Дарья Донцова - Нежный супруг олигарха

– И где пожар? – растерянно спросила Лиза.

– Потом объясню, – сказала я, выбегая к лифту. – Главное, не подведите, установите нужные декорации.

Взяв в руки бейсболку, Регина молча начала вертеть ее перед глазами.

– Имени не назову, – в конце концов вздохнула она.

– В общем-то я и не надеялась, что ты, увидав головной убор, сообщишь паспортные данные его владельца, – ехидно заметила я.

Но Збруева научный работник, поэтому плохо понимает шутки.

– Всякое случается, – пожала она плечами. – Подобные головные уборы носят, как правило, молодые люди. Студенты, школьники. Кое-кто подписывает вещь – вот тут на тесьме выводят фамилию в качестве профилактики воровства. Но данный кепарик не имеет опознавательных знаков. Итак, что я могу сказать. Вещь произведена из хлопка с небольшим добавлением синтетического волокна. Полагаю, она дорогая: состав не простой, хлопок нужен для того, чтобы бейсболка слегка растягивалась и принимала форму головы, а искусственные нити не дадут ей окончательно потерять форму. Дырочки по бокам окантованы металлическими рамками, имеется «язычок», благодаря которому убор можно слегка уменьшить или увеличить. Следовательно, это не кустарная работа, а фирменная. «Скарлино»![3] Знаю, знаю, эта совсем не дешевая фирма производит одежду для продвинутой молодежи. Так что хозяин кепарика – вполне обеспеченный человек.

– Ты выдала столько информации, всего лишь подержав ее в руках? – восхитилась я.

Регина улыбнулась.

– Там есть ярлычок с указанием состава и названием производителя. Что же касаемо «Скарлино», то моя Ленка выпрашивает джинсы этой фирмы. В прошлое воскресенье мы ездили в магазин, и я получила сильное впечатление: штанишки тянут на пятьсот баксов, свитера в два раза дороже. И бейсполку подобную видела, они по восемь тысяч рублей продаются.

– Однако! – покачала я головой. – Но что мне даст название торговой точки?

Збруева положила бейсболку на стол и водрузила на нос большие очки.

– Не знаю, – пропела она, включая мощную настольную лампу. – Кто у нас детектив? Я всего лишь исследователь, а ты думай. Допустим, в таком направлении. Дорогие бутики – не проходной двор, хорошо, если к ним за день несколько покупателей заглянет. Продавщицы отлично знают свою публику, у них есть система дисконтных карт. Еще девочки, получив новую коллекцию, начинают обзванивать модников, приглашать их за обновками. Если торгуешь штанами по цене космического корабля, следует вертеться. Вполне вероятно, что менеджер вспомнит, кому недавно продал эту кепку. Ее, похоже, недолго носили, лента не успела пропитаться потом.

Я мрачно кивнула.

– Замечательная идея, спасибо, я непременно сгоняю в «Скарлино». Вот только бейсболку могли потерять, спереть, просто выбросить…

– Верно, – пропела Регина и взяла пинцет, – а потому следует изучить все зацепки. Вот он, милашка! Ну-ка, иди под микроскоп…

– Что ты нашла? – заинтересовалась я.

– Волос, – восхищенно сообщила Регина. – Я говорила тебе про «язычок», благодаря которому можно изменять объем кепки, а тут пряжка, вот за нее волосок и зацепился.

– Надеешься увидеть на нем вытатуированное имя владельца? – не удержалась я от иронии.

Регина начала подкручивать микроскоп.

– Если человек добывает огонь трением двух палок, то бесполезно дарить ему зажигалку. Волос очень удачный.

– В каком смысле?

– Он не выпал, его вырвали!

– Кто?

Регина кашлянула.

– Повторяю: волос зацепился за пряжку, бейсболку сняли, тогда и выдрали часть волосяного покрова. И это замечательно.

– Перестань умничать, – обозлилась я, – говори нормально.

– Вроде я не по-китайски изъясняюсь, – пожала плечами Збруева. – На вырванном волосе сохранились микроскопические кусочки кожи и волосяная луковица.

– И что?

– Значит, я смогу выделить ДНК.

– Дальше!

Регина взяла крохотный пузырек.

– Про отпечатки пальцев знаешь?

– Конечно!

– ДНК – такой же опознавательный знак, у каждого человека совершенно уникальный. Выделить молекулу можно из слюны, спермы…

– Региночка, а если обойтись без леденящих душу подробностей? – взмолилась я. – Покороче!

– Сейчас я произведу анализ, – терпеливо пояснила подруга, – и сравню полученные данные с информацией из базы. Если владелец волоса когда-либо попадал в поле зрения нашего центра, а мы работаем с…

– То ты сообщишь мне его имя, – невежливо перебила я Регину. – И я узнаю, кто хозяин бейсболки!

