Михаил Серегин - Алкаш в газете

Тем не менее, завидев меня, он оживился.

– Я ждал вас, – начал он многообещающе, как только я устроился в кресле. – Владимир Александрович, мне нужна ваша помощь.

– Да, пожалуйста... – с готовностью сказал я. – Речь идет о моей работе?

– Да... Но не совсем в том плане, о котором мы вчера говорили. Понимаете... – Гармошкин немного помолчал, закурил, потом продолжил:– Все эти вчерашние ужасы, и все, что за этим последует... В общем...

На удивление, он никак не мог найти подходящих слов.

– В общем, все это непросто и неоднозначно. Боюсь, что эхо этого взрыва затронет многих и многое в нашей жизни...

– Василий Борисович, вы не могли бы покороче и сразу к сути дела? Я вас не совсем понимаю.

– Да-да, – сказал Гармошкин, тут же скривившись, как от зубной боли. – Я пока еще не предполагаю, где искать корни вчерашнего преступления, но считаю, что, как редактор, я имею право заказать собственное расследование происшедшего. В связи с этим прошу вас взяться за это дело. Нет-нет, не перебивайте меня! – тут же остановил он мое желание возразить. – Вчера я много думал и случайно вспомнил, что вы обмолвились о вашей прежней работе детективом. Я сначала счел, что это шутка... Но сегодня, поговорив с Леонидом Борисовым, я понял, что вы действительно классный специалист. По крайней мере, именно такой вывод напрашивается из дел, которые вы раскрыли. Я навел справки еще и по некоторым милицейским каналам. Там мне сказали, что ваша фамилия действительно фигурировала во многих громких делах. И хотя вы держались в тени, милиционеры все же подтвердили, что именно вы стояли за раскрытием всех этих дел. Поэтому я очень вас прошу, помогите мне и будьте уверены, что я в долгу не останусь.

Гармошкин закончил свою речь и как бы в подтверждение этого загасил сигарету в пепельнице.

Моим первым желанием было сразу же категорически отказаться. Однако вид Гармошкина был настолько удручающим, что я не решился сказать «нет». Наверное, главный редактор все-таки искренне переживал смерть своего сотрудника и вправе был во всем разобраться. Но я все-таки попытался отклонить предложение Гармошкина.

– Видите ли, я не хочу, чтобы вы меня поняли неправильно, – начал я. – Я не хапуга, но расследование – дело дорогое и может затянуться надолго. Я не уверен, что это вам экономически по силам...

– Да-да, – медленно покачивая головой, произнес Гармошкин. – Борисов говорил мне о ваших расценках. Думаю, что сто пятьдесят долларов в день я потянуть смогу. У меня есть полное моральное право воспользоваться резервным фондом редакции. Пока же я лично прошу вас заняться этим. Только сразу договоримся: кроме меня, вас и вашего друга Борисова, об этом знать никто не должен.

Я посидел в раздумьях минуты две-три, потом заговорил:

– Хорошо. Я согласен при следующих условиях – сто пятьдесят долларов в день плюс расходы. Однако я не могу гарантировать вам результата. Вы же оставляете за собой право прервать расследование и расторгнуть нашу договоренность в любой день.

Гармошкин взъерошил свои волосы, видимо, для стимуляции мыслительной активности.

– Хорошо. По рукам. Считайте, что с сегодняшнего дня вы на работе.

– И еще, – добавил я. – У меня есть друзья, которые иногда мне помогают в расследовании. Надеюсь, вы не будете против, если я введу их в курс дела?

– Вам виднее, – устало произнес Гармошкин. – Но обо всем в первую очередь докладывайте мне и продолжайте находиться в редакции под видом колумниста. Кстати, приказ о вашем зачислении на работу я уже подписал. Думаю, это будет для вас неплохой «крышей»...

Я кивнул головой в знак согласия и вышел из кабинета.

Зайдя в комнату к Седому, который в одиночестве сидел за компьютером, я плюхнулся в кресло и закурил.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Седой. – Договорились?

– Договорились, – сказал я.

– Ну и дурак, – сказал Седой. – В это дело лучше не ввязываться.

– Странно это слышать от человека, – бросил я на Седого злобный взгляд, – который расхваливал меня своему начальнику как частного детектива.

– А я не расхваливал. Я просто сказал правду. Что было, то было.

– Вообще, честно говоря, у него был такой вид, что я не смог отказать, – признался я.

– Ну, все правильно... Ты же у нас добрый и умный, – съязвил Седой. – И что же ты думаешь делать?

– Пока не знаю. Но, коли уж ты втравил меня в это дело, от тебя потребуется помощь.

– Да я завсегда...

– Ты вчера сказал несколько странных фраз, которые надо бы расшифровать.

– Это какие же? – спросил Седой, закуривая.

– Ну, например, что ты имел в виду, когда говорил что-то о доходном бизнесе погибшего?

– Скажу тебе откровенно – никаких фактов у меня нет. Но почти все знают, что Бомберг был не только хорошим журналистом. Он умел раскапывать факты и собирать материал по самым неожиданным и сложным делам. С другой стороны, он умел все полученные факты использовать в своих интересах. Были случаи, когда Бомберг публиковал статьи в газете, которые являлись разгромными для той или иной компании, того или иного политического деятеля или известного бизнесмена. Однако впоследствии было немало косвенных указаний на то, что эти статьи в значительной степени были выгодны конкурентам тех, на кого Бомберг наезжал. В общем, сколько я знал Александра, эти слухи за ним тянулись всегда. В конечном счете, можно на это обращать внимание, можно и не обращать – некоторые считают это просто завистью, – но Александр был состоятельным человеком. Даже при его гонорарах и должности заместителя редактора сложно купить себе иномарку. Да и вообще – жил он в хорошо обставленной квартире в центре города, прилично одевался... Однако все свои дела Бомберг обделывал очень аккуратно. Скорее всего, у него есть достаточно высокие покровители. А может быть, он умело лавировал между ними. Все эти свои худшие подо-зрения насчет Бомберга я бы никогда не стал излагать, если бы не его смерть.

– Хорошо... – задумчиво произнес я. – Допустим, это одно из направлений. Что еще могло привести его к такому ужасному финалу? В конце-то концов он работал, если так можно выразиться, в «горячей» сфере. Наверняка не раз переходил кому-то дорогу. Такой человек не мог не иметь врагов в городе.

– Да, ты прав. Сфера поиска может быть гораздо шире. Но именно в этом направлении стоит искать преступников. Думаю, что именно преступников, так как одному организовать такое убийство сложно. Наверняка работали профессионалы-бомбисты.

– Да, похоже, что придется изучить ряд последних тем, которыми профессионально интересовался Бомберг. Чем, кстати, он в последнее время занимался?

– Я не знаю и боюсь, что мало кто знает. Во-первых, в силу специфики работы, а во-вторых, потому что Бомберг был в редакции на особом положении. Как человек известный и влиятельный в журналистских кругах, он мог себе позволить ни с кем не делиться своими планами и согласовывать с редколлегией и главным редактором лишь конечный продукт – готовые статьи.

– Ну вот, с готовой продукции мы и начнем. Никакой другой конкретики у нас пока нет, – подытожил я наш разговор.

Остаток дня я провел в редакции, изучая подшивку газеты «Горячая Волга» за последние три месяца. Это мое занятие не раз прерывалось различными незначительными событиями, происходящими в редакции. Все их, однако, объединяло то, что они были связаны со вчерашним происшествием.

Ближе к вечеру появилась Капитонова. Она побывала в милиции и теперь сообщила нам, что по делу Бомберга сформирована следственная бригада и что нас троих завтра вызывают на беседу. По имеющейся информации, пока что следствие не предприняло никаких конкретных действий.

На заседании редколлегии было принято решение о выпуске специального номера газеты, посвященного убитому коллеге. В коридоре повесили большой портрет Бомберга в траурной рамке, а весь журналистский коллектив приступил к формированию спецвыпуска. Кто-то писал обширный некролог, кто-то работал над биографической статьей, кому-то был поручен материал о криминальной ситуации в городе.

К вечеру коллектив редакции собрался на общее собрание в комнате секретариата. Пришел на него и я. Председательствовали трое: Гармошкин и еще двое мужчин, которых я раньше не видел. Пока Гармошкин открывал собрание речью о случившемся и делился последней информацией о ходе начавшегося следствия, я шепотом попросил Седого рассказать кто есть кто.

– Тот мужчина, справа от редактора, – он указал на маленького смуглого, похожего на цыгана мужичка в очках, – заместитель редактора по гуманитарным вопросам Сергей Пыжиков. А слева, – Седой показал на хмурого плотного мужчину с гладко зачесанными волосами, подпирающего лицо сцепленными руками, – коммерческий директор газеты Борис Кострюков. – Он, кстати, тоже пострадавший.

– В каком смысле? – удивленно спросил я.