Арто Паасилинна - Лес повешенных лисиц

Ойва Юнтунен проснулся рано, бодренький и в здравом рассудке. Сон и пища исцелили его. Сразу же он начал придумывать для себя какую-нибудь легенду, которую можно было бы скормить майору, когда тот проснется. Свое имя он ни в коем случае не хотел раскрывать, равно как и прочую касавшуюся его правду.

Во всяком случае, этого майора нельзя было выпускать из тайги. Ойва Юнтунен получил хороший урок. В одиночку он к людям отсюда не выбрался бы.

Ойва Юнтунен сварил кофе, выпил чашечку, сходил к ручью умыться и затем разбудил майора Ремеса.

– Просыпайтесь, майор... уже и кофе готов.

Когда Ремес пил кофе, Ойва спросил, где же они находятся. Майор показал месторасположение лагеря на карте. На востоке ближайшим населенным пунктом была деревенька Пулью, почти в пятнадцати километрах. На западе тайга тянулась еще дальше. До Ратгамы было две мили. Офицер и бандит находились на границе коммун Китгиля и Энонтекие, со стороны Киттили.

Прежде чем начать вешать майору лапшу на уши, Ойва Юнтунен извинился за вчерашнее свое поведение:

– Я немного устал... заблудился и разнервничался.

– Ребята из минометного взвода, видимо, немного помешали тебе тут? – спросил Ремес, прихлебывая кофе. –– Мне рассказали, поэтому я и знал, куда идти.

– Скажешь тоже, немного. Шутка ли, с минометами приперлись... А ты, видать, кадровый.

– Да, кадровый. Однако теперь в отпуске, целый год гулять буду. Надо же иногда вырываться из этой рутины. А то так и помрешь, дома сидючи.

Ойва Юнтунен хорошо понимал майора. Если подумать о Хумлегорде и убийце-рецидивисте Сиире, то последние слова звучали прямо-таки пророчески.

Затем Ойва Юнтунен решил, что наступил самый подходящий момент начать свои басни.

– Я – младший научный сотрудник Асикайнен, – представился он. – Библиотекарь. Зарабатываю на хлеб в библиотеке Хельсинкского университета.

– И каким же ветром занесло сюда библиотекаря? В здешних краях не больно-то много книг, – удивился майор.

– Собственно, я здесь для того, чтобы набраться экологических впечатлений. Я интересуюсь различными вопросами защиты окружающей среды.

В действительности же вопросы экологии никогда особенно не интересовали Ойву Юнтунена, однако он думал, что этот жирный солдафон еще меньше, чем он, понимает в таких вещах и потому проглотит легенду.

– У меня умерла тетя... оставила небольшое наследство, и я подумал, что сам бог мне велел подумать о себе и побывать здесь, в Лапландии.

И действительно, Ойва Юнтунен думал о себе, но также и о бывшем экскаваторщике Сутинене, коммерц-технике Сиире и всех полицейских северной Европы. Все вместе они заставили его бежать сюда, в тайгу. Умершая тетя была ничто рядом с живым Сиирой.

Ойва Юнтунен вошел во вкус и заливался соловьем. Ойва нес ахинею о том, что он якобы родом из Хельсинки, что он уже с детства собирал гербарии, занимался аквариумом, наблюдал в бинокль за птицами и изучал следы млекопитающих. (Единственными млекопитающими, которые в жизни интересовали Ойву Юнтунена, были женщины.) В одном только Ойва не соврал – в том, что он холост.

– У меня есть собственный астрономический телескоп и библиотека, в которой больше тысячи томов, небольшая еще... Я участвую в движении "Гринпис". У нас, в Финляндии, не нужно бы больше строить ни одной гидроэлектростанции. Речные пороги должны быть свободны.

Ойва Юнтунен пространно говорил о надвигающейся экологической катастрофе.

– Ну у тебя и забот, парень, – заметил майор.

– Когда тетя умерла весной от мочекаменной болезни, то я решил приехать сюда, в Лапландию, пополнить свою коллекцию ягеля, – совсем уж заврался Ойва Юнтунен.

– Ну и сколько же их? – заинтересовался майор. – Кукушкин лен, мох для заделки пазов в стенах и обычный ягель. Я вот три помню.

Ойва Юнтунен стал осторожнее:

– Видов более десятка. То есть чисто ягелей. Мхи и бородатые лишаи – это другое дело, и грибы, и трутовики. Я специализируюсь именно на ягелях.

– Вот как. У нас в военной академии лекций по ягелю особенно-то не читали.

