Дарья Калинина - Киллер на диете

Судя по выражению испуга, промелькнувшему на обезьяньем личике Аюши, она об этом слышала впервые. То есть о самом исчезновении Милы она была не в курсе. Но чтото такое она явно подозревала, поэтому и перепугалась сейчас так сильно, что ее смуглая кожа стала в один миг отливать фиолетовым.

– Зайди! – быстро приказала она Марише.

Ясное дело, что Мариша не стала отказываться. Вошла и удивилась тому хаосу, что царил в крохотной прихожей. Вся обувь была выброшена из шкафов и перемешана в произвольном порядке. На стене висел один старый кроссовок сорок пятого – сорок шестого размера, а рядом с ним болталась на одном ремешке красная босоножка. В углу стояли кирзовые сапоги, в которые, словно цветочки в две вазы, были воткнуты голубенькие детские сандалики и женский замшевый сапожок.

– Не обращай внимания, – отмахнулась Аюша, заметив недоумевающий взгляд гостьи. – Бабка моя чудит.

– Твоя бабушка?

– Ага! Она у меня малость того… с приветом. Вот и хулиганит. Вредничает.

– Что же ты за ней не следишь?

– Ага! За ней уследишь, пожалуй! – фыркнула Аюша. – Пока я обед готовила, она в прихожую шмыгнула и вот этот натюрморт учудила. Да я и не возражаю. Лишь бы она к спичкам не тянулась. И с острыми предметами не баловалась. Ну и еще лекарства я от нее все прячу. Большая она у меня охотница таблетки пожевать! Даже больше не съест, а испортит, порвет все и раскидает. Иной раз, вроде как она и в разуме, говорит вполне нормальные вещи. А другой раз, словно дитя малое!

Верно в народе говорят: старый – что малый. Старые люди частенько доходят до такого состояния, что их с трудом можно отличить от детей. Только если у детей такой хулиганский период через некоторое время пройдет, то у стариков, увы, выход из этого состояния далеко не столь оптимистичен.

Бабушка Аюши обнаружилась в кухне, где она деловито помешивала суп, явно готовясь добавить в него чтото из красивой глазурированной мисочки.

– Стой! – воскликнула Аюша, вырывая мисочку из рук старушки. – Ты зачем хочешь стиральным порошком наш обед испортить?!

От громкого крика внучки губы у старушки задрожали. А на глазах навернулись слезы.

– Ну не плачь, не плачь! – тут же воскликнула Аюша. – Ты у меня самая хорошая. Ты же моя любимая Петровна! Хочешь конфетку, бабушка?

Конфетку старушка хотела. Слезы у нее моментально высохли, и она с готовностью закивала головой.

– Ну вот и умница! – похвалила ее Аюша, когда старушка занялась протянутой ей шоколадкой. – Ну вот и молодец. Иди, посмотри телевизор. А потом мы будем кушать.

Старушка утопала в комнату, откуда в самом деле послышался звук включенного телевизора. Видно, не так уж безумна была эта Петровна. А Аюша, сняв спасенный ею суп с плиты, подступилась к Марише.

– Как это получилось, что Милка пропала? – требовательно спросила она у нее.

– Ты это у меня спрашиваешь? По-моему, это вы с ней подруги. Ты и должна знать, куда могла деться Мила.

– Я? Нет! Я не знаю, – быстро потрясла головой Аюша.

На взгляд Мариши, она это сказала слишком уж быстро. Словно заранее все продумала и приготовилась все отрицать.

– Ты уверена?

– Ну! Я ведь уже сказала! Не знаю я ничего!

– Но, возможно, Мила поехала к своему парню?

И снова – быстрый пытливый взгляд Аюши в сторону гостьи. Девушка словно проверяла, что на самом деле известно Марише, чтобы, начав врать, не попасть впросак.

– Ничего я не знаю, – упрямо повторила она. – Какой еще парень?

– Разве у Милы не было кавалера?

– Нет. Не знаю. Во всяком случае, меня она с ним не знакомила.

– Но ктото у нее был?

– Откуда я знаю?

– Как же так? Ведь вы же подруги! Обычно подруги все друг про друга знают.

– Мне Мила ничего такого не рассказывала, – покачала головой Аюша. – Она очень скрытная, эта Мила.

Мариша вздохнула. Да, сестра пропавшей девушки тоже упоминала об этом качестве Милы. Но, при всей скрытности Милы, о чемто она все равно должна была рассказывать своей подруге. Ведь дружба на том и строится.

– Невероятно, – с сомнением покачала головой сыщица. – Но допустим, ты говоришь правду. А как ты сама думаешь, куда могла деться Мила?

И снова – этот испуганный взгляд. Аюша явно чтото знала, но делиться с Маришей своими догадками отнюдь не торопилась. Вместо этого она начала расспрашивать Маришу, как именно пропала Мила. И какие есть по этому поводу соображения у ее родителей.

