Карл Хайасен - Двойная наживка

Преподобный Уиб отечески улыбнулся и смахнул ниточку с отворотов малинового пиджака.

– Мистер Скинк, есть два типа исцелений. Один из них – физическое откровение, другой – духовное. Никто, кроме самого Господа, не может предсказать, что случится сегодня днем – возможно, это будет подлинное чудо – но, по крайней мере, я обещаю, что ваши глаза будут исцелены в духовном смысле.

– Но это поможет мне пройти тест на получение шоферской лицензии или нет?

Чарли Уиб слегка кашлянул.

– Дьякон Джонсон упомянул, что мы выплачиваем вознаграждение наличными?

Ровно в пять часов передавалось специальная программа «Иисус в вашей гостиной» через спутниковое телевидение по всей сети СТХ. Это был прямой эфир. Сияющий и собранный преподобный Чарльз Уиб появился за своей розовой гипсовой кафедрой и пригласил всю Америку в живописное и дружеское новое сообщество на Озерах Ланкеров, штат Флорида.

– Мы особенно восхищены тем, что к нам присоединились сотни наших сестер и братьев во Христе, которые взяли на себя труд прилететь сюда, чтобы разделить с нами события этого волнующего дня. Благодарим вас всех за вашу любовь, ваши молитвы и вашу лепту... Вы все видели, что Флорида – это райский уголок, место покоя, раздумий, где славная работа господня прославляется благодарной природой...

Камера номер один была повернута к небу.

– Поглядите теперь вверх, когда я беседую с вами, – сказал преподобный Уиб, – орлы парят над этим прекрасным новым Элизиумом!

Парившие в небе птицы не были орлами, они были обычными коршунами, промышляющими индейками. Но операторам было дано строжайшее распоряжение избегать крупных планов.

Камеру номер два направили на аудиторию – чопорные, самодовольные, внимательные лица, все, кроме одного мужчины, сидевшего в первом ряду. Он не аплодировал. На нем был плохо подогнанный костюм из искусственного шелка, «акульей кожи», потертая соломенная шляпа и черные очки. Он не выглядел счастливым солдатом Христова воинства. Скорее походил на Чарльза Мэнсона, накачанного стероидами. Камера два ненадолго задержалась на его лице.

Чарли Уиб не обращался к нему в течение двадцати минут.

За это время публика вибрировала, пребывая во влажном и слезливом умопомрачении. Как и предсказывал Уиб, толстые женщины падали в обморок направо и налево. Взрослые люди вопили, как младенцы.

Преподобный Уиб подал знак кивком, и двое молодых дьяконов в голубино-белых костюмах вывели на сцену слепого.

– Ты, бедный заблудший грешник, – сказал Уиб. – Как тебя зовут?

– Джеремия Скинк.

– Ах, Джеремия!

Аудитория разразилась ревом.

– Джеремия, ты веришь в чудеса?

– Да, брат Уиб, – ответил Скинк, – да, я верю.

– Ты веришь, что Господь сегодня здесь, на Озерах Ланкеров?

– Я верю, что он с тобой, – сказал Скинк, повторяя строки, выученные на репетиции.

– И, Джеремия, ты веришь, что Господь следит за своими чадами?

– Он любит нас всех, – ответил Скинк.

– Итак, давно ли ты слепой?

– Итак, некоторое время, – ответил Скинк.

– И врачи махнули на тебя рукой?

– Абсолютно, преподобный Уиб.

– И ты тоже махнул на себя рукой, не так ли, брат?

– Аминь, – сказал Скинк, и тут миникамеру направили на его очки. Он злился на себя за то, что позволил облачить себя в эту соломенную шляпу и шелковый костюм.

Преподобный Уиб коснулся платком своего лба и возложил пухлую розовую руку на плечо Скинка.

– Джеремия, – сказал он торжественно, – в этот славный тропический день, который Господь послал нам, в день, когда наши христианские спортсмены снимали в этих древних первобытных водах урожай, дарованный им фортуной, в такой день воля Божья такова, чтобы ты стал снова зрячим. Ты должен увидеть великолепие солнечного блеска и его небеса, и захватывающую дух красоту семейного сообщества горожан. Тебе бы хотелось вновь стать зрячим, Джеремия? Тебе хотелось бы видеть снова?

– Можешь побиться об заклад на свой зад, что хотелось бы, – сказал Скинк, слегка отклоняясь от сценария.

Брови преподобного Уиба поползли вверх, но он не утратил боевого запала.

– Джеремия, – продолжал он. – Я собираюсь просить этих добрых христиан, которые будут нашими свидетелями на Озерах Ланкеров, взяться за руки. Вы все здесь дома. Положите свои библии и соедините руки, в том числе и те, кто находится в своей гостиной. И я сам возьму тебя за руки, Джеремия, и вместе мы обратимся ко всемогущему Иисусу и будем умолять его благословить тебя даром зрения.

– Аминь, – сказал Скинк.

– Аминь, – ответила толпа.

– Даруй этому грешнику зрение! – обратился преподобный Уиб к небесам.

– Зри! – завопила толпа. – Зри! Зри!

Скинк вопреки себе вошел во вкус лицедейства.

– Взгляни на меня, почувствуй меня! – завопил он.

– Взгляни на него! Почувствуй его! – ответили зрители. Это была странная и совершенно новая строчка, но она хорошо звучала.

Торопливо преподобный Уиб попытался вернуть молитвенное пение в обычное русло проповеди.

– Господь, спаси этого несчастного грешника!

Как черепаха, внезапно пойманная на шоссе, преподобный Уиб втянул шею, подтянул конечности и заморгал глазами. Этот транс длился целую минуту до того, как он снова разразился речью. Воздев руки над головой, он объявил:

– Это время грядет! Иисус нисходит в вашу гостиную!

Аудитория, охваченная восторгом, ждала. Миникамера была так близко, что можно было сосчитать все поры на носу Чарли Уиба.

– Джеремия? – сказал он. – Повторяй за мной:

– Иисус, дай мне увидеть твое лицо!

Скинк повторил.

– Иисус, дай мне увидеть свет солнца!

– Иисус, дай мне увидеть свет солнца! Иисус, дай мне увидеть чистую христианскую благость нового творения, Озер Ланкеров.

– Да будет так, – сказал Скинк.

– Господь сказал, – объявил Уиб, – Джеремия, мой дорогой брат во Христе, сними очки!

Скинк снял свои солнцезащитные очки и положил их в карман костюма. Дрожь ужаса пробежала по рядам сидящих. Скинк не разрешил гримершам поработать над своим лицом. Миникамеры быстро отодвинули.

Отводя глаза, преподобный Уиб проблеял:

– Джеремия, ты действительно исцелился?

– O да, брат Уиб.

– И что ты видишь?

– Великого человека в малиновом костюме.

Зрители зааплодировали. Многие лихорадочно выкрикивали хвалы небесам.

Скромно сияя, преподобный Уиб продолжал:

– И, Джеремия, над моей головой находится вывеска – эта вывеска была невидима для твоих глаз только несколько минут назад. Скажи нам, что на ней написано!

Здесь была ключевая реплика Скинка, в этот момент включали прямой эфир. Так как устроители предполагали, что Скинк все-таки не прозреет после исцеления, его попросили выучить содержание плаката и притвориться, что он читает.

На плакате было написано: «Озера Ланкеров представляют Турнир памяти Дики Локхарта» Мемориал Басс Бластерс Клэссик".

Но Скинк собирался произнести совсем другие слова в микрофон.

Чарли Уиб ждал несколько секунд, которые показались ему долгими...

– Джеремия?

Скинк поднял глаза к плакату.

– Джеремия, пожалуйста, – сказал Уиб. – Что написано на этом плакате?

– На нем написано: «Выжми мой лимон, детка».

Горячее колкое молчание пало на сцену. Лицо преподобного Чарльза Уиба исказилось от ужаса. Его рот так и остался открытым, а блестящие коронки во рту сильно щелкнули, но никаких прочувствованных одухотворенных слов он произнести не мог.

Слепой великан с мясистым лицом начал плакать.

– Благодарю тебя, Господь. Благодарю тебя, брат Уиб. Благодарю за все.

Посте этого Скинк повернулся лицом к камере один. И мигнул.

Когда он мигнул, янтарный совиный глаз выпал из пустой глазницы и запрыгал по сцене с сильным грохотом. Это слышали все, даже те, кто был в задних рядах.

– О, я снова могу видеть, брат Уиб, – кричал человек, который недавно был слепым. – Приди, позволь мне обнять тебя, как Господь обнял меня!

Своими обезьяньими руками Скинк дотянулся до миникамеры и ткнулся в нее лицом.

– Выжми мой лимон, детка! – стонал он, прижимаясь губами к линзе.

Тринадцать женщин в толпе рухнули на пол со своих складных стульев, они были в обмороке.

На этот раз их обморок был подлинным.

– Хочешь пива? – спросила Лэни.

– Нет, – ответил Деннис Голт.

– А Перье? – Лэни порылась в холодильнике.

– Потише, – ответил ее брат. Он закидывал удочку в то место, где был завал сучьев – это продолжалось уже долго, но рыба не клевала. Он испробовал все приспособления из своего ящика со снастями плюс еще несколько экспериментальных гибридов, но из чистого упрямства вернулся к «двойной наживке». Это была секретная приманка Дики Локхарта, и все об этом знали, поэтому Деннис Голт умирал от желания выиграть на турнире, использовав ее. Похвалиться этим. Всех в этом убедить. Втолковать им. Показать этим тупым ублюдкам, что их король действительно мертв.