Наталья Александрова - Одной смерти мало

Через полчаса она уже входила в торговый центр возле Московского вокзала.

Здесь было многолюдно, и Вера долго не могла найти кафе.

Наконец увидела впереди яркие столики с нарядными клетчатыми скатертями, стойку с кофейным автоматом.

Кирилл сидел за крайним столом, возле входа в кафе, и внимательно оглядывался по сторонам. Вера почувствовала нежность и покой. Теперь все будет хорошо, муж ей обязательно поможет.

Кирилл заметил ее, привстал, помахал рукой…

Сейчас ее неприятности закончатся. Кирилл возьмет ее за руки, посмотрит в глаза и ласково проговорит…

Додумать эту мысль она не успела.

К столику Кирилла подошли три человека в одинаковых черных костюмах.

Один из них наклонился к Кириллу, что-то ему негромко сказал. Кирилл вздрогнул, дернулся, но двое других схватили его с двух сторон за локти, подняли из-за столика, повели к выходу из кафе. Девушка за стойкой старательно делала вид, что ничего не замечает.

Вера застыла на месте как громом пораженная. Земля в буквальном смысле уходила у нее из-под ног. Она попыталась шагнуть к мужу, но ноги ее не держали, подкашивались, и ей пришлось схватиться за стойку с одеждой.

Кирилл растерянно оглядывался. В какой-то момент он встретился взглядом с женой. В его глазах она прочитала страх и еще что-то, чего не смогла понять. А еще… еще этим взглядом он пытался предупредить ее, чтобы она к нему не подходила.

Вера провожала его взглядом, полным муки и растерянности.

Она ничего не понимала.

Что происходит? Кто эти люди в черном?

Они уже нашли труп Лидии?

Но тогда при чем здесь Кирилл?

Странная группа быстрым шагом удалялась, смешиваясь с толпой. Вера прикрыла глаза. Все было так страшно, так безнадежно и непонятно! Ей хотелось исчезнуть, умереть или уснуть, уснуть надолго…

А может быть, она уже спит? Может быть, все это ей только приснилось – труп Лидии на полу, люди в черном, уводящие Кирилла…

– Женщина, что с вами? – Рядом с Верой остановилась продавщица, подозрительно взглянула на нее.

Вера увидела себя ее глазами – бледная, напуганная женщина вцепилась в одежную стойку и смотрит перед собой в полной растерянности… ее, чего доброго, могут принять за наркоманку!

Вера провела рукой по глазам, шагнула вперед.

Ноги снова слушались ее, и она пошла куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда.

Чувства ее необыкновенно обострились. Все звуки казались слишком громкими, запахи – невыносимо сильными, яркий свет резал глаза. Проходя мимо парфюмерной секции, Вера едва не задохнулась от смеси пряных, удушливых ароматов. Она прибавила шагу, стараясь все же не бежать. Прохожие шарахались от нее, удивленно смотрели вслед. Мужчина в темном пиджаке уставился настороженно, подозрительно. Он был чем-то похож на тех троих, которые увели Кирилла. Вера прибавила шагу, попыталась придать своему лицу выражение уверенности и безразличия, но это у нее плохо получилось.

Наконец она выбралась на улицу.

Но и здесь страх не оставил ее. Ей казалось, что все встречные смотрят на нее с тем же подозрением. Какая-то пожилая женщина шагнула ей навстречу и проговорила:

– Где здесь подлая убийца?!

– Что?! – Вера отшатнулась как от удара, схватилась за лицо.

– Где здесь Подольская улица? – повторила женщина, но увидела расширившиеся от ужаса глаза Веры и испуганно отступила, смешалась с толпой.

Вера шла вперед, не разбирая дороги, и вдруг рядом раздался скрип тормозов и злой, испуганный голос:

– Ты куда прешь, идиотка? Тебе что – жить надоело? Так ты другое место выбери, мне из-за тебя сидеть неохота!

Она осознала, что стоит на проезжей части, а рядом с ней – чудом успевшая затормозить машина и водитель – красный, растрепанный, ошалевший.

Невнятно извинившись, Вера быстро перешла на другую сторону, вошла в какие-то двери и с удивлением осознала, что идет по перрону Московского вокзала.

– До отхода пассажирского поезда сообщением Петербург – Пошехонск остается одна минута! – прогремел голос в репродукторе. – Провожающих просим покинуть вагоны!

Невдалеке от нее по перрону шли два милиционера в форме, на поясе у одного из них раскачивались наручники.

Вера вдруг с необыкновенной яркостью представила, как эти наручники защелкиваются на ее запястьях, даже почувствовала боль в сдавленной косточке…

Решение пришло внезапно. Она шагнула в двери вагона.

– Билет! – строго проговорил проводник, рыжий, плохо выбритый дядька с бородавкой на щеке.

– Я… у меня нет… – забормотала Вера. – Но мне очень нужно уехать… очень нужно…

Она достала кошелек, умоляюще взглянула на проводника. Тот воровато огляделся, понизил голос и проговорил:

– Ладно, посиди пока в моем купе, я сейчас обойду вагон и подберу тебе какое-нибудь место!..

Вера благодарно кивнула, юркнула в служебное купе, уселась на жесткую скамью и прикрыла глаза.

И снова увидела окровавленный затылок Лидии, расплывающуюся лужу крови на ковре.

Ее словно подбросило невидимой пружиной.

В купе было душно, стены давили ее, как будто Вера уже оказалась в одиночной камере. Она вышла в коридор, подошла к открытому окну, глотнула воздуха. Воздух был пыльный и горячий, он принес запах дегтя и ржавчины. За окном проплывали пригороды Петербурга – гаражи, бетонные коробки складов и пакгаузов.

Рядом с ней образовался невысокий худощавый мужичок с редкими прилизанными волосами, с какой-то неприятной расхлябанностью в движениях.

– Куда едем? – проговорил, заглядывая Вере в глаза. – До конечной?

– А вам что за дело? – насторожилась Вера, смерив незнакомца взглядом.

– Да мне, собственно, никакого дела нету, – сально ухмыльнулся тот. – Исключительно для приятного разговора. Ежели ты до конечной едешь, стало быть, мы с тобой земляки и можем это дело отметить, к примеру, в вагоне-ресторане…

– Никакие мы не земляки! – отмахнулась Вера и вернулась в дежурное купе. Задвинув за собой дверь, прилегла на нижнюю полку, подложив под голову сумку, и неожиданно задремала.

Проснулась она от осторожного прикосновения.

Над ней стоял рыжий проводник, смотрел выжидательно. За окном было темно, поезд шел, ровно постукивая на стыках рельсов.

– Я уж тебя не будил, – проговорил проводник. – Гляжу – умаялась. Я тебе, между прочим, местечко нашел, в четвертом купе. Но это, сама понимаешь, надо рассчитаться. У нас пока что не коммунизм. И судя по всему, не предвидится.

– Да, конечно, большое спасибо! – Вера села на полке, протерла глаза, открыла сумочку. – Сколько?

– А это смотря куда тебе нужно. Ежели до конца, до Пошехонска, – тысячу, а ежели еще куда…

Вера кивала и рылась в сумочке. Она помнила, что там лежал кошелек – новенький бумажник из вишневой кожи. Но его не было, как корова языком слизнула.

– Это очень даже по-божески! – продолжал проводник, следя за ее руками. – В кассе с тебя больше возьмут…

– Извините, – пролепетала Вера, поднимая на проводника растерянный взгляд. – У меня кошелек пропал… наверное, украли…

Она вспомнила прилизанного мужичка возле окна, его мягкие, вороватые движения, скользкий взгляд…

– Это что значит – украли? – Проводник насупился, грозно навис над Верой. – Это ты не на меня ли думаешь? У нас в поезде такого порядка нет, чтобы воровать! У нас, между прочим, бригада образцового обслуживания! Так что ты не очень-то!

– Я вас не имела в виду… – смутилась Вера. – Наверное, это раньше…

– Раньше! – передразнил ее проводник. – А теперь не то, что раньше, теперь у нас новые порядки! Это раньше можно было задарма, а теперь все исключительно за деньги! Знаю я таких! Денег, видите ли, нету! На халяву хочешь прокатиться? Так, это, не выйдет!

– Извините. – Голос Веры задрожал, на глазах выступили слезы. – Извините, но я правда не хотела… у меня были деньги, в кошельке, но он пропал… здесь был такой мужчина подозрительный, вертлявый такой, с залысинами…

– Ты мне сейчас что хочешь сочинишь! – оборвал ее проводник. – Любого мужика! Если кто здесь и есть подозрительный, так это ты! Прибежала, как будто за тобой черти гонятся, заскочила в вагон… И нечего мне тут пургу гнать!

– Я… я правду говорю! – Вера вытряхнула на скамью содержимое сумки, еще раз лихорадочно все перебрала. – Был кошелек…

– Ну ладно, – проводник вдруг смягчился, подсел к ней, – со всяким бывает. Что же я, не человек? Ладно, можешь ехать, я же вижу, что тебе очень нужно…

– Спасибо… – растерянно пробормотала Вера, немного отодвинувшись.

– Только ты, это, сама понимаешь… – продолжал проводник, снова придвигаясь к ней вплотную. – Это самое…

– Что?! – Вера вжалась в самую стенку. – Это вы о чем?

– Ну ты, это, малолетку несмышленую не изображай! – фыркнул проводник, как закипающий чайник. – Взрослая баба, должна все понимать! Ежели денег нету – всегда можно договориться! Ты мне, это, сразу приглянулась…