Галина Куликова - Поедательницы пирожных

— Безумно интересно, — заметил Марьянов. — Но если у вас через три часа самолет, вы зря начали с древних племен. Эдак мы до утра просидим, пока до сути доберемся.

— Перестаньте меня перебивать! — неожиданно разозлился Соловьев. — Вы меня своим натиском с толку сбиваете.

— Ну, извините, я больше не буду, — хмыкнул тот.

— Короче, я приехал в Москву в командировку вчера утром — заключать контракт с одним клиентом на рекламное обслуживание. У него в Питере большие интересы по части торговли. Все прошло хорошо, и вечером я захотел отметить удачную сделку. Друзей в столице у меня нет, знакомых мало, да и те оказались заняты в этот вечер. Так что я решил никуда не ходить, а посидеть в баре своей гостиницы. В гордом мужском одиночестве, что тоже иногда бывает нужно.

— Напиваться в одиночку точно не нужно. А уж вам тем более, раз вы пьяный буяните.

— Да я сначала и не собирался много пить. Я вообще уже почти не пью. Так, рюмку-другую. Но вчера я как-то незаметно увлекся и…

— Вас что, посетило видение, что ли? — не в силах совладать с пробудившейся от волнения вредностью, спросил Марьянов. — И оно было как-то связано со мной?

— Будете смеяться, я уйду, и вы ничего не узнаете, — неожиданно заявил Соловьев.

Марьянов на него даже не рассердился. И коротко предложил:

— Продолжайте.

— Так вот. В какой-то момент я уже стал было отключаться. Решил — баста! — пора подниматься в номер. Но тут… Знаете, это всегда внезапно получается. В баре было шумновато: народу много, музыка. Но из всего этого шума внезапно выделяются голоса. Я вдруг отчетливо начинаю слышать чей-то разговор.

— Да-да? — Марьянов допускал, что этот тип все врет про свое «яснослышание». Возможно, ему просто велели донести до Марьянова какую-то информацию, и он придумал эти паранормальные способности. Хотя — кто знает?

— Говорили две женщины. Вполголоса, очень тихо, где-то у меня за спиной. Голоса молодые, иногда я их едва слышал. Они обсуждали возможность крупной аферы. Или криминальной операции, называйте как хотите. И речь шла о вас.

— Серьезно? Вы услышали мою фамилию?

— Нет. Они вообще говорили лишь «он, его, ему» и так далее. Но одна из женщин в конце бросила фразу: «И пусть тогда Родион хоть коммуникациями занимается, хоть редиску выращивает». Знаете, я, конечно, не Эркюль Пуаро, но сочетание вашего редкого имени с такой специфической сферой деятельности… Я сразу понял, что речь о вас идет.

— Склонен с вами согласиться, — процедил Марьянов. — Я пятнадцать лет в бизнесе и больше ни одного Родиона не знаю. А что за афера? Давайте рассказывайте. Вы меня прямо заинтриговали.

— Я дословно весь разговор восстановить не могу, — засопел Соловьев.

— Тогда почему вы, собственно, решили, что те, кого вы подслушали, занимаются криминалом? Ну, сказали гадость, с женщинами это часто бывает.

— Ничего подобного. Мне трудно объяснить… Впечатление складывается из отдельных реплик, интонаций. Но я понял одно — этим дамочкам нужен ваш бизнес и ваши деньги. Одна из них, как я понял, заказчица. Она объясняла второй, которая является исполнителем, что откладывать больше нельзя, времени нет, срываются планы, связанные с большими деньгами. И поэтому вторая, исполнитель, должна в ближайшее время выполнить обещанное и устроить вам серьезные проблемы, на которых вы крупно погорите. Какие именно, они не уточняли, видимо, еще раньше обо всем договорились.

— Занятно, — пробормотал Марьянов, лихорадочно размышляя, врет Соловьев или нет. И если врет, зачем ему это нужно.

— Вторая женщина посетовала, что готовить такую хитрую операцию сложно, что планировать все надо очень тщательно. Говорила, что сойтись с НИМ так близко, как хотелось бы, не успела, что, если ОН что-то заподозрит, подобраться к НЕМУ будет вообще невозможно.

— Думаете, ОН — это я?

— Похоже на то, — грустно вздохнул Соловьев. — Это точно криминал, у меня на него нюх.

— У вас еще и обоняние сильно развито?

— Нет, это я в переносном смысле. Всякие противозаконные деяния чую за версту. Мне вообще надо было в сыщики податься. Но работа опасная и оплачивается плохо.

— А кто эти женщины? Надеюсь, вы поинтересовались их внешним видом? Как выглядят? Особые приметы?

