Даниэль Пеннак - Плоды страсти

– Так, значит, Мари-Кольбер самый что ни на есть настоящий святой.

– Он – само милосердие.

Результаты следствия, предпринятого Хадушем, привели к тому же результату.

– Ты проигрываешь по всем фронтам, Бен. Симон отыскал эту китайскую парочку. Все так и было: Тереза дала им выпить любовного зелья и спасла семью от развода. Министр, ну, хозяин этого лакея, сам лично не ходил к твоей сестренке, но он и правда послал к ней Мари-Кольбера, когда тот чуть было не свихнулся после смерти своего братца. С тех пор прошло уже больше года, и за это время, насколько я знаю, ни один политик, ни один представитель ни нынешнего, ни прошлого, ни будущего политического режима не приходил к Терезе. Что касается жалования Терезы, то она, как обычно, берет за свою работу или жрачку, или отрезы ткани, или какие-нибудь безделушки, но чаще всего вообще отказывается от вознаграждения под предлогом, что ее занятие, мол, не в том, чтобы косить бабки, а в том, чтобы приносить их тем, кто в них нуждается. Она утверждает, что только доброта позволяет «регенерировать дар ясновидения» («Ну как тебе это, Бен? Она так и сказала, клянусь»), а те, кто берет за гадание слишком много монет, не иначе как шарлатаны, потому что от жадности они слепнут и будущего видеть не могут. Знаешь, Бен, надо все-таки признать, что ее наука пользуется большим спросом на рынке, и прости меня за выражение, поскольку это касается твоей сестрички, но уверяю тебя: если как следует разработать эту жилу, можно склепать себе яйца из чистого золота. Она занимается всеми видами пророчества: от простого ясновидения до предсказаний с использованием особых снадобий, включая гадание на картах, гадание с помощью волшебной палочки, хрустального шара, и не забывай еще про хиромантию, магнетизм, гадание по-китайски, оно же «Ицзин», на кофейной гуще, чтение судьбы по песку, ракушнику, руническим письменам и еще столько, что устанешь перечислять, короче говоря, хватает для всех этнических групп, что живут в Бельвиле… Но это еще не все… Держись крепче за стул…

Мы сидели за столиком в ресторане у Амара. Рядом с нами старик Семель поглощал свой обычный кускус[14] с мергезом[15].

– Почему ты отказываешься верить в гадание, Бенжамен? – спросил он, пока Хадуш переводил дух. – Я, например, хожу к Терезе на консультации каждую неделю! И мне всегда это помогает!

Я с горечью подумал о Семеле, его кускусе с мергезом, пиджачке, похожем больше на половую тряпку, его дырявых башмаках… Интересно, как бы он выглядел, если бы консультации у Терезы ему не помогали. И вообще, задумался я, куда катится наш проклятый век, куда нас всех занесет, если Тереза заложит динамит под последний бастион человечества, которое и так вот-вот впадет в иррациональный транс? Семель продолжал одаривать меня своей старческой улыбкой:

– А ты знаешь, что она пригласила меня быть свидетелем на ее свадьбе?

Я уже было собрался поздравить его, как он добавил, так и светясь от счастья:

– Так что меня будут показывать по телевизору!

– Как по телевизору?

– Разве Тереза тебе ничего не сказала? На свадьбу прибудет телевидение, и нас будут снимать. А на следующий день, в воскресенье, покажут передачу о свадьбе Терезы. И нас всех тоже покажут. Меня, других ее клиентов, всех, приглашенных на свадьбу!

– Что?!

Семель подвинулся ко мне поближе, его глаза излучали не просто ангельский, а архангельский свет:

– Это все задумано ради помощи бедным, Бенжамен, а также ради шлюшкиных детишек, что воспитываются у Жервезы в «Плодах страсти».

Судя по хохоту Хадуша, в ту минуту физиономия у меня была что надо:

– Да, братишка, намечается великая благотворительная свадьба. На такие события телевизионные камеры слетаются как мухи, особенно тогда, когда безработных в стране становится все больше и больше. Племя Малоссенов не приглашено на торжество, но мы сможем посмотреть свадьбу Терезы на следующий день по телевизору, собравшись воскресным вечером перед ящиком в тесном семейном кругу.

Я почувствовал, как голова у меня пошла кругом. Хадуш сжал мне локоть.

– Сразу не падай в обморок, дождись самой главной новости.

– …

– Самое интересное, братишка, что с тех пор, как Тереза встретила Мари-Кольбера, ее автоприцепчик стал центром гуманитарных операций.

