Андрей Ильин - Картонный воин

Но не успел. Его голос на полуслове оборвал грохнувший сзади выстрел!

И тут же, практически без паузы, рядом раздался еще один выстрел. Второй выстрел!..

Большому Начальнику не повезло. С ним случилось несчастье. Вернее, Большое несчастье. В жизни больших людей случаются только большие события, в то время как в жизни маленьких — одни только мелкие неприятности.

Большой Начальник попал в ДТП. Он ехал из города на дачу. Ехал, как обычно, на трех машинах с мигалками по практически пустой дороге. Идущий впереди джип охраны расчищал дорогу, как бульдозер, сгребая попутный и встречный автотранспорт — все эти “Жигули”, “Москвичи” и даже “Мерседесы” — к обочинам.

Это было нормально. Именно так и должны ездить сильные мира сего.

Но даже они не могут быть застрахованы от случайностей...

На шестьдесят седьмом километре случилось то, чего никто не мог ожидать, — шедший навстречу бензовоз, вдруг резко вильнув в сторону, потерял управление и, проломив разделительное ограждение, вывалился на полосу встречного движения. То ли у него рулевое управление отказало, то ли водитель заснул, но только бензовоз вдруг оказался перед джипом охраны.

Джип, конечно, был большой, но бензовоз был больше.

Джип врезался в бензовоз, как в бетонную стенку, перевернулся и отлетел в сторону, перегородив собой две полосы. В расплющенный джип на полной скорости влетел шедший за ним “Мерседес”, в котором сидел Большой Начальник. Водитель успел среагировать, водитель нажал на тормоз, но скорость была слишком большой, а уйти в сторону было невозможно — бензовоз и смятый джип перегородили практически всю дорогу.

“Мерседес” ткнулся в бензовоз и остановился. Удар был не слишком сильным, и люди, находившиеся в салоне, должны были остаться в живых, но джип охраны, протаранив бензовоз, как видно, пробил емкость с бензином. Который от удара “Мерседеса” в бензовоз, от случайно выбитой искры, вспыхнул.

Раздался взрыв, поглотивший бензовоз, джип охраны и “Мерседес”. Подоспевшая к месту аварии охрана из последней, уцелевшей машины ничего сделать не могла — здесь их пистолеты были бесполезны, здесь нужны были скорее пожарные гидранты. Они сунулись было в пламя, но сразу же отступили, опалив волосы.

Огромный из десяти тонн бензина, из бензина в баках их машин и людей костер полыхал, во все стороны разбрасывая жаркие языки пламени. Это был ад! Персональный ад для отдельно взятого грешника.

Прибывшие через пару часов на место происшествия пожарники лишь загасили тлеющие покрышки. Больше они ничего сделать не могли. Спасатели выгребли из покореженного и прогоревшего насквозь металла кучки серого пепла. Но что удивительно, в кабине бензовоза никаких останков найдено не было. Или водитель сгорел дотла, в буквальном смысле слова испарившись от жара, или успел в последний момент выпрыгнуть из машины.

Свидетелей, видевших происшествие, как водится, не нашлось. Охранники, ехавшие сзади, ничего не заметили, а те, что были впереди, о том, что видели, рассказать не могли...

Большому Начальнику не повезло — он погиб, как говорится, в расцвете сил в банальном ДТП.

Ему не повезло...

И в то же время повезло, потому что он не узнал, что созданная его многолетними трудами империя рухнула — рухнула в одночасье!

Он умер почти счастливым, считая себя победителем...

Грохнул второй выстрел...

Генерал Трофимов ткнулся лицом в траву. Он умер!..

Но как же тогда второй выстрел?!. Он же слышал второй выстрел! И почему, если он умер, он чувствует боль? Причем не сзади, куда стреляли, а спереди. И почему ему лезет в нос и щекочет ноздри трава?..

Додумать свою мысль генерал Трофимов не успел — на него сверху обрушилось что-то тяжелое, придавливая к земле. И тут же зазвучали новые выстрелы. И чьи-то крики... И снова выстрелы...

Что за чертовщина?

И что-то снова, еще более тяжелое, свалилось на генерала сверху. Они что, решили его не стрелять, решили задавить?..

— Э-эхх!.. — кряхтел кто-то рядом. Совсем рядом. Кряхтел, между прочим, голосом майора Проскурина.

Его что, тоже как цыпленка табака?

Тяжесть не отпускала, выстрелы не становились реже. Мимо кто-то, тяжело топая, пробежал и тут же, словно споткнувшись, упал. Зашуршали шаги.

— Все? — спросил голос.

— Вроде все. Вон там, кажется, кто-то шевелится!

И словно гора с плеч свалилась. Ушла тяжесть! С генерала стащили два упавших на него трупа.

Но тут же в затылок ему ткнулось дуло пистолета. Туда же, куда уже тыкалось!

Что они, по новой, что ли?..

— Встать! — гаркнул сзади голос.

Генерал попытался привстать. И скосил голову чуть в сторону.

Рядом, на коленях, стоял майор Проскурин. В спину ему упиралось чье-то колено, в затылок дуло пистолета-пулемета.

Да что здесь происходит, в конце-то концов?..

— Кто вы? Быстро! — вновь гаркнул голос. Врать было бессмысленно, потому что непонятно было, о чем врать.

— Трофимов, — представился генерал Трофимов, без званий и регалий.

— Проскурин, — повторил, как эхо, майор Проскурин.

Выстрела не последовало.

— За что они вас?

— Да так, повздорили маленько, — неопределенно ответил генерал, соображая, почему они говорят “они”? Если говорят “они”, значит, они — не они? Так, выходит?

А если они не “они”, то кто?

— Сейчас вы будете отвечать на наши вопросы, — сказал голос. — Если соврете, можете считать себя покойниками.

Генерал Трофимов и майор Проскурин и так считали себя покойниками.

— Какие силы остались в бункере?

А черт его знает, кто остался в бункере. И кто там вообще был!

Но “языкам” не пристало отвечать на поставленные вопросы неопределенно. За это и схлопотать можно.

— До отделения пехоты! — уверенно соврал генерал.

— Какое оружие?

— Легкое стрелковое и гранаты.

— Точно! — подтвердил майор Проскурин. В конце концов, если там окажется меньше отделения и не окажется гранат, их за это не накажут. Главное, чтобы не было больше отделения и не было гранатометов.

— Михалчук! — крикнул голос.

— Я! — откликнулся Михалчук.

— Бери своих людей и вычищай бункер. Там примерно отделение...

Люди Михалчука дружно затопали в сторону входа в бункер.

— Где еще может быть противник? — спросил голос.

— Ну-у... — неопределенно ответил генерал. А где он может быть? Он и сам не знает, где тот может быть. И не знает, кто здесь противник. Для него все противники — и те и эти.

— Отвечать!

В бок генерала впечатался ботинок. Армейский, десантный, сорок пятого размера, прикинул он. Это что — армия?

— Ну!

“Языку” не положено долго молчать, “языку” положено говорить.

— Поищите возле гаражей, — наобум ответил генерал, прикидывая, что он попытался бы отсюда свалить на машине.

— Ага, возле гаражей, — поддакнул майор Проскурин.

— Горохов!

— Я!

— Проверь гаражи.

— Есть!

Со стороны гаража застучали выстрелы. Похоже, угадал генерал.

Вот только что дальше?..

Дальше, если это армия, их должны зачистить. Потому что распотрошенных на месте “языков” в живых не оставляют. Опасно их в живых оставлять — а ну как они раскричатся или расскажут организовавшему погоню противнику о численности и направлении движения подразделения?

Значит, если это армия, то их убьют. Во второй за этот вечер раз. Разве только заинтересовать их собой, обозначив в качестве важного источника информации? Информированных “языков” обычно не чистят, утаскивая с собой.

Может, так?

Главное, удержать их от опрометчивых решений сейчас, а потом, в более спокойной обстановке, можно будет как-то выкрутиться.

Наверное, так!

— Я генерал ФСБ, — громко сказал генерал Трофимов. — Во внутреннем кармане моего пиджака удостоверение.

— Да хоть маршал, — не испугался незнакомец. Жаль, что не испугался.

— Мы выполняем секретное задание высшего командования. Если с нами что-то случится, вас ждут серьезные неприятности, — попробовал надавить генерал.

— Да вы что? — ахнул незнакомец. — Тогда, конечно, я боюсь!

Не прошло!..

Выстрелы стали стихать. Люди Михалчука прибежали обратно.

— В бункере все чисто! Там всего три человека было.

Слава богу, что три, а не тридцать!

— Потери?

— Двое раненых.

— Архивы изъяли?

— Так точно!

Генерал Трофимов и майор Проскурин стояли на коленях, прислушиваясь к чужому разговору. Их мало интересовали потери и архивы, их интересовала их судьба. Обидно было помирать во второй раз...

— Что с этими будем делать, командир? — спросил, кажется, Михалчук.

— С этими? — спросил, на секунду задумавшись, командир. — С этими будем делать то же, что с теми....

Это было решение, был приговор.

Через мгновение должна была раздаться автоматная очередь.

— Стойте! — крикнул генерал. — Дайте мне возможность поговорить с вашим командиром.