Дарья Калинина - Рай на пять звезд

Поди потом объясни всем и каждому, что они со Смайлом вполне счастливы, никуда он от нее не сбежал, а просто улетел в очередной рейс. Что готовит у них в семье сам Смайл, так что они отнюдь не голодают и не сидят на сухпайке. Уж лучше любящих родичей к своему домашнему очагу ближе чем на пушечный выстрел не подпускать.

А с мамой все куда проще. Она была уже в том возрасте, когда авторитет давно наработан и человеку даже не нужно ничего делать для этого самому. И, честно сказать, Мариша еще и сама ужасно проголодалась. У нее-то дома было шаром покати, а вот у мамы наверняка нашлись бы и плюшки, и ватрушки, и галушки. И борщ с пампушками.

Мариша не ошиблась. В прихожей маминой квартиры ее встретили не только кошка Дина, собаки Белка и Стрелка и ворон Вася, но еще аромат пирогов с мясной начинкой.

– Мама! – крикнула Мариша еще от дверей. – Накрывай на стол! Я голодная, словно дикий зверь!

– И не ты одна!

Тамара Ильинична появилась из кухни, вытирая перепачканные мукой руки о передник.

– Все уже едут. Садись скорей, пока еще время есть.

Мариша поспешно устроилась за столом, и возле ее ног немедленно материализовались Белка со Стрелкой. В крови этих двух собак перепуталось столько всевозможных пород, что при одном взгляде на них становилось ясно: они взяли от своих предков все лучшее. И теперь это не просто собаки, а сверхсобаки. И у них, у этих сверхсобак, существовал только один недостаток. Они любили, говоря просто и банально, пожрать.

Лопали они все подряд. И с возрастом растолстели настолько, что едва могли ходить. Ноги у них разъезжались по скользкому паркету под тяжестью тел. Но Тамару Ильиничну это ни капли не огорчало. По ее мнению, толстыми они не были, а были всего лишь в меру упитанными.

– Чем ты их кормишь? – с аппетитом жуя первый кусок, поинтересовалась Мариша у мамы.

– Да всем понемножку.

– Посмотреть на них – умирают от голода. А сами уже в дверь не проходят!

Дина и ворон Вася действовали не так нагло. Они не вымогали кусок, сидя у ног и глупо таращась на хозяйку. Дина устроилась на шкафу и противно орала сверху. Там ее точно не могли достать ручкой от швабры, которую она недолюбливала. Но люди все же не могли поговорить между собой, и все внимание сосредотачивалось на ней.

– Посмотри, противная какая! – рассердилась Тамара Ильинична после нескольких безуспешных попыток что-либо понять из рассказа дочери. – Иди возьми, обжора! – обратилась она к Дине.

И мама положила в мисочку Дины немного мясной начинки, оставшейся от пирога. Но тишина на кухне воцарилась ненадолго. Ожил ворон Вася. Он заорал так громко, что голос Дины по сравнению с его карканьем казался просто тихой музыкой.

– Чтоб тебя разорвало! Ешь!

Наконец ворон получил обожаемую им подгорелую корочку, Белка и Стрелка – по куску пирога, Дина доедала свою начинку, и на кухне стало тихо. Но только-только Мариша успела рассказать маме о своих похождениях, как в дверь позвонили. И родственники стали прибывать один за другим.

Следующий день целиком был посвящен слежке за тремя объектами, чьи имена, адреса и телефоны Мариша раздобыла в обществе защиты прав женщин. Мариша взяла на себя общее руководство. А вот всю текущую работу полагалось выполнить другим родственникам Таси.

– Я не могу высовываться. Я должна буду появиться лишь в самый ответственный момент, – важно объясняла она почтительно внимавшим ей родичам. – Если объект увидит меня раньше времени, то считайте, что все пропало.

Что пропало, Мариша не уточняла. Да это и не требовалось. Родственники были счастливы, что могут быть полезны. Они так старались! Никогда прежде Марише не доводилось командовать армией таких послушных бойцов. Тетка Галя взяла на себя слежку за драчуном Васечкиным. Лично ей он казался наиболее подозрительным.

– Раз жену колотит, значит, агрессивный. Мог и на Тасеньку напасть.

– Ага, на Таську твою нападешь, пожалуй! – хмыкнул дядя Гриша. – А если и нападешь, так пожалеешь потом.

Но тетя Галя твердо решила для себя: она следит за Васечкиным.

– Тогда я беру на себя этого… Толстого.

– А я Табачкова!

Слежка длилась весь день. И к вечеру уставшие и голодные родственники вновь собрались на кухне у Тамары Ильиничны, чтобы поделиться информацией. За целый день они изрядно вымотались и проголодались. Так что Мариша еще вчера предвидела все верно. Родственники набросились на приготовленные хлебосольной хозяйкой макароны по-флотски с молотым мясом, жареным луком и кетчупом. И смолотили за один присест целый казан.