И Хадуш принялся объяснять мне, что, помимо своих предсказаний, Тереза занималась еще и тем, что передавала таинственным эмиссарам, посланным к ней Мари-Кольбером, тонны медикаментов, медицинские аппараты, школьные учебники – другими словами, Тереза и Мари-Кольбер лечили, одевали, кормили, учили в разных уголках земного шара тысячи и тысячи людей, страдающих от двойного гнета: местных диктаторов и эмбарго, объявленных этим диктаторским режимам западными странами, движимыми, само собой разумеется, самыми добрыми намерениями. Благотворительные операции проворачивались втайне, чтобы не вызвать подозрения у правительств тех стран, которым оказывалась гуманитарная помощь, но все было поставлено с большим размахом. Таков был стиль Мари-Кольбера.

– …

– …

Вот так. Позор на мою голову! Мари-Кольбер, приношу вам свои извинения, и ты, Тереза, о моя Тереза, прости меня. Аллилуйя, ступайте с Богом, и да благословит вас Господь! Все, молчу, считайте, что я проглотил язык, я его слопал, сожрал! Меня это бесит, но я больше, не противлюсь вашему союзу.

Когда Рашида Кадер, архивариус, нашла меня в ресторане «Два берега», что на улице Пиренеи, поглощающим кускус, приготовленный Арески, я уже сложил оружие. Ее лицо и первые слова, которые она произнесла, подтвердили факт моего поражения.

– Итак, я встретилась с вашей сестрой, но сразу предупреждаю, что мой рассказ не доставит вам особого удовольствия, господин Малоссен.

Я обреченно махнул рукой.

– Зовите меня Бенжамен, и, пожалуйста, перейдем на ты, это подсластит горькую пилюлю, которую вы мне приготовили.

Арески усадил нас за круглый стол в глубине зала, подальше от любопытных глаз. Мы разговаривали шепотом, соблюдая все правила конспирации.

– Хорошо, Бенжамен. Но мне хотелось бы, чтобы между нами не было никакого недопонимания. Я никогда не верила и не собираюсь верить в эту астрологическую чепуху.

Надо сказать вам, девушка эта была великолепна: настоящий огонь. Перед тем как приступить непосредственно к теме, она уточнила свою позицию:

– Я уважаю Терезу за то добро, что она вершит, но у себя на работе я выбрана уполномоченной персонала[16], и мне частенько приходится воевать с начальством, возражая против приема на работу по тому, под каким знаком Зодиака родился кандидат на тот или иной пост, как его зовут, какой у него почерк, и по прочим психоморфологическим критериям…

Рашида была похожа на берберских женщин, смотревших на нас с портретов, которыми Арески украсил стены своего ресторана: прямых, не сгибаемых под колониальным гнетом. Ее голос дрожал от нескрываемого гнева:

– Еще ребенком я ненавидела «Маленького принца» Сент-Экзюпери. И сегодня я подтверждаю: эта басня – сплошная ложь, финансисты не считают звезды! А если они обращаются к звездам за советом, то лишь для того, чтобы взять на работу слабоумного племянника их женушки вместо другого – квалифицированного – кандидата. Ты понимаешь, что я хочу сказать, Бенжамен? Гадание, предсказание во всех его формах служит лишь оправданием кумовству в фирме, на предприятии, в банке. Охотникам за головами – представителям кадровых агентств – нужно бы самим поотрубать головы, а кандидатам на работу – посоветовать выдумать себе такие чудесные гороскопы, к которым не подкопаешься. Вот чем следовало бы заняться твоей сестренке Терезе! Надо заложить бомбу изнутри, чтобы к чертям собачьим взорвать эту идиотскую практику.

Рашида мне понравилась, Жюли, говорю тебе откровенно, я просто любовался этим прекрасным огнем. Бесподобная зануда. Точь-в-точь как ты в молодости. Когда Арески подошел к нашему столику, чтобы принять заказ, мы решили взять себе по макфулу и бутылочку винца. Я все же поинтересовался у нее:

– Но послушай, Рашида, раз у тебя такое мнение об астрологии, почему ты согласилась мне помочь?

– По двум причинам. Во-первых, меня об этом попросил Хадуш, а к Хадушу я неравнодушна. А во-вторых, потому что Тереза верит во всю эту чушь. Вот я и сказала себе, что пусть мне не повезло с замужеством, но если я соглашусь на это дело, то хоть она избежит неприятностей.

– И какой же результат дала твоя беготня?

Посмотрев на меня, она открыла было рот, но, передумав, протянула конверт.

– Суди сам, Тереза все изложила мне в письменном виде.

Человек сам не знает, чего он хочет, вот в чем загвоздка. Я должен был скакать от радости, читая вердикт, который вынесли звезды и о котором Тереза поведала Рашиде. Так вот нет, с первых же строчек на меня навалилась ужасная тоска: