Дарья Калинина - Из мухи получится слон

— Пусть все будет под рукой, — пыхтя от усилий, сообщила всем я. — Ничегошеньки им, противным, не оставим.

— Правильно, — поддержала меня Ася. — Ни одного ящичка, пусть поволнуются и поломают головы лишние минуты.

— Вы отвлекаете меня всякими пустяками, а у меня работа стоит, — возмущался Петя. — Я бы уже давно разобрался, что там к чему, если бы вы не дергали меня постоянно.

Толпа на улице уже начала волноваться. До них, кажется, дошло, что в доме кто-то есть или кто-то был. Должно быть, наткнулись на наши следы или просто смекнули, что двери сами собой не бывают запертыми изнутри, когда хозяин находится снаружи. Во всяком случае, до нас доносились их возбужденные вопли. Орали они на каком-то чужом языке, и понять что-либо было невозможно, но смутные догадки о том, что эти вопли добра нам не сулят, у нас были.

— Вот черт, — выругалась Ася, — давайте поторопимся. Они сейчас пойдут на штурм.

И мы торопились, как могли. Надрываясь, мы втащили эти зловещие и тяжеленные к тому же ящики наверх и в приступе злобы свалили их в углу.

— Предупреждаю всех, — сказала Ася, — если получится так, что они предложат сдаться, то на их милосердие можете не рассчитывать, независимо от того, что они пообещают. Они будут над нами изгаляться так долго, как им позволит время, а если не сдадимся, то умрем быстро и сравнительно безболезненно. Но это все на крайний случай, а сейчас запираем дверь.

Дверь была хорошая и толстая, но, к сожалению, сработана она была из дерева. Я бы предпочла стальную и желательно с проведенным к ней электрическим током. Но, как говорится, мечтать не вредно. Мы придвинули к ней массу разнообразной мебели из соседних комнат, которую мы предварительно стащили в нашу гостиную. Всякие там стулья, письменные столы, этажерки, тумбочки, банкетки, шкафчики и полочки.

Амелин опять отвлекся от текущих событий, а мы прильнули к узким щелям в ставнях, через которые можно было разглядеть двор. Бандиты шустрили там, как муравьи в лесу. Мне с перепугу показалось, что их значительно больше десятка, но потом я сообразила, что считаю одного и того же человека по нескольку раз, и благоразумно перестала их считать. Все они были очень заняты делом. Человек пять-шесть метались вокруг дома с не поддающейся моему пониманию целью. Иногда от их массы отделялся один, который отбегал, смотрел в сторону дороги, что-то кричал и возвращался к остальным.

Крепыш с еще одним солидным дядечкой в тяжелом кожаном пальто стоял в стороне, и оба они не принимали участия в забавах молодых.

— Идут! — вскоре прозвучал чей-то вопль на сей раз на русском языке.

И в самом деле, по дороге шли двое амбалов и несли лестницу.

— Так я и думала, — с досадой произнесла Ася, — додумались, стало быть, молодцы.

Мы с каким-то отстраненным интересом наблюдали за действиями врагов, словно все происходящее было не более чем кинолентой, которая прокручивалась в третьеразрядном кинотеатре, куда мы все забрели от нечего делать. После нескольких неудачных попыток им удалось прислонить лестницу к стене дома. До чердачного окна она не доставала. Мы догадались об этом по разочарованному стону, огласившему окрестности на много километров вокруг. Казалось, враг встал в тупик. Мы торжествовали. Но осаждающие так легко не сдались. Одни из них сел за руль джипа и подогнал его к стене дома, после этого другой забрался на крышу машины и принялся обстукивать ставни один за другим. Мы отпрянули от окна.

— Они ничего со света не разберут внутри дома, — утешила нас Наташа.

И она оказалось снова права. Они потолкали ставни, потрясли решетки и ни с чем вернулись к своим.

— Решетки им не одолеть, — сказала Ася. — Я помню, мастер говорил, что его работу можно одолеть только с помощью автогена.

— Да, автоген им взять неоткуда, — согласились мы.

Но тут из-за угла, где мы складировали наши боеприпасы, раздался восторженный вопль, привлекший к себе наше внимание и оставшийся незамеченным толпой на улице, потому что они шумели так, что и самих себя не слышали. Оказалось, что Амелин умудрился-таки собрать свой первый автомат и выглядел теперь очень грозно, держа его в руках. Этакий монумент Вечного солдата.

— Ну вот! — с гордостью провозгласил он. — Я его все-таки одолел. Поглядите на него. До чего же он хорош. И это я сам его собрал, своими руками, — прибавил он на случай, если кто этого еще не понял.

— Потрясающе! — восхитились мы дружно, ничуть не покривив при этом душой.

— А он действует? — неосмотрительно выступила Наташа.

Мы с Асей осуждающе посмотрели на нее, но было уже поздно. Семена ее слов попали в благодатную почву и немедленно дали свои плоды. Петечка оживился еще больше и сказал:

— Сейчас посмотрим.

И не успели мы и слова вымолвить, как он выпустил очередь из автомата, которая угодила в стену за моей спиной. Эффект был потрясающим. Наступила гробовая тишина, которая сменилась криками ярости и обиды на улице.

— И теперь они знают, что мы добрались до их склада, — прокомментировала случившееся Ася.

Мы выглянули на улицу. Там было пустынно. За исключением двух машин, которые на первый взгляд стояли покинутые и одинокие. Но выяснилось, что ребята не покинули своих четырехколесных друзей, а укрылись под ними. На всех там места не хватило, и некоторые укрылись еще и под самим домом. В переговоры они пока не вступали. Видать, прикидывали, кто из конкурентов мог так здорово их обставить и насколько велика опасность быть подстреленными из окна дома. Что ни говори, а инстинкт самосохранения у них отточен. Дикари, одним словом, только инстинктами и живут.

— Петь, — обратилась к нему Ася, — милый, ты должен собрать еще хотя бы три штуки. И будь добр, поторопись.

Петя не заставил себя долго просить и занялся делом. Мы предложили свою помощь, но она была им с презрением отвергнута. Настаивать на своем мы не решились и опять приникли к окну. Там иногда какой-нибудь камикадзе перебегал, петляя и уворачиваясь от возможных пуль, от машин к дому и обратно.

— Советуются, — заключили мы.

Результатом их совета был парламентер, посланный к нам. От белого флага они отказались, чем нас очень разочаровали. Мы молча отказались от переговоров. Парень помаячил перед окнами и, поняв, что в ответ на его увещевания ему ничего не светит, с быстротой зайца вернулся к своим.

— Чего мы, собственно, ждем? — задала я провоцирующий открытие боевых действий вопрос.

До меня все никак не могло дойти, что мы сидим тут в ловушке и помощи ждать неоткуда. Положение не из веселых, и хотелось его как-то оживить.

— А что ты предлагаешь? — вопросом на вопрос ответила Наташа.

— Может быть, откроем боевые действия? — решилась предложить я. — Ненавижу ждать.

— На что спорим, что не успеем? — внезапно спросила Наташа.

Только мы хотели поинтересоваться, что она имеет в виду, как дом сотряс мощный удар.

— Они таранят стену, что примыкает к сараю. Она там из досок, и пробить ее легче, чем сломать хорошо укрепленную дверь или стену основного дома, но та дощатая стена сообщается с домом, — просветила нас насчет грохота Ася.

Дом дрожал от ударов тяжелого предмета, используемого ими как таран.

— Совсем озверели, — равнодушно бросила Ася.

Снова прощаясь с жизнью, я обвела глазами эту веселенькую комнатку и наткнулась взглядом на Амелина, который, не обращая внимания на изменения в звуках, нас окружавших, занялся запрещенным ему строго-настрого делом. Он закончил собирать автоматы и, пользуясь тем, что наше внимание и внимание Аси отвлечено от него, ковырял взрывоопасную коробочку.

— Надо забрать готовую продукцию, — деловито сказала я и пошла за оружием к Пете.

Он не обратил на меня никакого внимания, и я с трудом добилась от него, чтобы он показал нам принцип действия оружия. Он оказался до смешного простым. Знай жми на спусковой курок, или как он там называется, и круши все вокруг. Мы вооружились и сразу почувствовали себя лучше, уверенней, что ли. Определенно, в этих железках что-то магическое все же есть. Из трех перепуганных овец мы сразу превратились в хищниц. Петя сказал, чтобы мы оставили его в покое, что он на пороге величайшего в своей жизни открытия. Унять его оказалось невозможно, после победы над автоматами он стал совершенно неуправляем. Слава определенно затмила ему рассудок, и мы скрепя сердце смирились с его новым хобби.

Внизу раздался треск, который мог означать только одно — нашим врагам удалось проломить стену, и теперь они уже в доме. Жить нам, судя по всему, оставались считанные минуты, и мы готовились подороже продать свои жизни. Мне в голову полезли мысли относительно этичности происходящего, и я никак не могла решить, война у нас или нет. Меня сильно взволновала мысль, что я могу оказаться из-за этих мерзавцев в аду. Вдруг по чистой случайности мне удастся подстрелить одного из бандитов, а мне это засчитают как убийство. И вдруг ни Наташа, на Ася не составят мне там компанию? Что я буду делать одна-одинешенька в аду? А с другой стороны, я точно помнила, что во время войны действуют совершенно отличные от мирного времени законы и убийство не наказывается, а, наоборот, всячески поощряется медалями, орденами и чинами.