Елена Логунова - Стрела гламура

— Серфингистские штаны во все стороны равны! — продекламировал Колян.

Дед Васильич поворочал гремящие фанерные штаны в руках, приложил их к себе, недоуменно пожал плечами и ушел в дом, сунув примороженную одежку под мышку, как плоский пакет.

Ирка в кухне сердито гремела посудой. Колян и Масяня этими звуками живо заинтересовались и побежали на шум в надежде на внеплановый перекус. Ирка дала им по куску сыра и выпроводила с кухни, после чего обессиленно рухнула на табурет, подперла щеку кулаком и пригорюнилась. Я посмотрела на нее неодобрительно. Тоскливое ничегонеделание мне претит, я жаждала действий, только не знала, каких именно. Мне не хватало информации.

— Может, этот хороший парень, с которым ушла Катерина, какой-нибудь ее приятель? — спросила я. — Ты знаешь Катькиных друзей?

— Друзей не знаю, только с одной подружкой шапочно знакома, — ответила Ирка. — Зовут ее Дина, фамилия мне неизвестна. Хорошенькая синеглазая дурочка, Катькина однокурсница.

— А где Катерина учится? — полюбопытствовала я.

— В университете, — безразлично отозвалась подруга. — Она будущий химик-технолог.

— Химик? — я очень удивилась.

Мне казалось, что нездоровое увлечение экстрасенсорикой более пристало легкомысленной фантазерке с гуманитарным образованием. А химия — серьезная наука, точная. Странный выбор для девицы с завихрениями!

— И как она учится? — спросила я. — Плохо, наверное?

— Да нет, хорошо. Я видела ее зачетку, там за пять семестров ни одной тройки, — ответила Ирка, откровенно не понимая причины моего внезапного интереса к Катькиной успеваемости. — А почему ты спрашиваешь?

— Да просто так, из любопытства, — соврала я.

На самом деле в голове у меня уже вываривалась — медленно, как холодец из ушей и хвостов, — одна весьма любопытная мысль, я просто не хотела выдавать ее Ирке в полусыром виде.

А у подруги, оказывается, возникла своя версия событий.

— Ты знаешь, чего я боюсь? Что девчонку украли! — призналась она. — Катька единственная дочка богатенького папочки, за нее можно кучу денег заломить!

— А кто у Катьки папочка? — заинтересовалась я.

Прежде я не была знакома с этими родственниками Моржика — Андреем Петровичем Курихиным и его взрослой дочерью Катериной, да и не знала о них почти ничего. Познакомиться с Катькой толком за полдня я не успела. Мы и встретились-то случайно, потому что у Ирки вышла накладочка в расписании приема гостей. Наше семейство подруга, которой скучно было в отсутствие мужа, пригласила к себе на уик-энд, и мы приехали утром, а Катерину неожиданно привезли к тете вчера вечером. Девчонка общаться с нами не рвалась, то лежала с книжкой на диване в предоставленной ей комнате, то слонялась по коридорам. С закрытыми глазами, в балахоне, блеклая, как старое фамильное привидение.

— Андрей Петрович Курихин — владелец крупного винно-водочного производства, — ответила Ирка. — Вернее, он совладелец предприятия, там два хозяина, но оба очень богатые дяденьки! У Курихиных даже своя яхта есть.

— Ух ты! — восхитилась я. — Значит, киднеппинг имеет смысл. Однако бабка из травмпункта сказала, что Катька сама, по доброй воле ушла куда-то с «хорошим парнем».

— Ты думаешь, трудно увести куда-то эту дуру? — Ирка фыркнула, как дельфин, и с пренебрежением махнула рукой. — Да «хорошему парню» достаточно было подойти к Катьке, сделать пару пассов, помассировать чакру и со значением прошептать: «Я вижу, вижу! Вас зовут, зовут: ага! Катерина!» И все, дело в шляпе! Можно звать доверчивую идиотку на семинар «Трудные случаи расстройства кожного зрения»! Пойдет как миленькая!

— Ходить ей было трудно, — припомнила я.

— Тем сомнительнее твоя версия о том, что Катерина встретила приятеля и они пошли прогуляться, — рассудила Ирка. — Подумай сама, какие могут быть прогулки со сломанной ногой?

— Точно! — я гулко хлопнула ладонью по столу. — Ирка, ты совершенно права! Эта неувязка все объясняет! Кажется, я поняла!

— Что ты поняла? — подруга нахмурилась, предвидя, что от этого моего внезапного понимания ей лучше не станет.

— Я поняла, что Катерина вовсе не дура! — заявила я. — Дуры мы с тобой!

— Почему это она не дура? — спросила Ирка, безропотно согласившись с нелестной оценкой наших с ней умственных способностей.

— Потому что отлично все устроила, — сказала я, протягивая руку к телефону. Сняла трубку, секунду помедлила и передала ее Ирке:

— Давай-ка лучше ты!

