Брошки с Блошки - Елена Ивановна Логунова

Он заморгал, дожидаясь ответа.

– За день до того, как забраться в квартиру тетушки, ты уже был на крыше под окном? – повторила я, старательно распихивая пазлы по местам. – И тогда не попал в дом, потому что тебя кто-то опередил? Этот кто-то как раз вылезал из окна, когда ты с перепугу дал ему по голове?

Мальчик на все кивал.

– А этот кто-то… Он был не в красной куртке? – сдвинув брови, задала я последний вопрос.

Ирка заерзала, в ожидании ответа переводя взгляд с меня на Борю и обратно.

– В красной, точно! – обрадовался юноша. – Вы его видели, да? Он в порядке, жив-здоров?

– Это пока, – ответила я, вставая. – Обещаю, очень скоро я его убью.

– Мы его убьем! – присоединилась к моим кровожадным планам верная подруга.

И засомневалась, глянув на часы:

– А куда мы бежим? – на бегу спросила Ирка.

Мы неслись по Невскому, как два дельфина по морским волнам: прорезая себе путь сквозь стаи рыбной мелочи и периодически выпрыгивая, чтобы не терять из виду друг друга.

– К метро и в «Водянку»! Тьфу, «Русалку»! – ответила я, притормозив, чтобы подруга могла меня догнать.

Она и вовсе остановилась:

– Нет, туда лучше на машине. Вызывай такси.

Я вынула из кармана смартфон, а в нем оказалось полно пропущенных сообщений.

– Что там? Еще что-то плохое? – встревожилась Ирка.

– Наоборот, хорошее, – ответила я удивленно. – Мне деньги пришли.

– Какие? Большие? – Подружка подошла поближе.

– Даже слишком. – Я показала ей сообщение мобильного банка. – Намного больше, чем ожидаемый гонорар.

Ирка вздохнула. Она знает, какое у меня сложное отношение к гонорарам. Я терпеть не могу испытывать ощущение, будто кому-то что-то должна, и потому никогда не беру предоплату за свою работу – это раз. И я не задираю свой ценник, потому как считаю это непрофессиональным, – это два.

– Это нельзя так оставлять. – Я отошла к стене, чтобы оказаться вне магистрального канала плывущих по проспекту туристов, и набрала знакомый номер.

– Кому звонишь? – поинтересовалась подруга, встав так, чтобы заслонять меня от прохожих и их острых локтей.

– Марине, менеджеру проекта питерского издательства, у которого права на русские переводы романов Блейка, – объяснила я. – Марина, здравствуй!

– Привет-привет! Что, денежки пришли? – Менеджер была весела и игрива.

– Пришли, но что-то много, тут какая-то ошибка…

– Нет никакой ошибки, это твой гонорар за последний роман плюс премия.

– Какая еще премия? – не поняла я.

Никогда еще премий от издательств не получала. Во всяком случае, денежных.

– Считай, выходное пособие, – любезно объяснила Марина. – Американский заказчик согласился принять твою отставку и даже велел выплатить тебе «золотой парашют».

– Ты шутишь? Как топ-менеджеру «Газпрома»?!

– Я тоже крайне удивлена. – В голосе менеджера прорезались нотки не то обиды, не то зависти. – Мне казалось, тебя еще долго будут уговаривать продолжить серию, станут сулить надбавки и плюшки, сам Петр Иваныч был поначалу именно так настроен…

– Какой еще Петр Иванович?

– Ну Блейк же, Воронцофф, его американского папу Джоном зовут, получается, по-нашему он – Иванович.

«Щелк!» – еще один найденный пазл в моей голове.

– А как зовут его маму, не знаешь?

– Как же, знаю: Наталья!

Щелк! Щелк!

– То есть это Блейк-Воронцофф распорядился отпустить меня и премию дать? – уточнила я.

– Ну! Что теперь с серией будет, даже не знаю. – Менеджер погрустнела. – Он, представляешь, дальше сам писать собирается. Придумал какую-то историю с приключениями героя в Санкт-Петербурге…

– Ладно, Марина, если деньги возвращать не нужно, у меня все, пока. – Я закончила разговор и задумчиво посмотрела на Ирку.

– Что? Бежим дальше? Или все же вызовем такси? – спросила она.

– Еще минутку, – попросила я, сгребая мысли в кучку.

Потом огляделась и потянула подружку к Дому Зингера:

– Идем, надо кое-что проверить.

Мы заскочили в книжный, поднялись на второй этаж и прошли в отдел художественной литературы.

– Хочешь посмотреть, не появилось ли в продаже твое новенькое? – Ирка голосом выразила легкое осуждение.

Мол, не вовремя ты, подруга, намерилась тешить авторское самолюбие.

Но я свернула к стеллажам с переводными детективами, где в прошлый раз ковырялся наш интурист. Пробежалась взглядом по корешкам, выхватила нужный томик, осмотрела его.

– Что и требовалась доказать! – Я повернула фото автора к подружке. – Узнаешь?

– Это же наш Наташик! – Ирка выхватила у меня увесистую книжку в ярком твердом переплете и тоже повертела в руках. – А написано – Питер Блейк-Воронцофф… Как же так? Он не Уоррен?

– Уоррен – искаженное Ворон, это вариация на тему фамилии Воронцофф, а имя Джонатан – сборная солянка: у него папа Джон, а мама – Наталья. – Я попыталась забрать у подруги книжку, чтобы вернуть ее на полку, но она не позволила.

– Я этот роман не читала еще, куплю, пожалуй.

Мы потопали к кассе. На лестнице, ведущей на первый этаж, Ирка остановилась и сказала:

– Я все же не понимаю. Зачем знаменитому писателю понадобилось втираться к нам в доверие под вымышленным именем?