Збруева запихнула пузырек в какой-то аппарат, чем-то похожий на кухонный комбайн.

– Нет, – сказала она, нажимая на кнопки, – данные владельца бейсболки я не назову.

– Почему? – подскочила я.

– Могу сообщить, кто надевал головной убор, – нудно пояснила подруга, – чей волос застрял в пряжке, но, как сама понимаешь, на основании этих сведений невозможно утверждать, что данный человек является владельцем бейсболки. Ее могли ему дать поносить, померить, потеряли ее в конце концов…

У меня закружилась голова. Нет, Регина редкая зануда!

– А если в твоей базе не найдется материала для сравнения? – перебила я ее.

– Значит, владелец волоса останется не определен.

– Замечательно!

– Конечно, – абсолютно серьезно кивнула Збруева. – Ведь когда ты обнаружишь преступника, я сумею точно ответить, он ли ходил в бейсболке. Поняла?

– Да, – мрачно кивнула я. – Интересно, какова вероятность, что безумец, способный купить кепарик с козырьком и черепом за восемь тысяч рублей, очутится в твоей базе?

– Это не моя база, а общая, – меланхолично поправила меня Регина.

Я устроилась на табуретке. Збруева невыносима! Интересно, как ее терпит дочь? Ленке надо памятник при жизни соорудить.

– Отлично… – бубнила Збруева, хватая выползшую из аппарата бумагу, – теперь сюда… заработало… пошло…

Я уставилась на мигающий экран монитора.

– Что он делает?

– Ищет, – пояснила Збруева, – сравнивает, анализирует. Зверь-машина!

– Как же вы работали раньше? Когда компов не было?

Регина махнула рукой.

– Не спрашивай! Впрочем, анализ ДНК делают не так уж давно, и мы… О! Есть!

Монитор прекратил мигать, на нем замерла фотография и высветился текст.

– Нашел! – заликовала я. – Обалдеть!

– Фомина Наталья Викторовна, – начала озвучивать текст Регина, – тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения, десятое декабря, адрес по прописке – улица Красильщикова, дом шестьдесят четыре, квартира два. Так, так… примерная дата смерти пятнадцатое мая… ща… угу… ясно.

– Эй, эй, – заволновалась я, – она умерла?

– Секундочку, – сказала Регина, – сейчас. Вот оно. Хочешь подробности?

– Да!! – заорала я.

Из дальнего угла лаборатории донесся писк.

– Тише, – укоризненно сказала подруга, – мышей испугаешь, они резкие звуки не выносят.

– Зачем тебе грызуны? – на секунду отвлеклась я от дела.

– Для души, – улыбнулась Регина. – Устану, посмотрю на них, и сердце радуется. Значит, так! Фомина пропала, есть соответствующее заявление, потом было найдено тело в состоянии, непригодном для опознания.

– Как же определили, что это Фомина?

– По карте зубного врача, – пояснила Регина. – ДНК получили из волос, они застряли в расческе. Кроме того при ней сумка была с паспортом.

– Интересно, – протянула я. – Тело не опознаваемо, а ридикюль цел?

Регина поморщилась.

– Она сгорела на даче в бане, а сумка осталась в доме, в ней и лежали документы. Хорошо хоть череп сохранился, очень характерные зубы, через один на штифтах. Немного странно для молодой девушки, но всякое случается. Эту кепку носила покойница.

– Здорово! – заявила я. – Только она была на голове у парня.

– Значит, он взял чужую вещь.

– Когда умерла Фомина?

– Два года назад.

– Можешь определить время выдерга этого волоска?

– Какое замечательное слово «выдерг», – покачала головой Регина. – Похоже, несколько часов назад. Однако странно!

– Надо же, – скривилась я, – тебе что-то кажется странным?

– Конечно, – без тени улыбки ответила Збруева. – Так не бывает: человек мертв двадцать четыре месяца, а его волосы присутствуют на бейсболке, причем вырвали их только что. Нонсенс.

– Ты умеешь делать выводы, – фыркнула я.

– Не стоит меня хвалить, такие же соображения придут в голову даже младенцу, – ответила Збруева.

– Что у тебя еще есть по Фоминой?

– У меня – ничего.

– Поройся в данных, – терпеливо сказала я. – Извини, я употребила не то выражение. Что есть в базе? Можешь выяснить подробности дела?

– Вообще-то это запрещено, – уперлась Збруева, – в базе хранятся сведения для внутреннего пользования.

– Представь, как Лев Яковлевич обрадуется пейзажу… – тоном змея-искусителя пропела я.