— Да не видел я их! Сейчас расскажу почему. Их голоса я четко различал, но народу за столиками и у стойки сидело очень много, среди них немало женщин, пришедших вдвоем, поэтому было непонятно, кого именно я слышу. К тому же видимость мне ограничивали очень широкие колонны. Поэтому, когда из их реплик я понял, что они собираются уходить, решил их выследить. Но к тому моменту уже прилично набрался, поэтому, вскочив, случайно опрокинул столик. Ко мне подбежали бармен и охранник. Охранник думал, что начинается драка, а бармен — что я собираюсь убежать, не заплатив по счету. Пока я с ними разбирался, женщины ушли.

— Господи, зачем вы пьете? Вам действительно нельзя пить!

Соловьев в знак согласия покорно кивнул головой и горестно развел руками.

— Вы что-то еще можете вспомнить?

— Вроде бы нет. Хотя… Постойте, вы спрашивали про особые приметы. Но я слышал только их голоса, поэтому могу сказать лишь, что это не юные, но довольно молодые женщины, в пределах двадцати пяти — тридцати лет, может быть, чуть постарше. Хотя это, конечно, личные ощущения, так что утверждать не стану.

— Еще что-нибудь?

— Я вот сейчас вспомнил. У второй, которая мне показалась исполнителем, пару раз словечко такое сленговое промелькнуло — заморочка. В смысле — проблема.

— Его многие молодые употребляют…

— Многие, — согласился Соловьев, — но у нее это словечко в обиходе. Она его несколько раз в коротком разговоре произнесла. Подумайте, вдруг это вам напомнит кого-нибудь. В общем, я все рассказал, а уж вы сами решайте, как поступать.

— Слушайте, а вы не врете насчет своего феноменального слуха? — не выдержал и все же спросил Марьянов. — Может, вам все это просто спьяну привиделось, точнее — прислышалось?

— Нет, — твердо ответил Соловьев. — К сожалению, это правда. У меня слух, как у суслика. Я иногда такое слышу — думаю, лучше бы вообще быть глухим.

— Ладно, Саша, в любом случае спасибо. Предупрежден — значит вооружен.

— Не за что. Если информация пригодится, буду рад. Но, как я уже говорил, еще больше буду рад, если вся эта история выеденного яйца не стоит.

Домой Марьянов ехать расхотел и решил немного погулять, чтобы хорошенько обдумать услышанное. Две таинственные женщины встревожили его. Если питерский рекламщик говорил правду, есть вероятность, что у него, у Родиона, хотят отнять бизнес. Или серьезно повредить ему. Так или иначе, он должен быть готов ко всяким неожиданностям.

Впрочем, ему не впервой отбивать подобные атаки. Завтра с утра он предпримет все необходимые меры по обеспечению безопасности. Марьянов стал думать, какие конкретно, и немного успокоился.

Ноги сами несли его по улице, он проскакивал остановки, скамейки, магазины… Лишь наткнувшись на участок тротуара, огороженный желтыми лентами, остановился и словно очнулся. Под лентой сидела серая кошка — тощая и исполненная благородства. Она смотрела на Родиона усталым мудрым взором. Мол, куда несешься? От себя не уйдешь.

Марьянов вздохнул. На самом деле он бежал от одной-единственной пакостной мысли. Эта мысль сразу постучалась в его сознание, но он не хотел ее пускать. Дело в том, что это словечко — «заморочки» — очень любила употреблять к месту и не к месту его секретарша Карина Крупенникова. Родион вспомнил ее чарующие глаза, улыбку, крошечные ямочки на щеках и вздохнул. Пока он не был готов делать далеко идущие выводы. Но быть настороже просто обязан.

— Ну, подружка, как дела? — Голос Маши Зарецкой звучал в трубке как всегда бодро и уверенно.

— Ой, не спрашивай!

— Что такое, все плохо? — испугалась Маша.

— Наоборот, все очень хорошо. В сентябре я стану штатным сотрудником в одном из отделов, менеджером по коммуникациям. Представляешь? Гип-гип ура!

— Каринка, ты умница! Я так рада за тебя. Говорила же, тебе стоит только захотеть. Полюбила коммуникации?

— Я от них без ума. Хотя здесь тоже есть всякие заморочки, но это меня уже не пугает. И еще. Ты оказалась абсолютно права, Марьянов — классный мужик.

Услышав, как Маша многозначительно хмыкнула, Карина тут же уточнила:

— В смысле — замечательный и понимающий руководитель. Короче, давай на днях встретимся, я тебе все подробно расскажу.

— Договорились. Мой как раз в командировку улетает на неделю. Пора кое-что рассказать тебе о Марьянове и его бизнесе. Но это не по телефону.

— Тогда до встречи. И имей в виду, я теперь, благодаря тебе, счастливый человек.

— Ладно, счастливый человек, только не расслабляйся. Тебе еще вверх по служебной лестнице карабкаться — ого-го сколько!