Большая перемена - Владимир Хмелевский

– Теперь нельзя кровь сдавать?

– Теперь придется сдавать два раза.

Вспоминая молодость, он решил поехать на электричке, чтобы приехать пораньше и без пробок. Об этом маршруте он слышал неделю назад по телевизору. Уверенно подошел двухэтажный состав яркого, алого цвета. Хотя это была только третья остановка долгого маршрута, места в нем уже не было. Игорь шагнул навстречу сердитой стене людей и, оказался зажат, между мокрым от пота, крепышом в черной футболке с огромным, белым черепом и надписью «Danger», который держал в руках небольшую 16-килограммовую гирьку, отталкивающего, зеленого цвета в резиновой прокладке-галоше и сухой старушкой с изображением на свитере перекрещенных револьвером и надписью «Хулиган», которая опиралась на тележку с велосипедными колесами, наполненную незатейливым скарбом. Повинуясь движению поезда их группу понесло на огромного рыжего мужика, в майке, по наличию густой растительности на теле, не уступавшему приматам. Майка была коротковата, волосатое брюхо, торчало, поддерживаемое широким, туго затянутым ремнем, от которого все пытались отодвинуться. Шедший за Игорем, молодой человек, воспользовавшись замешательством, протиснулся в узкую щель между телами, вскочил в туалет и забаррикадировался там. Игорь обреченно закрыл глаза, пытаясь вспомнить что-то приятное, но запах чужих тел, мешал сосредоточиться. Огромный мужчина сильно потел, вытирая лицо скомканной бумажной салфеткой, ему было плохо и невыносимо жарко, вдруг он заметил освободившееся место в конце вагоне и сбивая пассажиров ринулся туда, когда до цели оставалось метра полтора, девочка-подросток стоявшая неподалеку, весело щебетала и не проявлявшая никакого интереса к происходящему вокруг, вдруг изменила свое решение и села, мужчина остановился в недоумении, а затем разочаровано и со злостью, расталкивая людей пошел обратно. Наконец, пассажиры стали и выходить тоже, Игорь протиснулся в салон и встал на образовавшейся полянке между рядами сидений. Объявили, что следующая остановка – «Беговая». Так как на этой остановке ближе к выходу был последний вагон, пассажиры потянулись через весь состав к нему, но на следующей – «Белорусской», ближе к выходу был первый вагон, особенно несдержанные пассажиры решительно пошли вперед. Обе группы встретились в середине состава, именно там, где стоял оперуполномоченный. Игорь попеременно оглядывался на приближающихся с двух сторон людей, не понимая, что ему предпринять, рядом сидящая старушка смотрела на него с триумфом и жалостью. Во глава правой колонны шла мощная старуха с небольшим рюкзаком на груди, продираясь сквозь людское море, сложила руки лодочкой, как будто собиралась нырять. Левую колонну возглавлял молодой человек с грязным, несмотря на сухую погоду, моноколесом, за ним тянулись люди с большими, неуклюжими самокатами. Игорь оглядел еще раз пассажиров в поиске какой-то поддержки, но сидящие, столкнувшись с ним взглядами, отводили глаза. Встречные колонны остановились в ожидании его решения. Молодой человек с важным видом стал протирать влажной салфеткой свои мягкие туфли. Отсутствие в его гардеробе носков и наличие темных очков, узких костюмных брюк цвета ультрамарин и приталенной, прозрачной рубашки, расстегнутой на три верхние пуговицы должно было натолкнуть остальных пассажиров на мысль о его благородном, европейском происхождении. Пассажиры, уткнувшись в человеческий тупик стали роптать, громкость их возгласов была обратно пропорциональна уровню их воспитания. У Игоря в голове воспитание стало бороться со здравым смыслом, после недолгой борьбы победил смысл. Он отодвинулся в сторону, чуть присев на колени женщины, чем вызвал ее справедливое негодование и толпа, преодолев преграду, веселым ручейком побежала к выходу, подгоняемая чьим-то сухим и звонким кашлем в конце этой вереницы людей. Приехать раньше не получилось, на работу он попал в то же время, что и всегда, но в мятой рубашке и пыльных, затоптанных ботинках

В кабинете полковник выговаривал Семенычу:

–Ты старый, опытный опер, тебе скоро на пенсию. Почему ты не передаешь свой опыт молодежи?

– Почему? Передаю…

– Какой? Что нельзя смотреть на сварку? Ты знаешь, какие мне письма Студент присылает. Я ему пишу – вышли мне информацию, а он мне в ответ – FYI.

– Товарищ полковник, я же говорил это значит – for you information, то есть информация для вас…

– Так и надо докладывать, а не выдумывать – и оглянувшись на вошедшего Игоря, измерил его взглядом и ушел, пробормотав:

– Конечно, если начальник ходит в таком виде.

Студент достал банан, из сумки и начал его есть.

Семеныч, с улыбкой, обратился к студенту:

– Хочешь я научу тебя как по количеству бананов определить день недели?

В понедельник, я покупаю пять штук и каждый день съедаю один…

Студент пробормотал:

– Умного учить только портить.

– Но ты ведь учишься в институте.

– Да, второе высшее…

Игорь пробормотал:

– Одно высшее – хорошо, два – прекрасно, три – шизофрения.

Семеныч продолжил:

– Все учишься, а работать, когда собираешься?

– По возможности никогда, слышали про закон Парето? Двадцать процентов усилий дают восемьдесят процентов результата. Поэтому я поклонник гедонизма.

– Гедонизмом занимаешься? Тогда понятно почему ты еще не женился.

Игорь решил сменить тему разговора:

– Что у нас сегодня?

Семеныч стал серьезным:

– У мужика пропала теща, по всему он и виноват. Я бы сказал, что он уже готов сознаться, но пока молчит. У тебя жена еще и психолог, ты в теме, придумай что-нибудь.

– Что за мужик?

– Бухгалтер из школы.

– Опять школа? Что-то не то с нашей школой сейчас…

– Почему? У нас самое лучшее в мире образование, у нас учат сразу всему. У буржуев, например, образование очень узконаправленное. Если надо поставить клизму, то приходят сразу два доктора – один знает, что такое клизма, второй – куда ее ставить.

– Ладно, где он?

Игорь вошел в комнату, за столом сидел усталый человек, и смотрел стеклянными глазами в стену. Увидев вошедшего, он, виновато улыбаясь, поднял тяжелые веки и стал поглаживать свое левое колено. Игорь, желая придать важности моменту, достал из нагрудного кармана очки. Одного стекла в них не было. «Как некрасиво получилось, наверно в поезде сломали» подумал майор и спрятал их обратно. Вдруг, подозреваемый издал короткий вздох, в глазах у него выступили слезы и, он начал говорить:

– Я работал в образовании, бухгалтером, двадцать лет, и когда недавно школы стали объединять, все коллеги думали, что меня назначат руководителем этого объединения, но назначили какую-то постороннюю дуру, а мне сказали – что я уже старый и это в сорок девять лет. Отношения у нас сразу не сложились, в школу она пришла воровать. Я пытался с ней говорить, но она сказала, что мужчина не должен работать бухгалтером и предложила уволиться. Я отказался, тогда