Мариша отвечала охотно, надеясь, что таким образом она разговорит Аюшу. Но не на ту напала! Когда Аюша выяснила все, что ее интересовало, она снова замкнулась в себе. К тому же теперь она даже не скрывала своего желания побыстрее выпихнуть Маришу из своей квартиры.

– Мне бабку кормить пора! – грубовато пояснила она Марише. – А про Милу я ничего не знаю. Сама в непонятках, куда она могла подеваться! Должно быть, надо ее родичам в милицию пойти, вот что!

– Они туда и пошли. Так что будь готова: вскоре тебя вызовут на допрос.

Аюша и глазом не моргнула:

– Пусть зовут, куда хотят. Я и ментам повторю все то же самое, слово в слово. С Милкой мы сто лет уже не виделись, не созванивались, понятия не имею, куда она запропастилась. Все! Чао-какао! Аривидерчи!

И с этими словами она вскочила на ноги, показывая, что Марише тут нечего больше делать. Попытаться настоять на своем? Нет, лучше не стоит. Чутье подсказывало Марише, что если она примется давить на Аюшу, то только еще больше все напортит. Сейчас ей надо сделать вид, что победа оказалась на стороне этой врушки-Аюшки.

– Ну хорошо, я ухожу. Но если у тебя появится информация о Миле, то ты…

– Непременно тебе звякну! – быстро пообещала Аюша, не сделав даже попытки разжиться Маришиным телефоном и попрежнему оттесняя ее в сторону холла. – Будь уверена, позвоню! Пока!

И с этими словами она захлопнула дверь перед самым Маришиным носом. Выразительно чертыхнувшись, Мариша начала спускаться по лестнице, разговаривая сама с собой и нарочито громко топая ногами. Но, пройдя два пролета, она остановилась, а затем на цыпочках побежала обратно наверх.

Она успела вовремя. Как раз в тот момент, когда она приникла к дверному проему, Аюша разговаривала по телефону с какимто человеком. И разговаривала она не о чемто вообще. Разговор шел конкретно об исчезновении Милы.

– Мила пропала! – услышала Мариша озабоченный голос Аюши. – Нет, не знаю куда! Я у тебя хочу спросить, куда ты ее дел? Как – тоже не знаешь?! А кто знает? Если я не знаю, и ты не знаешь, и родители не знают, то значит… Что? Что ты говоришь? Она к тебе приходила? Значит, Мила отправилась к своему Барину? Так получается? Как это – к какому Барину? Ты мне, дорогой друг, Ванькуто не валяй! Я все про ваши с Милой делишки знаю! И про Барина! И про цацки его драгоценные! И про фабриканта-дядюшку!.. Что молчишь? Думаешь, тебе одному удастся все богатство заграбастать, за которым Мила отправилась? Не-е-ет! Фигушки! Милу ты мог вокруг пальца обвести, но я не такая! Не на ту напал!

Что отвечал ее собеседник, Марише не было слышно. Но, похоже, он все отрицал, потому что через пару минут Аюша воскликнула:

– Ах, вот ты какой! Врать мне вздумал! А ты не боишься, что и на тебя управа найдется? Какая управа? А вот узнаешь какая! Верни Милу, гад, назад! Не знаю, как! Это ты ее науськал! Вот ты и думай, как ее обратно возвращать! Это изза тебя она разбогатеть захотела, чтобы ты наконец понял, как лоханулся! Встретиться? Сегодня? Да зачем нам с тобой встречаться? Я и так про тебя давно уже все поняла. Говнюк ты! И педик! Сам в кусты, а Милу вместо себя подставил! Жаль, что Миле я этого объяснить так и не сумела. Клюнула она, дурочка, на твою смазливую рожу и красивую упаковку. И не посмотрела, что нутро у тебя насквозь гнилое!

Собеседник еще чтото возражал Аюше, но девушка не стала слушать и заявила:

– В общем, ты ее в эту авантюру втравил, ты ее и назад вытаскивай! А не то я родителям Милки про тебя расскажу. Да еще и в милицию стукну! Да-да! А ты думал, что все так пройдет? Между прочим, ко мне сегодня уже приходила эта… следачка! Ну, сыщица. Нет, пока что я держу язык за зубами. Не хочу Милу подводить. Это не моя тайна, и она просила меня молчать. Но если к завтрашнему утру Мила не появится дома или не отзвонится мне сама, лично, я иду к следователю и все ему про ваши с Милой делишки рассказываю!

После этого Аюша бросила трубку и зычно крикнула:

– Бабушка! Идем обедать! Суп стынет!

Больше Мариша маячить у чужих дверей не стала. Она и так услышала достаточно. Аюша сознательно лгала ей, говоря, что она понятия не имеет, где находится ее подруга. Аюша знала очень много о делах Милы! И знала, с кем именно Мила эти самые дела проворачивает.

Одного не могла взять в толк Мариша. Кто такой это барин, про которого упоминала Аюша? У нас в стране барство было упразднено заодно с режимом самодержавия. И обращениято такого в помине не осталось. Барин! Что это за Барин такой, хотелось бы знать? И где он обитает? Ведь Аюша по телефону упомянула о том, что Мила могла поехать к нему.