Михаил Серегин - Шесть извилин под фуражкой

– Я думаю так же, как и вы, – резво отозвался Санек.

– А откуда вы знаете, как я думаю? – удивился Ворохватов.

– Так вы же сами недавно сказали, мол, не дошел капитан Мочилов до дома, а заночевал где-то в школе. Исходя из этого, нужно искать Глеба Ефимовича именно в закоулках школы, облазить все корпуса, проверить подсобки и пристройки.

– Молодец, Зубоскалин, – похвалил Ворохватов. – Вот ты этим и займешься вместе с Утконесовыми.

– Есть! – одновременно выкрикнули близнецы и Дирол.

– Вот здорово, – прошептал на ухо своему брату Антон. – В первую очередь пойдем искать Мочилова в столовую, а заодно и поедим.

– А нам с Федей что делать? – поинтересовался Веня.

– А Кулапудов и Ганга пойдут со мной на торжественное построение. Кто-то же все-таки из группы Мочилова должен там присутствовать.

– Ну вот, нам всегда все самое лучшее достается, – огорчился Веня.

– Ничего, зато с нас спроса меньше, – не стал унывать Федя, который до сих пор чувствовал огромную вину за то, что не проводил прошедшим вечером Мочилова до дома.

– А как же ваша речь? – не преминул вспомнить о насущном Дирол.

– Надеюсь, что Пешкодралов успеет ее вовремя принести. Ну а если не принесет, будем импровизировать. А теперь разойтись, – приказал Ворохватов, и всех курсантов как ветром сдуло. Остались только несчастные Кулапудов и Ганга.

Леха мчался на всех парах. Ему хотелось поскорее добраться до дома Мочилова, забрать эту треклятую речь Ворохватова, а потом бежать в столовую, где тетя Клава обещала щедро накормить обиженных курсантов. Правда, перед этим Лехе пришлось разыскать лейтенанта Смурного, который знал точный адрес Глеба Ефимовича, ведь Ворохватов забыл назвать улицу, дом и квартиру, а по второму разу обращаться к нему Пешкодралов побоялся.

Курсант останавливался у каждой таблички с названием той или иной улицы, но нужной пока не попадалось. Мочилов жил на улице Пулеметной, в доме под номером семь, в шестнадцатой квартире. Но где находится эта улица Пулеметная, Пешкодралов не знал. Он попытался было спросить у какой-то проходящей мимо бабульки, но та так запутала бедного парня, что Леха окончательно заблудился. Он выдохся, устал, был голоден и зол. Теперь он ненавидел капитана Мочилова почти так же, как Ворохватов.

И тут Леха почувствовал умопомрачительный запах пирожков. Желудок взревел так, что Пешкодралову даже стало страшно, что такой рев происходит у него внутри. Запах исходил от маленького ларечка на перекрестке. На крыше ларька висела красочная табличка «Выпечка, напитки, хот-доги». Пошарив в кармане брюк, Леха вытащил оттуда пригоршню мелочи, посчитал и с радостью обнаружил, что ему как раз хватит этих денег на маленькую бутылку минеральной воды и пирожок с капустой.

После этого он решительно направился к ларьку и, протянув продавщице мелочь, попросил:

– Мне бутылку минералки и пирожок с капустой.

Получив вожделенные еду и питье, Леха зажмурился от удовольствия, откусил сразу половину пирожка, запил глотком воды и только после этого открыл глаза. Такое наипростейшее действие тут же заставило Пешкодралова радостно вскрикнуть, прямо перед ним на стене дома, который стоял прямо на углу перекрестка, висела табличка с надписью «ул. Пулеметная», а чуть дальше другая табличка с большой семеркой, которая обозначала номер дома.

– Ура! Я ее все-таки нашел! – не удержавшись, радостно завопил Леха, чем вызвал полный подозрения взгляд продавщицы из ларька.

Однако Лехе уже было наплевать на то, что подумают о нем окружающие. Быстро проглотив остатки пирожка и допив минералку, Пешкодралов выбросил пустую бутылку в ближайшую урну и решительным шагом направился в один-единственный подъезд дома под номером семь. Шестнадцатую квартиру ему удалось обнаружить на четвертом этаже. Леха подобрался, сосредоточился и нажал на кнопку звонка. К удивлению курсанта, дверь ему открыли очень быстро, как будто только и ждали его появления. На пороге стояла невысокая и очень симпатичная женщина. Леха даже засмущался от такого приятного зрелища. А женщина тем временем с огромным интересом разглядывала Пешкодралова и молчала. Леха тоже молчал, не решаясь первым заговорить.

– А вы, собственно, к кому? – наконец подала голос чаровница. Голос этот оказался настолько мелодичным и нежным, что курсант окончательно смутился и покраснел.

Леха даже на мгновение забыл, зачем сюда явился, но тут же огромным усилием воли взяв себя в руки, он собрался с мыслями и выпалил:

– Мне нужен Глеб Ефимович Мочилов. Он дома?

– А-а, – разочарованно протянула женщина, – вы к Глебу, а я-то думала…

– Так он дома? – не совсем вежливо перебил ее Пешкодралов.

– Нет его, – мгновенно ощетинилась дамочка, и лицо ее при этом сделалось злющим-презлющим. – Муженек мой со вчерашнего дня дома не появлялся, алкаш несчастный. День рождения, видите ли, ему обязательно нужно отметить с коллегами, а не дома с женой, как все нормальные люди делают.

«Так вот оно что, – подумал Леха. – Значит, это жена Мочилова. Хорошо же она к собственному мужу относится».

– А вы по какому вопросу его видеть хотели? – тем временем продолжала выпытывать хозяйка квартиры.

– Понимаете, – замялся курсант, – дело в том, что вашего мужа нигде нет. Мы просто не можем его найти, а он очень нужен, потому что у него важные бумаги.

– Так-так… Он еще и важные бумаги утащил, – уперев руки в бока и прищурив глаза, проговорила жена капитана.

Леха знал, что такая поза у представительниц слабой половины человечества ничего хорошего означать не может. Его мама всегда так делала, когда хотела кого-то – не будем тыкать пальцем – как следует отругать или даже отшлепать. Пешкодралов инстинктивно вжал голову в плечи, как обычно делал это в детстве, и приготовился бежать со всех ног. Однако дамочка была настроена решительно. Она схватила упирающегося Леху за руку и втащила в квартиру.

– Ну-ка, молодой человек, рассказывайте, что у вас там произошло, – потребовала женщина.

– Н-ничего не произошло, – заикаясь, промямлил курсант. – Мы знаем, что вчера товарищ капитан отмечал свой день рождения, но только сегодня он не пришел, а у нас ведь торжественное построение.

– Да, это действительно странно, – немного подумав, согласилась хозяйка. – Глеб каждый год напивается на свой день рождения и часто остается ночевать в школе, но чтобы не явиться на торжественное построение – это не в его правилах.

– Вот и мы так же подумали, – радостно закивал Леха. – Все заволновались, а старший лейтенант Ворохватов послал меня сюда, чтобы я узнал, нет ли капитана дома.

– Как видите, нет, – вздохнула дамочка. – Но если он вдруг объявится, обещайте мне, что немедленно об этом сообщите, – и она так сжала руку Лехи, что тот рисковал остаться инвалидом.

– Хорошо-хорошо, – поспешно согласился он. – Мы немедленно вам сообщим.

– Ну, идите же, идите, – отпустила курсанта женщина.

Леха даже не помнил, как выскочил из квартиры. В нем одновременно боролись два чувства: восхищение женой капитана Мочилова и страх перед этой хрупкой, но такой сильной и волевой женщиной. Оказавшись на улице, Леха кинулся бежать по направлению к школе. Теперь он уже мало думал о капитане Мочилове, о важной речи, о торжественном построении, о каше тети Клавы, в общем, обо всем, что занимало его мысли по дороге в дом под номером семь. Теперь он думал только о жене Глеба Ефимовича, которая покорила сердце юного курсанта. И мысли эти настолько овладели Пешкодраловым, что он даже не заметил, как чуть было не проскочил школу милиции. Хорошо еще, что он вовремя услышал доносящиеся из-за забора команды:

– Равняйсь! Смирно!

Леха притормозил, развернулся на сто восемьдесят градусов и поспешил к входу, но тут же резко остановился. С другой стороны улицы прямо на него шло то страшное, чего больше всего на свете боялся Пешкодралов – Домна Мартеновна Залипхина со своими милейшим, а для Лехи противнейшим котом Мессиром.

Домна Мартеновна – дама сомнительной красоты и неопределенного возраста была очень романтичной и до такой же степени истеричной. Леха вообще считал, что она сумасшедшая. А вот Домна Мартеновна была совершенно другого мнения о Пешкодралове – она его обожала, как сказочная принцесса своего прекрасного принца, полюбила его с первого же взгляда и теперь мечтала о том, чтобы тот ответил ей взаимностью. Залипхина была актрисой по призванию. Она обожала играть везде и всюду, а иногда так вживалась в придуманную роль, что даже сама начинала в нее верить. Она очень часто меняла сценические псевдонимы, а о ее нарядах можно написать целую книгу. Но если не вдаваться в длиннющие описания, то можно просто отметить, что на этот раз Домна Мартеновна вырядилась в длинный зеленый балахон и такую же зеленую шляпку с черным пером, выдранном, как подозревал Леха, из хвоста местной вороны.