После этого все дружно пили чай с малиновым пирогом, опять же испеченным Тамарой Ильиничной, и рассказывали, что им удалось узнать.

Пока родственники делились друг с другом информацией, к Марише подсела ее мама и тихо спросила:

– Как там поживает моя рассада?

Мариша вздрогнула. Это был самый худший вопрос, какой только могла задать ей мама. Это было даже хуже постоянных напоминаний о замужестве в пору девичества Мариши. Рассада, вверенная попечениям Мариши, чувствовала себя неважно. Но знать об этом Тамаре Ильиничне ни в коем случае было нельзя. Поэтому Мариша и соврала:

– Прекрасно. Прекрасно поживает. Но…

– А розы? Розы прижились?

– Конечно.

– Посмотреть бы!

– Потом посмотришь.

– Ты бы хоть их на свой телефон сфотографировала. Или мне к тебе приехать?

– Ни в коем случае! И вообще, сейчас главное – это Тася.

Тамара Ильинична замолчала и устыдилась своего эгоизма. Действительно, тут у людей ребенок пропал, а она за свои розы трясется.

Первым выступал Андрей. Он следил за любителем заначек Толстым. Оказалось, все правда. Жена у Толстого была противная, тощая и носатая мегера. Андрей показал всем родственникам ее фотографии, сделанные им своим телефоном. И все сошлись во мнении, что да – противная. А потом Андрей показал упитанного кругленького колобка – самого Толстого, на вид безобидного мужчинку, ни о чем круче тушеной картошки с мясом и не помышляющим.

Однако слежка за Толстым дала весьма интересные результаты. Оказалось, что у мужика действительно имеется молодая любовница. Младшая сотрудница в библиотеке в здании по соседству с редакцией, где главным верстальщиком числился сам Толстой. Девушка была так себе, ни рыба ни мясо. Толстенькая, кругленькая. И, несмотря на свою молодость, они с Толстым казались близнецами. С той лишь разницей, что на голове Толстого почти не сохранилось волос, а на голове его подружки кудрявилась пышная шапка рыжих локонов.

Вообще Толстой не производил впечатления человека, терзаемого угрызениями совести. Выглядел он вполне счастливым. И когда проводил время с молоденькой любовницей, и когда пришло время, чтобы возвращаться домой.

– А вот жена у этого Толстого – сущая мегера. Она и выглядит такой, и по существу такая же. Стоило мужику порог переступить, она на него орать начала. Почему задержался? Почему хлеб не купил? Почему ее маме не позвонил, с днем рождения не поздравил, почему, почему, почему…

– Ну, а он?

– Молчал. Ангельское терпение у этого мужика. Уж я со двора слушал, а и то у меня голова от этой циркулярной пилы разболелась. Представляю, каково самому Толстому приходилось! Он ведь в эпицентре бури находился.

– А что дальше было?

– Дальше самое интересное. Пила эта покричала-покричала, а потом вдруг на улицу выскочила. Да не просто так, а при марафете. Сумочка, туфли на высоких каблуках, прическа, макияж. Ну, как женщины обычно на свидания расфуфыриваются.

– Ты за ней проследил?

– Не-а. Хотел, но потом подумал, что ведь наша цель – это мужик. На что мне баба сдалась? Она ведь вроде с Таськой в одной связке работала.

– Молодец! – похвалила его Мариша. – Правильно поступил.

– Еще как правильно! Не прошло и минуты, как Толстой тоже из дома выскочил. И следом за женой помчался. Да так, чтобы она его не видела. Она в автобус, он в такси. Она в магазин, он у соседней витрины трется. Она в кафе, он тоже к окну прилип.

– И что?

– Ну, и я посмотрел. С мужиком эта Пила сидела. Ничего, симпатичный такой мужик. Я даже удивился, что он в этой противной бабе нашел.

– А Толстой?

– Ему это, видать, сильно не понравилось. Он в кафе влетел. И в женушку свою вцепился. Только и хахаль ейный тоже не промах оказался. Врезал муженьку да и увел Пилу прочь.

– А Толстой?

– Поднялся, кровь салфеткой утер и домой поплелся. Но уж дома он женушке устроил! Оказывается, у него голос еще громче, чем у нее. Соседи даже милицию вызвали – вот как!

Мариша неодобрительно покачала головой. Похоже, этим двоим хватало собственных разборок. При такой бурной личной жизни – у него любовница, у жены любовник – мужику было явно не до Таси.

На всякий случай Мариша отметила, что завтра нужно поговорить с Толстой. Что конкретно сделала Тася для того, чтобы поддержать их семейное счастье? Посоветовала жене завести себе любовника?