Людмила Милевская - Веселая поганка

С чего я вдруг так обнаглела, понятия не имею, но мне тут же дали знать, что я опять неправа.

— Ты вот что, бикса позорная, — отбросив зачатки вежливости, рявкнул мой собеседник, — не дергайся, дома сиди, я, блин, щас подскочу. Перетру с тобой кое-что по— быстрому.

— Что значит — перетру? Вы что, ко мне что ли собираетесь приехать?

— Ну ты, блин, тормоз!

— На вас не угодишь, — обиделась я. — То я — тормоз, то тормозить совсем не умею. Говорили бы понятней, чего хотите.

— Приеду — скажу, — пообещал он. — Ты только не дергайся, сиди и жди, не обижу, перетрем кое-что по— быстрому и отчалю.

Я слегка струхнула и тут же выдвинула встречное предложение:

— Давайте по телефону перетрем. Если вы насчет того инцидента на мосту, то можете быть уверены: я никому не расскажу. Вас я давно простила, так что можете смело про меня забыть. Лично я уже про вас забыла, хоть убей — припомнить не могу, что было на том дурацком мосту.

— Ты забыла, а мне не хочется, — зверея, сообщил мой собеседник, после чего у меня отпали последние сомнения: конечно же это он, которому я задвинула между ног коленом.

«Нет-нет, — паникуя, подумала я. — Что угодно, но только не личная встреча. Лучше решать такие вопросы по телефону. И почему решили начать с меня? Ведь есть и другие участники этой истории.»

— Умоляю, — воскликнула я, — не тратьте свое драгоценное время. Зачем вам ехать ко мне? Лучше займитесь тем, которого сбрасывали с моста.

«Любовь любовью, — подумала я, — но он наверняка сейчас в гораздо меньшей опасности. Пойди еще его поищи — как он умеет пропадать, а я вот она, сижу здесь и абсолютно беспомощна. Он же хитрый, он же не догадался оставить братве сумочку с документами. Такое только в мою пустую голову может придти.»

— Ты что там гонишь? — зверея, поинтересовался «братан». — Ты что, про лоха?

— Не гоню, а правду говорю, — обиделась я. — Надо было лучше топить вашего лоха. Эти иностранцы бывают необъяснимо живучи. Хотя, лично я очень ему благодарна, он меня спас. И вам благодарна, что вы меня с ним свели. Более того, хотела вас об одолжении просить. Я внезапно с ним рассталась, но очень хотела бы встретиться вновь. Умоляю, если вы его найдете, сообщите, пожалуйста, мне адрес. Буду вам несказанно благодарна.

— Будешь, еще как будешь, — пригрозил «братан» и повесил трубку.

— Вай ме! — воскликнула я. Люблю иногда блеснуть грузинским. — Равкхна, что мне делать теперь? Этот болван и в самом деле припрется сюда! С какой целью, тоже понятно.

Я прикинула, что баба Рая будет гулять с Санькой до обеда, потом она дождется Акима во дворе.

Аким обещал отремонтировать в туалете сливной бачок, следовательно домой они пойдут втроем, а если Аким захватит в помощники собутыльника, то и вчетвером. Братан же, как я поняла, будет один…

Не станет же он чинить разборки с бабой Раей, да еще при Акиме и его собутыльнике. К тому же, если за бабу Раю вряд ли кто вступится, то Аким очень ценный в нашем доме человек. За него оторвет голову любой, а в нашем доме живет все мужик не слабый — все боевой и тренированный. Вот взять хотя бы нашего борца Борю, у которого джакуззи чуть ли не каждый день требует ремонта, а кто это будет делать, если не Аким? Боря ремонтировать ничего не умеет, но зато прекрасно умеет ломать.

Рассудив таким образом, я подумала, что самым разумным будет единственное: если я покину квартиру до прихода незваного гостя. Даже если он решит посторожить под дверью, Саньке и бабе Рае ничего не грозит.

Но не могла же я уйти в махровом халате. Пришлось оперативно приводить себя в порядок, а оперативно я не умею: вместо ресниц я тушью накрасила брови, губы выехали за свои пределы, а они у меня и без того немаленькие, румяна слишком густо легли. Убейте меня, понять не могу зачем я ими пользуюсь, когда и свой румянец девать некуда, особенно когда прихожу в движение, а я всегда в него прихожу.

«Соберись выступать на арене цирка, — подумала я, уныло глядя на себя в зеркало, — цены бы мне не было, но на улицу выходить с таким макияжем рискованно. Придется умыться и все повторить.»

Не могу сказать, что второй раз у меня получилось лучше, но я решила больше не рисковать. Махнула рукой и помчалась в спальную. Достала из шкафа куртку, джинсы, свитер. Оделась, положила в карман ключи от машины и попробовала отыскать кроссовки, но не тут-то было. Всю обувь, как корова языком слизала. Это меня и спасло.

