Люся Лютикова - Такая, блин, вечная молодость

   Соискательницу звали Александрой. Она села на стул, изящно скрестив стройные ножки, и приступила к рассказу:

   – В любом коллективе я была самой красивой: в детском саду, в классе, в институте – везде. – Саша стрельнула глазами по нашим редакционным дамам, удовлетворенно кивнула и продолжила: – Да, везде, и мне это нравилось. Вот уж не думала, что однажды настанет день, когда из-за своей красоты я не смогу устроиться на хорошую работу!

   Она рассмеялась, приоткрыв губы ровно настолько, чтобы показать белоснежные зубки. Глядя на ее идеальное лицо, я почувствовала, как внутри зреет раздражение.

   – А вам не приходило в голову, что причина может быть в другом? Например, вам не хватает профессионализма?

 – Это исключено, – спокойно ответила она. – Если подходить объективно, то я – находка для любой фирмы. Бухгалтер с высшим образованием, три года работала в небольшой фирме, никаких нареканий не имела. Теперь ищу место в более крупной компании, с хорошим окладом, с перспективой роста. Возраст – тоже самый подходящий, двадцать три года, разве не так?

   Я подтвердила: да, она права.

   – Значит, все дело в вашей внешности?

   – А вот послушайте.

   Поиски работы длились уже три месяца, а результат был нулевым. Сначала Саша не могла понять, в чем дело. Ее резюме привлекало внимание работодателей, девушку охотно приглашали на интервью. Тестирование на профессиональную пригодность она проходила блестяще. На собеседованиях держалась уверенно, задавала нужные вопросы – все как полагается. И тем не менее Александра не получила ни одного предложения о работе. В чем причина?

   Разобраться помог случай. Сашу пригласили на очередное собеседование. Как обычно, в начале беседы кадровик разговаривала с ней приветливо, а к концу стала поглядывать на соискательницу холодно и неприязненно. Она так сухо попрощалась, что Саша поняла: вакансия опять пролетела мимо нее.

   В расстроенных чувствах Саша зашла в ближайшее кафе выпить чашечку кофе. Вслед за ней вошла менеджер по персоналу, с которой Саша только что беседовала, она была с коллегой. Александра стояла за колонной, и девушки ее не заметили. Случайно соискательница подслушала их разговор.

   – Как прошло собеседование? – спросила сотрудница.

   – Приходила одна профурсетка! – неожиданно зло выпалила кадровичка. – Вырядилась, словно на панель, юбка едва трусы прикрывает.

   Саша обомлела: что за бред, у нее нормальная юбка, чуть выше колен!

   – Я ее видела, смазливое личико, – сказала сотрудница.

   – Ага, заявилась сюда, чтобы мужиков клеить. А работать кто будет? На фиг она нам нужна?! Нет, я лучше возьму ту – помнишь? – страшненькую, с прыщами. У нее по крайней мере в голове точно одна работа.

   Саша незаметно вышла из кафе. Так вот оно что! Менеджерами по персоналу обычно работают женщины, и эти бабы просто завидуют ее красоте! Замухрышки из отдела кадров ни за что не допустят ее на интервью к руководству. Работа ей не светит до пенсии!

   Так Александра сделала открытие: женская ревность и зависть – главный критерий при подборе персонала. Но как изменить это правило, она не знала, поэтому обратилась за помощью в газету «Работа».

   Красивая женщина радует мужской взгляд, а некрасивая – женский.

   Если уж ты знаешь, что убийственно хороша, может, не стоит дразнить гусей? Вернее, гусынь из отдела кадров.

   Эту мысль я и высказала Саше.

   Она распахнула глаза:

   – Вы мне предлагаете нарочно себя уродовать? Одеться в рубище, стать серой мышкой?

   – Ну почему же, не обязательно, – сказала я, но собеседница меня не слушала.

   – Может, заодно прикинуться убогой, завалить несколько вопросов профессионального теста? Чтобы уж наверняка подходить под уровень этих неудачниц?!

   Кажется, я поняла, с кем имею дело.

   – Значит, вы не только красивая, но и умная?

   Александра не уловила иронии:

   – Да, я такая – красивая и умная! И не собираюсь становиться хуже в угоду тупым уродинам. Можете предложить другой способ устроиться на работу?

   Я тяжело вздохнула. Ох, не люблю я этого делать – открывать людям глаза на горькую правду, – но ведь, кроме меня, пожалуй, никто не рискнет.

   – Не буду я вам помогать, – сказала я.

   – Почему? – искренне удивилась Саша.

   – Вы мне не нравитесь.

   Мой ответ ее позабавил, она даже рассмеялась:

   – Не нравлюсь? Но почему?

   – По той же причине, по которой вас не берут на работу.

   – Из-за моей красоты?

   – Нет, до вашей красоты мне нет никакого дела, так же как и большинству работодателей. Вас не берут на работу из-за вашей манеры общаться. Вы презираете людей и даже не считаете нужным это скрывать. Ваши собеседницы – те самые менеджеры по трудоустройству – прекрасно чувствуют, как вы к ним относитесь.

   – А за что их уважать-то? – продолжала улыбаться Александра.

   – Ну хотя бы за то, что они смогли найти работу, а вы – нет.

   Улыбка слетела с ее лица.

   – Я так и знала, что мне не следует сюда приходить. Ну что хорошего может посоветовать человек, у которого сумка уже год как вышла из моды?!

   Саша резко поднялась и направилась к выходу. Красотка так высоко задирала нос, что я всерьез опасалась, как бы она не споткнулась и не переломала себе ноги.

   Когда за девушкой захлопнулась дверь, я принялась разглядывать свою сумку. Оказывается, в прошлом году она была на пике моды! Если честно, это стало для меня открытием. На самом деле сумке лет пятнадцать, не меньше. Я недавно обнаружила ее в шкафу и стала носить. А что, удобная вещь, вместительная, со множеством карманов, и плевать, что бока немного потерлись и изготовили сумку в стране, которой больше нет на карте, – Югославии. Может, опять положить старушку в шкаф и вынуть через десяток лет? Клянусь, я буду самой модной дамой в редакции.

   Зазвонил телефон, я взяла трубку и услышала голос Светы.

   – Ну и приятель у тебя! – не удержалась я. – Ни «здрасьте», ни «спасибо» не сказал.

   – Он мне не приятель, – бесцветным голосом отозвалась Рзаева. – Меня похитили и хотят убить.

   Я не поверила своим ушам:

   – О чем ты?

   – В папке, которую я давала тебе на сохранение, были деньги, много денег, – продолжала Света. – Это мой долг одному человеку. Сейчас деньги исчезли, и кредитор очень разозлился.

   Она замолчала. Я неожиданно для себя принялась оправдываться:

   – Я не брала, честное слово! Я даже не открывала папку!

   Светка молчала, но весьма красноречиво. Потом сказала:

   – Я должна сто тысяч долларов. Если через два дня не верну долг, меня обещали разрезать на кусочки. И я ничуть не сомневаюсь, что так оно и будет, эти люди не привыкли шутить!

   Неожиданно в разговор встрял грубый мужской голос:

   – Кончай трепаться! Щас я ей по-простому объясню! – В трубке тяжело задышали. – В общем, слушай сюда. Гони сто штук гринов, иначе твоя подружка поедет малой скоростью в товарняке, голова – в Караганду, а ноги – в Казань. Усекла?

   У меня гудело в ушах, язык еле ворочался:

   – Я не понимаю. Вы можете еще раз повторить?

   Мужик мерзко заржал:

   – Готовь бабки, конфетка, и все будет тип-топ! Жди нашего звонка. И никому ни слова. Если проболтаешься ментам, твоя подружка труп!

   И трубка запищала короткими гудками.

   Глава 6

   Я в растерянности огляделась вокруг. Редакция жила своей обычной жизнью: одни сотрудники работали за компьютером, другие – разговаривали по телефону, третьи – пили кофе и хихикали. На фоне этой привычной суеты особенно дикой казалась новость – Свету Рзаеву похитили и угрожают убить!

   Меня охватило сомнение: может, это была слуховая галлюцинация? Раньше со мной такого не случалось, но все когда-нибудь бывает впервые.

   Я повернулась к наборщице Кате, сидящей по соседству:

   – Ты, случайно, не слышала, о чем я сейчас по телефону разговаривала?

   – А? – Катя вынула из ушей наушники.

   Я повторила вопрос.

   – Нет, я музыку слушаю, – вытаращила глаза Катя. – А ты что, сама уже не помнишь?

   – Я-то помню, – вздохнула я, – но мне это не нравится.

   – Я бы тоже многое хотела забыть из того, что когда-то слышала, – усмехнулась Катя. – Например, вот это: «Я полюбил другую, давай останемся друзьями».

   Чтобы разведать обстановку, я заглянула в кабинет к шефу.

   – А почему Светы Рзаевой сегодня нет?

   Ирина Львовна оторвалась от бумаг:

   – Наверное, заболела, вчера она неважно себя чувствовала.

   – А вдруг с ней случилось что-нибудь страшное? – напирала я.

   – Ну тогда нам бы сообщили, – спокойно ответила она.

   – А вдруг у нее нет возможности сообщить?

   По лицу Ирины Львовны пробежала тень легкого раздражения.