Элизабет Питерс - Не тяни леопарда за хвост

Сомневаюсь, чтобы он мог меня разглядеть, — вечернее солнце стояло еще достаточно высоко, заливая фасад дома. Но Эмерсон знал, что я смотрю на него. Знал ведь наверняка, паршивец! Вскинув руку, он послал мне воздушный поцелуй — и был таков.

О черт! Представления не имею, сколько я простояла у окна, прижавшись лбом к стеклу и содрогаясь от злости.

— Мадам! — Гаргори дергал ручку двери. — Миссис Эмерсон! Вы там?

— Где ж мне еще быть, идиот! Открывайте дверь, да поскорее!

— Да, мадам. Сию минуту, мадам. Профессор так и велел. Только я не понимаю... — Дверь наконец открылась. — Не понимаю, что происходит, мадам, — продолжал лепетать дворецкий. — Профессор сказал, что замок заело. Он пошел за инструментами. Но я не понимаю, мадам... — как попугай твердил Гаргори. — Как это замок заело с этой стороны? Почему вы здесь, а профессор там?

— Вот именно — там. Там, Гаргори! — рявкнула я. — Полагаю, бесполезно и спрашивать, куда отправился ваш профессор?

— За инструмен... О, мадам! Он ведь не это... он что же...

— Неужели догадались? Он как раз то самое!

— Прошу прощения, мадам, — в ужасе простонал бедняга. — Может, догоним?

— Благодарю, Гаргори. Поздно. Профессора и след простыл. Вы уж простите, что я вас обозвала.

Самая большая идиотка в этом доме — это я. Не волнуйтесь. Уверена, с профессором все будет в порядке. Дайте мне несколько минут, чтобы успокоиться, и пригласите детей к чаю. Я скоро спущусь.

Истерики не было. Глаза мои были сухи. Разумеется, я не собиралась сидеть сложа руки и дожидаться возвращения Эмерсона. Еще чего! Неизвестно, куда его черти... куда он умчался, но, судя по беседе в библиотеке, в своем расследовании мы с ним шли одним путем. Как он догадался? — вот в чем вопрос. Айшу он слышать не мог, а я, само собой, не открыла ему главного, что узнала со слов египтянки. С другой стороны, если Эмерсон смог сделать столь важный вывод, что впервые в жизни решился физически убрать меня с дороги... то уж я-то, располагая всеми фактами, тем более не ошибусь!...

Однако дедукция требует времени, которого у меня сейчас не было, — снизу уже неслись детские голоса. «Чайная церемония» радовала меня не больше, чем профессора, только в отличие от Эмерсона я никогда не позволяла себе манкировать хозяйскими обязанностями. Пора было спускаться, пока Виолетта не истребила все дневные запасы сладостей.

К моему появлению барышня успела-таки умять полблюда бисквитов. Положив конец обжорству, я быстренько рассадила детей по местам.

— Как прошел день? Чем занимались?

— Гуляли в парке, тетя Амелия, — отчитался Перси. — Я ловил бабочек!

— Пончики, — простонала Виолетта. — Там продавали пончики. Горячие пончики, сладкие пончики, вкусные пон...

— Ну и как? Повезло тебе с бабочками? — обратилась я к Перси. Справляться, повезло ли его сестре с пончиками, — только утруждать себя понапрасну. Девицу разносило буквально на глазах.

— Я очень доволен, тетя Амелия. Попались два махаона, но это так полезно — бегать с сачком по парку! Очень укрепляет здоровье.

— Рада за тебя. А ты, Рамсес? Помогал кузену?

— Трудно поверить, что ты задаешь такой вопрос, мамочка, поскольку тебе известны мои взгляды на бессмысленное уничтожение живых существ. Позволю себе сменить тему, которая меня ни в малейшей степени не занимает.

— Если ты о папе, Рамсес, то могу ответить сразу. Да — папа ушел. Нет — я не знаю куда. Он не обязан перед нами отчитываться за свои действия.

— С точки зрения закона — не обязан, — глубокомысленно кивнул мой отпрыск. — Но существуют моральные обязательства, мамочка, и я крайне удивлен, что папочка, будучи личностью столь высоких моральных...

— Рамсес!

— Да, мамочка. Я понял.

Недолгую паузу прервал Перси:

— Могу ли я спросить вас о чем-то, тетя Амелия?

— Слушаю, Перси. О маме беспокоишься?

— Нет, тетя Амелия. Я хотел задать... теоретический, как говорит Рамсес, вопрос. Вот если, например, один человек узнал, что другой человек сделал что-то такое, чего ему делать нельзя...

М-да. А я-то еще сетую на речи Рамсеса. Наш сын по крайней мере выучил больше полусотни слов и умеет связно излагать свои мысли.

— Если этот другой человек сделал что-то плохое, — продолжал Перси. — Что-то действительно плохое. То должен ли первый человек об этом рассказать?

— Непростой вопрос, Перси. Моральные проблемы всегда трудно решать. Ответ зависит от многих обстоятельств. К примеру, связан ли «первый человек» обетом молчания? Тайна исповеди...

— Совсем не исповедь, тетя Амелия, — быстро вставил Перси.

— Серьезность провинности тоже имеет значение. Если это безобидная шалость...

— А если нет? Если другой человек сделал что-то по-настоящему плохое? Очень, очень пло...

Рамсес соскочил с дивана и вцепился брату в глотку.

Боже, что это была за сцена! До сих пор без дрожи вспомнить не могу. Мальчишки катались по полу, точно разъяренные волчата. Я бросилась их разнимать — не тут-то было. Получив хороший пинок — уж не знаю, чьим именно ботинком, — я решилась на крайние меры. Вода в чайнике чуть подостыла, но все еще была достаточно горячей, чтобы драчуны с воем разлетелись по углам гостиной.

Обозрев поле брани и пощипанных противников, я, признаться, была приятно удивлена. Едва ли не на голову ниже своего кузена, Рамсес не уступил ему ни на йоту. Похоже, папочка исполнил обещание насчет уроков бокса. Если у моего чада был всего лишь расквашен нос и руки в ссадинах, то Перси досталось — будь здоров. На лбу уже вздулась громадная шишка, губа лопнула, перекошенная физиономия посинела.

Под шумок очистив блюдо с бисквитами, Виолетта с тем же рвением обрушилась на другой объект.

— Гадкий! — верещала барышня, дубася Рамсеса кулачками по груди. — Гадкий, гадкий, гадкий!

Одной рукой притянув к себе сына, который даже не пытался дать девице сдачи, лишь спрятал лицо в ладонях, второй я вцепилась в кружевной ворот Виолетты, оторвала от пола и запустила на диван.

— Довольно!

На помощь звать не пришлось. Привлеченные грохотом и криками, миссис Уотсон и Гаргори сами прибежали в гостиную. Поручив зареванную барышню экономке, а ее распухшего братца — дворецкому, я повернулась к сыну:

— Итак...

— Отправляться к себе в комнату и не сметь оттуда ни шагу. — Рамсес шмыгнул носом и вытер рукавом кровь с подбородка.

— Именно. — Я смахнула с черных кудрей чаинку. — Помощь нужна?

— Нет, мамочка. Мне не хотелось бы тебя утруждать. Как видишь, кровотечение прекратилось. Холодные примочки...

— И не жалей воды, Рамсес.

— Да, мамочка. — Он поплелся к двери, но на полпути остановился. — Если позволишь, один вопрос, мамочка.

— Сегодняшнее безобразие мы обсудим позже. В данный момент меня волнует...

— Понимаю, мамочка. Отсутствие папочки, учитывая, что тебе неизвестно его местонахождение...

— Рамсес!

— Да, мамочка. Но я хотел справиться о мисс Минтон. Она исчезла.

— Знаю. Мисс Минтон утром покинула наш дом.

— Мисс Минтон покинула наш дом ночью, мамочка. Кроме того, она оставила все свои вещи.

— Ничего удивительного. Видимо, решила, что пожитки горничной ей ни к чему.

— Наверное, ты права, мамочка. И все же я посчитал необходимым проинформировать тебя...

— Что ты и сделал. Благодарю. Отправляйся к себе.

Так-так. Любопытно. И что же предпринять в свете этих новых фактов? Я не долго размышляла. Черкнув несколько строк, вызвала Гаргори, попросила доставить письмо по адресу и дождаться ответа. Если ответ подтвердит мою догадку — а так оно, уверена, и будет, — то нужно заранее подготовиться.

Я потянулась к звонку:

— Миссис Уотсон! Будьте любезны, подайте мне ужин в спальню. Поскольку профессора нет, я могу лечь пораньше.

Экономка, добрая душа, одобрила мое решение отдохнуть после стольких неприятностей".

Оставалось только ждать. Я почти не сомневалась, что мои выводы верны, за несколько часов ничего не должно случиться... А пока неплохо бы лишний раз все взвесить и обмозговать план действий. Я достала из ящика листок с заметками — тот самый, на который Эмерсон так и не удосужился взглянуть.

Два пункта остались неисполненными. Что ж. На них уже нет времени. Однако в связи с последним пунктом возникает вопрос: вызывать полицию — или не вызывать?

Остановимся на компромиссе. Мне известен один-единственный полицейский, который, возможно... повторяю — возможно, примет во внимание более чем оригинальное мнение частного лица, да к тому же дамы. Записка мистеру Каффу заняла немало времени. Едва я поставила подпись, как в дверь постучали.

— Разрешите, мадам? — Встревоженный дворецкий протянул мне листок. — Надеюсь... Надеюсь, хорошие новости?