Я вдруг вспомнила, что в зале стоит старинная тумбочка для рукоделия, которую баба Рая почему-то приспособила под обувь. Я помчалась в зал, но и там не нашла кроссовок, быстро изменила решение и схватила спортивные ботинки, даже успела натянуть один на ногу, когда раздался скрип, характерный только для входной двери. Моему слуху и собаки завидуют.

— Баба Рая! — закричала я. — Вы что, уже так быстро вернулись?

Ответа не последовало. Это меня насторожило, потому что баба Рая всегда с таким шумом в квартиру входит, что об этом тут же узнают и все соседи, не то что я, а здесь явно кто-то крался. На это баба Рая в принципе не способна.

Обуваться было некогда, я схватила второй ботинок и выскочила на балкон. На этот балкон, должна сказать, можно войти сразу из трех комнат: из детской, из гостиной и из зала, откуда я и вошла. Уже на балконе я вспомнила, что в оставленной на мосту сумочке были ключи от квартиры, а следовательно отпали последние сомнения: крадется конечно же «братан». Тот, которому я — коленом.

Когда же я ползком добралась до окна гостиной и заглянула в него, то зашлась от страха и подумала: «Это он, из тысячи узнаю его отвратительную физиономию. Зачем— то полез в Женькин шкаф. Видимо, думает, что я там спряталась. Неровен час и до балкона доберется.»

Я заметалась: куда? Куда деваться? Сама на балкон, дура, выскочила, теперь только бери и сбрасывай меня с девятого этажа, как ненужного свидетеля.

И тут мне пришло в голову, что по балкону можно выскользнуть через соседние квартиры. Нас отделяют перегородки, которые помеха ну разве только для бабы Раи и то, если у нее разыгрался радикулит. В противном случае и баба Рая эту преграду осилит.

Я решила лезть на соседний балкон, оставалось только выбрать на какой именно. С одной стороны проживала Старая Дева, которая в это время обычно дома, но, понятно, в восторг от моего оригинального визита не придет.

С другой стороны жил профессор Нефедов, который был бы предпочтительней, поскольку и обрадовался бы мне сердечно, и вообще он жил в другом подъезде, что идеально для избежания преследования, но Нефедов есть Нефедов. Он по полгода торчит в своих экспедициях, и кто его знает сколько месяцев мне придется сидеть на балконе в ожидании его возвращения.

Невольно пришлось остановиться на Старой Деве. Так как каждая секунда была дорога, я не стала тратить время и надевать второй ботинок, а торопливо спрятала его под куртку, повыше затянула замок-молнию и бодро закинула свою длинную обутую ногу через ограду прямо на балкон к Старой Деве.

И тут же порадовалась, что не закинула ту ногу, которая защищена одним лишь шерстяным носком — чертова Жулька, собачка Старой Девы, жестоко вцепилась в мой ботинок и, демонстрируя крайнюю ярость, принялась рычать и грозно трясти головой. Там той Жульки — тьфу! — но визгу много, что совсем некстати.

— Ах ты моя халосая, — засюсюкала я, но Жулька на ласку не клюнула, видимо не простила мне прошлые обиды.

Я сидела на ограде, разделенная надвое перегородкой, и не могла спрыгнуть ни туда ни сюда.

«Долго так продолжаться не может, — горестно думала я, — хоть нас и разделяют две комнаты, но рано или поздно „братан“ обратит внимание на истерику Жульки, и тогда мне не поздоровится.»

Не знаю, чем кончилось бы дело, не заинтересуйся Старая Дева лаем своей Жульки. Сгорая от любопытства и ломая голову над тем, что могло ее моську разволновать, Старая Дева выползла на балкон и, увидев меня, мгновенно присоединилась к Жульке. Она затрясла тем, что у нее было вместо волос — бигуди — и зашлась заливистым лаем:

— Что здесь происходит? Вы совсем обнаглели! Что вы себе позволяете?

— Еще и позволить себе не успела, как все вы в истерику, — с осуждением ответила я. — Лучше уберите свою сучку, не видите, она изгрызла мой стодолларовый ботинок.

Старая Дева такой заурядный ответ восприняла как личное оскорбление.

— Плевать мне на ваш ботинок, и это не сучка! — взвизгнула она. — Запомните вы когда-нибудь или нет? Это кобель!

— Кобель? Очень приятно! Думаете от этого мой ботинок пострадал меньше? Если не уберете своего кобеля, увидите что с ним будет, — пригрозила я. — Уж в чем в чем, а в общении с кобелями я поднаторела.

Старая Дева знала меня с детства и потому поспешно схватила на руки своего кобеля, после чего я тут же спрыгнула на ее балкон. Поскольку в ее квартиру через балкон я заходила впервые, то сейчас же задала законный вопрос: