать ремешок наручных часов.

– Давно убили? – уточнил Рогов, продолжая пялиться в записи.

– Уже трое суток, – Антонов состроил скорбную физиономию.

– А кто убил?.. Давайте все по порядку, – вздохнул Рогов.

Убийцы, ничего не скажешь, дрянь народ. Редкостная сволота. Ни на минуту не дают отвлечься.

Антонов снял часы и положил на край стола. Рогов невольно скосил глаза на блеск циферблата…

Гипноз начался.

Проходившие по коридору «убойного» отдела сотрудники Главка оказывались в эти минуты свидетелями живописнейшей сцены.

Начальник отдела Виригин, склонившись в двусмысленной позе, неотрывно смотрел в дверную щель. Старший лейтенант Любимов, прикладывая палец к губам, грозно шипел на всякого, кто пытался выяснить, что происходит.

Гипноз был в разгаре.

– Ну, что там, Макс? – не выдержал Любимов.

– Похоже, заснул, – прошептал Виригин.

– Дай-ка я, – Любимов отстранил Виригина и воткнулся в щель.

Удивился:

– Уболтал психолог. Это ж надо! Внушаемый опер!

Рогов мало того что уснул – даже захрапел.

Беспечно, как в родной постели.

Антонов накренился над ним коршуном, развел руки, подобно крыльям, и зашептал, повторяя слова.

– Вам никогда, никогда больше не захочется играть. Не захочется играть! Страсть – это безумие, безумие, способное погубить, погубить человека, это прямой путь к преступлению. Страсть – это горе, слезы, поломанные судьбы. Страсть – это горе и слезы.

В коридоре возник Егоров. Удивился:

– Вы за кем здесь следите?

Его зычный голос проник в кабинет. Василий вздрогнул, но не проснулся.

– Тише, Сергей Аркадьевич, – зашипел Жора.

– Васе гипноз делают, – объяснил Виригин.

– Интересно! Дайте посмотреть, – Егоров полез к двери.

Рогов расхрапелся не на шутку, и гипнотизеру пришлось повысить голос.

– У вас же есть семья, семья, – увещевал Антонов. – Так сделайте ее жизнь счастливой, счастливой. Не приносите им горе. Сегодня вместо игры вы пойдете домой, а по дороге купите жене цветы, а сыну игрушку и фрукты: сливы, бананы, яблоки…

Это была роковая ошибка – про фрукты. Психолог, незнакомый с бизнесом электронных казино, не знал, какую роль там играют изображения бананов и яблок.

Ведущую, прямо скажем, роль.

Рогов резко открыл глаза. Даже с каким-то вроде бы щелчком. Как пластмассовая кукла.

– Слива, банан, яблоко… – задумчиво повторил он вслед за гипнотизером. – Компот…

– Компот! – согласился Антонов. – Компот! Дома вы сделаете компот, компот…

Рогов невидящим взглядом посмотрел сквозь Антонова и встал.

– И ничего у вас жену не убили, все вы врете. Слива, банан, яблоко. Компот.

И бросился из кабинета.

– Вы куда? – вскричал доктор.

Рогов не ответил. Егоров едва успел отскочить от двери. Рогов даже не глянул – ни на него, ни на коллег оперов. Бодро замаршировал по коридору, повторяя:

– Слива, банан, яблоко. Компот… Печалить нас не может!.. Слива, банан, яблоко. Компот!..

Жора хотел погнаться за Василием, но передумал. Еще укусит. Загипнотизированные – они такие… Опасные.

Психолог вышел из кабинета, застегивая часы. Развел руками:

– Похоже, не подействовало. Заснул хорошо, внимал вроде бы, а потом – рраз! Как сбой программы.

– Может, еще разок? – предложил Любимов. После сегодняшнего сеанса он резко зауважал психолога.

– Не вижу смысла, – опять развел руками Антонов.

– Жаль, – расстроился Виригин. Он-то уже счел, что Вася – на пути к выздоровлению.

– Организм невосприимчив, – задумчиво произнес психолог. – А страсть сильна… Я вот что думаю…

Антонов затих и молчал довольно долго. Казалось, сам впал в гипнотический транс. Даже покачиваться потихоньку начал…

– Ну? – вернул его к жизни Любимов.

– А что, если шоком полечить? – предложил Антонов.

– Это как? – не понял Жора.

– Подвергнуть сильной психологической встряске. Как говорится, клин клином.

Глаза психолога снова заблестели. Каким-то немножко садистским блеском.

– Считаете, поможет? – усомнился Максим.

– Кто его знает…

Вечером в «Супершансе» Рогов вновь увидел вчерашнего мужика в галстуке. В том же бежевом костюме, но галстук – другой.

Что-то Васю к этому «кросавчегу», как выражались в этом сезоне подростки-правонарушители, тянуло. Решил сесть рядом.

1 997 975.

Цифра тут же сменилась:

1 998 201.

И еще раз, мгновенно почти:

1 998 570.

– Здрасьте! – поздоровался Василий с Чертковым.

– А, это вы? – Чертков улыбнулся и поправил галстук. – Здравствуйте-здравствуйте!

Настроение у него и впрямь было хорошее. С минуты на минуту намечался куш.

Настроение, впрочем, ему испортили телефонным звонком давешние менты. В шуме игрового зала слышимость была отвратительная.

Чертков глянул на табло: ну, поговорить успеет.

Быстро пошел к выходу.

Вася в этот момент почесал в голове и вдруг взял и пересел на чертковское место. Импульс. Сам бы не смог объяснить, зачем так поступил.

Чертков на ходу ухватил за локоть сотрудницу казино:

– Девушка, мне бы автомат занять!

– Какой? – улыбнулась сотрудница.

Чертков оглянулся:

– Вон тот… Слева от лоха в джинсах.

Девушка несколько удивилась формулировке, но табличку «занято» на соседний с Василием стул поставила.

Чертков выскочил на крыльцо и прижал трубку к уху. Настроен он был решительно:

– Чего вы опять хотите? Какие еще наркотики? Героин? Ясненько… А вы знаете, что я написал прокурору заявление о провокации с вашей стороны, и сейчас немедленно…

Но в этот момент трубка поведала инспектору природоохраны нечто такое, что выражение лица у него резко изменилось. И тон тоже – сник.

– Вот как… Да, я понял. Что же тут непонятного… К моему дому? – Чертков горько усмехнулся уголками тонких губ. – Сочту за честь…

Он захлопнул раскладной телефон, очень грязно выругался и больно пнул стену. Не стене больно – ноге.

Ладно, потом. Сейчас есть другое дело.

Инспектор устремился за выигрышем.

И едва он успел сесть на свое счастливое – вернее, на то, которое считал своим счастливым, – место, загремели фанфары, зазвенели литавры, радугой озарили помещение казино разноцветные огни…

Совсем как в рекламе.

2 000 000.

Рублей.

Да, не долларов, не евро, не фунтов стерлингов, всего лишь «деревянных» рублей, но зато – очень много.

Правда вот, не на его автомате, а на соседнем.

У «помятого лоха».

Который уже уронил стул, прыгал, потрясая сжатыми кулаками и не в силах вымолвить ни единого слова.

Чертков тоже ничего не мог вымолвить. Глянул на экран лоха: ровные ряды вишен, яблок, груш и бананов. Все совпало. Все один к одному. Как во фруктовой лавке.

Как же это произошло?

– Получилось… – Василий, наконец, обрел дар речи, хотя пока и не окончательно связной. – На том, где вы… Ешкин кот… Наитие… Система… Я знал, знал…

Чертков понял, как оказался за другим аппаратом. Процедил:

– Поздравляю.

В ярости сорвал с себя галстук. Два таких удара в течение одной минуты.

Судьба, скотина, явно перестаралась.

Хозяин заведения Николай Заботин, нацепив на лицо дежурную улыбку, спешил к счастливому автомату.

Рядом с ним семенили две сотрудницы. И зеваки-неудачники уже окружили кольцом. Так что нечего было и думать о том, чтобы двинуть кулаком по башке этого идиота в джинсовой рвани – так, чтобы он откинул на месте копыта и можно было бы запихать под стол труп. Так, словно бы и не было на свете никакого идиота.

Некоторое преувеличение состояло в том, что даже в абсолютно пустом помещении без единого свидетеля у Черткова этого не получилось. Ни смертельным, ни иным каким хоть сколько-нибудь серьезным ударом он не обладал…

– Поздравляю с выигрышем!

Заботин, сияя так, словно бы единственная цель владельца игорного бизнеса – благосостояние клиента, протянул Черткову руку.

– Это не я выиграл, – криво усмехнулся Чертков. – Это вот он…