— Что — я?! — подруга ничего не понимала и оттого сердилась.

— Позвони своему соседу, деду Васильичу, и узнай, с чего ему вздумалось красный флаг вывешивать.

— Флаг-то тут при чем?! — Ирка возмущенно засопела, но трубку послушно приняла, набрала телефонный номер и через несколько секунд принужденно улыбнулась, приветствуя собеседника: — Еще раз здравствуйте, Александр Васильич!

Я протянула руку у нее над плечом и придавила на телефонном аппарате кнопку громкой связи. Теперь мне тоже был слышен надтреснутый старческий голос:

— Это кто?

— Это Ирочка, ваша соседка! Звоню спросить, сняли ли вы белье с веревки.

— Отменные портки! — обрадовался дедуля. — Красные, пролетарские! Коротковаты мне только, промахнулась ты чуток с размером, но все равно, спасибо тебе, деточка. Я эти порты летом надевать стану, не на люди, конечно, а так, в садочек.

Ирка отклеила телефонную трубку от уха и посмотрела на нее с недоумением. Я сунулась к микрофону и басовито, подделываясь под подругу, сказала:

— Носите на здоровье! — а потом мягко отняла у Ирки трубку и положила ее на рычаг.

— Кажется, Васильич не признал порточки. Он думает, что это я ему презентовала красные пролетарские штаны, — подруга почесала макушку. — И ты поддерживаешь старика в этом заблуждении! А зачем?

— Он же расстроится, если узнает, что у него во дворе чужой человек хозяйничал, правда?

Подруга кивнула, продолжая глядеть непонимающе.

— Вот и незачем волновать старика, — заключила я.

— Постой, ты хочешь сказать, что к появлению на веревке красных штанов Васильич не причастен? А причастен кто-то другой. По-твоему, между появлением красных штанов и исчезновением Катьки есть какая-то связь? — сообразила Ирка.

Теперь уже я кивнула:

— Именно связь! Похоже, красная тряпка была условным сигналом для Катерины. Не зря ведь ее вывесили именно под ее окном?

— Да кто вывесил-то? Васильич один живет, и приходящей прислуги у него никакой нет, кто же мог похозяйничать у соседа во дворе?

— Катькин Ромео, я думаю!

— Кто-о?

— Тайный возлюбленный, кто же еще!

— У этой серой мышки есть тайный возлюбленный?! — теперешнее Иркино удивление не шло ни в какое сравнение с предыдущим. — Не может быть! Кто такой?

— Хороший парень, разумеется! Белый, чистый, бритый и трезвый!

Ирка некоторое время смотрела на меня с таким же выражением, с каким должен был созерцать свежие доски нового забора легендарный баран, а потом встала с табурета, выглянула из кухни в коридор и громко позвала:

— Колян! Коля большой!

На зов примчались сразу два Коляна, и большой, и маленький.

— Ты куда недопитую бутылку подевал? — строго спросила Ирка моего мужа. — Мне срочно нужно снять стресс.

— Все тот же стресс или уже новый какой? — поинтересовался Колян, быстро сбегав в гостиную и вернувшись с коньяком. — Неужели я что-то пропустил?

— Да, пропустили мы немало, — подтвердила я, без дополнительной просьбы выставляя на стол рюмки. — Ирусик, у меня есть еще один вопрос. Скажи, пожалуйста, за что папа Курихин посадил свою дочурку к тебе под арест?

— Я же говорила — за непослушание! — буркнула подруга. — В подробности я, честно говоря, не вникала. Кажется, Катерина связалась с неподходящей компанией, поэтому Андрей Петрович решил ее на некоторое время изолировать.

— Вот! — я воздела указательный палец. В другой руке у меня сама собой оказалась полная рюмка, и ее я тоже подняла, для симметрии. — Выпьем за здоровье хитроумной Катерины Андреевны! Всех нас обвела вокруг пальца!

— Объясни? — попросил Колян, послушно выпив за здоровье хитроумной Катерины.

— Объясняю, — сказала я и хотела заесть коньяк шоколадной конфеткой, но набежавший из коридора Масяня выхватил ее у меня из рук и вновь умчался прочь. — Шустрая молодежь растет, на ходу подметки режут! Так вот, насчет Катерины. Я так понимаю, ее увлечение практической экстрасенсорикой было показным, оно призвано было замаскировать под странности некоторые вполне разумные поступки.

— Катька делала что-то разумное? — удивилась Ирка.

— Конечно! Думаешь, зачем она поутру рассыпала по окрестностям солнечные зайчики?

— Поскольку мысль о том, что Катя поджигала отраженным солнечным лучом вражеские триремы, мы уже некоторое время назад отвергли, остается предположить, что она посылала кому-то световые сигналы, — сообразительный Колян дал развернутый ответ в добросовестной академической манере.