Кондратий Жмуриков - Человек без башни

— Это правда, правда. Перед ним поедет несколько курьеров-перевозчиков из агентства «Богатырь». У них будут пустые чемоданчики, чтоб с толку сбить тех, кто за сокровищами охотится. Бандиты будут их преследовать, а на нашего придурка никто не подумает. Вот ты бы ботанику доверила брюлики перевозить? Вот и все остальные подумают так же.

— Ну, это уже больше на правду смахивает, — сказала Ядвига, закуривая новую сигарету.

— Смахивает?! — возмутился мужик. — Да это самая натуральная правда. Только тебе камешки тоже не достанутся, даже не рассчитывай, — пленный истерично захохотал.

— Это почему же? — ехидно поинтересовалась Ядвига.

— Да потому, что там… Ой! — мужик прикусил не в меру разболтавшийся язык.

— Бэтмен, Бэтмен, кис-кис, — снова позвала кота девушка.

— В чемоданчике маячок, к нему у Бенедиктова специальная машинка есть, везде запеленгует, хоть в Африке, хоть в Антарктиде. Тебя, если ты, конечно, доберешься до брюликов, все равно найдут… И открыть чемоданчик ты не сможешь, потому что там особая схема. Если полезешь, не зная кода, включится механизм самоуничтожения. И все камушки вместе с тобой вдребезги, — последние слова пленный проговорил мстительным голосом, представляя в ярких красках, как этот процесс происходит. Несколько секунд он молчал, переваривая увиденное. Затем мстительно добавил: — А шифра я не знаю, его только два человека знают. Тот лох, да шеф.

Полученная информация немного огорчила девушку, но она давно привыкла к тому, что в жизни ничего легко в руки не дается.

Девушка вышла из комнаты, налила в кошачью миску молока и покормила животное. Потом она переоделась, ничуть не смущаясь постороннего человека, в джинсы и свитер, взяла сумочку и направилась к выходу.

— Эй, ты, ты куда? А меня покормить? Ты что, международных конвенций не знаешь? Военнопленных положено кормить и не применять к ним никаких пыток, — завопил мужик, обеспокоенный молчанием девушки и ее сборами.

Ядвига вернулась на кухню, достала миску, налила молока и молча поставила перед военнопленным.

— На, лакай, — бросила она и удалилась.

Ох как здорово перенестись из этой слякотной, холодной осенней погоды в тепло, где пальмы и кокосы, где шумит прибой… Робик мечтательно вздохнул, Солнце, экзотика… Вот удивятся коллеги на работе, когда он через пару дней появится в конторе. Смуглый от загара, с сувенирами… И тогда, тогда он наберется смелости и обязательно подойдет к Ней и скажет, что все это время, все пять лет…

С такими радужными мыслями Роберт задремал. Ему снились рыбки, резвящиеся в воде, разноцветные попугаи, порхающие по веткам незнакомых зеленых растений…

— Робик, Робик, вставай! — кричали попугаи, почему-то дергая его за плечо.

Тюфяков открыл глаза. За плечо его трясла Олимпиада Дмитриевна.

— Вставай, мы часы перевести забыли. Ты уже опаздываешь. Будильник-то зазвонил, я не тороплюсь. Включила телевизор, а там… Короче, твой самолет вылетает через тридцать минут.

Ничего себе! До аэропорта добираться минут сорок, а еще зарегистрироваться нужно, то да се, пятое-десятое.

Тюфяков застонал от отчаяния. Нет, всегда ему не везет. Один единственный раз выпал шанс сделать что-то благородное, достойное настоящего мужчины и… Бедные-бедные детки, они не дождутся своей вакцины никогда! Нет!

Эта мысль ужаснула Роберта больше всего. Больные дети! Он обязательно что-нибудь придумает, обязательно. Он должен оправдать доверие и спасти жизни детей. Нет, наоборот, спасти жизни детей и оправдать доверие. Тьфу, не важно, что в какой последовательности. Важно действовать как можно быстрее. На ходу одеваясь, проталкивая в рот куски завтрака, заботливо подаваемые матерью, Тюфяков выскочил из квартиры. Хорошо, что у них дома телефон. Пока он собирался-одевался, Олимпиада Дмитриевна вызвала такси.

К своему самолету он, конечно, опоздал. Но есть ведь и другие? Тем более в расходах Роберт мог себя не ограничивать. Он кинулся к окошку справочной. Отстояв очередь, улыбнулся девушке в аэрофлотовской форме.

— Скажите, пожалуйста, какие рейсы есть в Южную страну?

На улыбку девушка не отреагировала никак. Она, как автомат, щелкнула пальчиками по клавиатуре, взглянула на экран и ответила:

— Никаких.

— Как никаких? А следующий?

— Следующий будет через неделю, но мест нет. Туда летит хоккейная команда на соревнования.

— На хоккей? Там же круглый год лето!

— Это хоккей на траве, а травы там предостаточно.

— Девушка, вопрос жизни и смерти. Может, на перекладных можно добраться? Помогите, умоляю.

Тюфяков хотел выть, рыдать, биться головой о стену.

Вероятно, его отчаяние поразило девушку. Она пробежалась еще раз по клавиатуре и радостно сообщила:

— Вам повезло! Есть еще один рейс, только он экспериментальный. Его вылет через двадцать пять минут.

— Девушка, я люблю вас! Говорите!

— Вообще-то я замужем, — произнесла девушка, но номер рейса назвала.

У Робика уже не было времени поинтересоваться, что в этом полете экспериментального. Он на всех парусах мчался к билетной кассе. В голове билась только одна мысль: «Были бы только билеты!»

Кассирша равнодушно оглядела Тюфякова и сухо ответила:

— Билетов нет.

— Нет! — чуть не рухнул на колени Робик. — Не может быть. — Ну, хоть в багажное отделение, хоть где. В туалете? Умоляю.

Тут к кассе подошел толстенький мужчина средних лет. Его жирные щеки тряслись от возмущения. Он отпихнул Роберта от окошка кассы и визгливым голосом произнес:

— Это безобразие, почему вы не сказали, мне, что лететь этим рейсом опасно? Я подвергал риску свою жизнь и жизнь своей супруги! Я буду жаловаться. Я требую, чтобы мне немедленно вернули деньги! — визжал мужик.

Кассирша высунула голову в окошка и подозвала бившегося в конвульсиях Тюфякова:

— Эй, парень, тебе повезло. Тут вот гражданин отказывается от билета на тот рейс. Будешь брать?

— Буду, буду, конечно, буду. Большое вам спасибо, девушка, — чуть не плача, благодарил ее Робик.

Он заплатил за билет и, прижимая чемоданчик с драгоценным грузом к груди, ринулся к стойке регистрации. Через минуту он был на посадочной площадке, через две — устраивался в салоне самолета.

Роберту некогда было глядеть по сторонам, поэтому он не обратил никакого внимания на молодую женщину, купившую второй билет у трусливого толстяка.

Стюардесса с как будто наклеенной профессиональной улыбкой проводила Роберта к его месту. Выдала спасательный жилет, пакетик для неприятных неожиданностей, сумку с аптечкой, противогаз, пояс с ножом, фонариком, каким-то электронным устройством и ракетницей. Последняя смутила Робика больше всего.

— А это, простите, бесплатно? — поинтересовался Роберт, так как слышал, что в салонах первого класса выпивка и прочие развлечения — бесплатно, а в бизнес-классе за все удовольствия нужно платить. Роберт не знал, в какой именно салон он попал, так что «раздачу слонов» воспринял как нечто само собой разумеющееся. Но уточнить на всякий случай не мешало.

Стюардесса удивленно взглянула на него и поинтересовалась:

— Вы, собственно, знаете, что рейс экспериментальный?

Роберт, испугавшись, что его сейчас высадят из самолета, закивал головой. Если честно, в детали он не вдавался, главное, что самолет летел туда, куда ему было нужно.

Стюардесса продолжала раздавать пакетики пассажирам, затем удалилась за перегородку с надписью «Только для летного состава». Через секунду оттуда выпорхнула вторая, с такой же улыбкой.

— Дорогие, пассажиры, вы находитесь на борту экспериментального самолета SOS-13. Командир экипажа желает вам приятного полета и просит написать завещания и пожелания близким и родным. Типовые бланки будут вам розданы через минуту.

Тюфяков слегка побледнел, потом посерел. Нет, конечно, он радио слушает, телевизор смотри и газеты читает. Каждый третий самолет терпит аварию, каждый пятый — разбивается, пассажиры каждого седьмого гибнут все без исключения. Но перестраховываться подобным образом? Это уж слишком. Однако все пассажиры принялись заполнять листочки, любезно раздаваемые стюардессами. Пришлось проделать то же самое и Роберту. В принципе, завещать ему было нечего. Квартира, в которой он жил, принадлежала заводу, на котором Олимпиада Дмитриевна отработала без малого тридцать три года и три дня, машины у него не было, счета в банке скопить не удалось. Вот только рыбка, рыбонька золотая… Роберт подумал и завещал аквариум со всем содержимым той, что сидела в дальнем углу их конторы, той, чей образ будоражил его мысли все пять лет работы.

Роберт оглянулся, его соседкой справа была сухонькая старушка, со слуховым аппаратом, с карликовым пудельком в руках и неприятным, злобным выражением лица. Тюфяков украдкой заглянул в ее листок. Завещание было исписано мелким бисерным почерком. Его содержание несколько удивило Роберта.