– За последние годы в атмосфере Земли произошла тревожная перемена, – пояснял Ойва, переводя тему разговора от ягелей на более общий уровень. – Огромное количество углекислого газа достигло наиболее высоких слоев воздуха, и виной тому озон. Он опять же попадает в атмосферу из дезодорантов, которыми женщины опрыскивают свои подмышки. А в этих самых дезодорантах содержится пропеллент. Да и тяжелая промышленность, использующая электроэнергию, которую дают работающие на каменном угле тепловые станции, не так уж и безгрешна. А вырубка лесов в джунглях Амазонки? Если человечество не одумается, к 2005 году на земном шаре исчезнет весь зеленый покров.

– Однако доски и брус нужны, – заметил майор.

– Здесь, на севере, существует еще и другая опасность. Когда атмосфера будет достаточно загрязнена, то солнце начнет припекать еще сильнее. Эти дымовые выбросы на солнцепеке повышают температуру воздуха. Из этого следует, что ледники на полюсах растают и воды стекут в моря. Когда растает Гренландия, то уровень Атлантики поднимется на три метра, а если растает Антарктида, то уровень Тихого океана поднимется на шесть метров. В среднем это означает повышение уровня воды на четыре с половиной метра во всех морях мира. Можешь представить, что это значит.

– Мосты окажутся под водой, – констатировал майор. –Придется больше бюджетных средств выделить флоту. Сухопутные войска будут в положении пасынка.

– Все порты мира придется строить заново! Речные дельты вызовут наводнения далеко во внутренних районах. В Похьянма вода дойдет до Лапуа. Город Пори поглотит море. А что же будет с Индией и Бангладеш? Сотни миллионов человек утонут. Так что защита природной среды –это вовсе не болтовня, – разошелся Ойва Юнтунен. Ему и самому было интересно, откуда же он набрался всех этих знаний. А просто об этом каждый день писали шведские газеты, да и по телевидению постоянно твердили.

– Ну и горяч же ты, парень, – заметил майор.

– Да я вовсе не фанатик. Мне это не нужно! Конечно, я участвовал в демонстрациях, призывавших человечество образумиться.

В действительности же Ойва Юнтунен за свою жизнь принял участие в одной-единственной демонстрации. Произошло это в тюрьме города Турку в 1969 году. Заключенные во главе с Ойвой Юнтуненом начали ритмично стучать в столовой тарелками и кружками, создавая невыносимый гвалт. Целью демонстрации было добиться того, чтобы в баланду клали побольше мяса.

– Ну и как же ты намерен здесь жить? – поинтересовался майор Ремес. Как человек практичный, он видел, что этот чудак в здешней чащобе долго не протянет.

– В том-то и загвоздка... Я думал нанять какого-нибудь старика саама как бы в проводники. Живут ведь здесь такие? Он мог бы добывать дичь, да нужно бы и какое-никакое жилье на манер саамской хижины соорудить. У меня же после смерти тети есть деньги. Я слышал, как кто-то говорил, что здесь, на севере, много безработных, желающих потрудиться.

Майор Ремес подумал, что очень уж налегке бедолага эколог отправился в Лапландию изучать ягель. Однако он не стал вслух подвергать сомнению планы младшего научного сотрудника Асикайнена. Денежки у парня явно водятся.

"Стоит держаться за него", – размышлял майор о своем положении, которое в финансовом отношении было весьма плачевным. Жена тратила вырученные от продажи рояля деньги в Испании – ну да это ладно, с глаз долой — из сердца вон. Дочери ушли из семьи, младшая и та, видимо, обручена... Дома больше нет, нет более жалованья, постирать и то некому. А тут с неба свалился лопух интеллигент, на чьи денежки окончательно пропитая жизнь могла бы, как знать, расцвести заново.

А если выжать из него бабки? Размозжить этому исследователю ягеля башку и свалить труп в пропасть... или же запихать в бездонные глубины родникового озера Потсурайсъярви. Здесь, у черта на куличках и вдали от полиции, никто не стал бы разыскивать какого-то там младшего научного сотрудника.

Майор Ремес посмотрел на свой почерневший от костра кулак. Одного удара в висок хватило бы с лихвой. Эти кулаки колотили и по более твердым головам, и всегда с хорошим результатом. Даже более того.

– Кофе будешь? – вежливо спросил Ойва Юнтунен.

Майор Ремес убрал кулак в карман и второй рукой протянул кружку.

"А по мне, пусть живет, – подумал он. – Пусть живет, во всяком случае пока".

Ойва Юнтунен думал, как было бы здорово, если бы он смог нанять себе в помощники этого майора. Здесь, в тайге, привыкший к походной жизни офицер незаменим. Эта мысль казалась Ойве Юнтунену неглупой, однако тем не менее с этим мужиком нужно было разобраться. Поэтому он повел себя с Ремесом запанибрата и стал расспрашивать про всякую всячину.