Джорджетт Хейер - Неоконченное расследование

— Да, это уж точно, — подтвердил Чарльз. — Кстати, расследование будете вести вы?

В принципе Хобкирку нравился Чарльз, которого констебль считал благовоспитанным молодым человеком. Но сейчас в его голосе Хобкирку почудилось неуважение, перемешанное с неподобающим моменту легкомыслием.

— В мои обязанности, сэр, входит появление на месте преступления первым, до прибытия моих коллег из Белингэма. И вы должны были прежде всего оповестить о случившемся меня, — холодно сказал констебль.

— Ну что ж, жаль, что следствие перейдет из ваших рук к вашим коллегам. Кстати, тетушка, уже правда девятый час? Я должен позвонить матери. Если я не появляюсь в обещанное время, ее воображение рисует ужасные картины, например, как я валяюсь в местной больнице с переломанными конечностями.

Чарльз направился в сторону дома. Хобкирк, провожая его взглядом, пытался собраться с мыслями. За все время службы в должности констебля он ни разу не сталкивался с убийством и пытался восстановить стершиеся в его памяти инструкции о действиях в подобных ситуациях. Он вспомнил, что не должен был позволять мистеру Хасвелу пользоваться телефоном, принадлежавшим покойному, но останавливать его уже было поздно, так это лишь подчеркнуло бы его, констебля, непрофессионализм. В эту минуту размышления Хобкирка были прерваны скрипом открывающихся ворот и появлением доктора Уоркопа. Врача констебль считал надежным и порядочным человеком и явно обрадовался его появлению.

Доктор Эдмунд Уоркоп проживал в комфортабельном особняке на окраине Белингэма. Дом, заодно с профессией, он унаследовал от покойного отца. Доктор был примерно тех же лет, что и Хобкирк, и с подобным происшествием, как и констебль, сталкивался впервые в жизни. Профессиональные приемы Уоркопа были старомодны и вызывали улыбку молодых коллег. Но несмотря на консерватизм своих методов, Уоркоп не испытывал недостатка в больных. Его пациенты, столь же консервативные, как и он сам, не мыслили обратиться со своими проблемами к кому-либо другому и даже боялись умереть, не будучи предварительно осмотренными Уоркопом. Местные старожилы помнили пожилого доктора Бог весть сколько лет и упрямо верили только в него. Сам Уоркоп высоко ценил себя как профессионала, и вряд ли кто-нибудь мог упрекнуть его в каких-либо ошибочных действиях за долгие годы практики. Волнение доктора и отсутствие опыта в подобном деле не выдавала ни единая черточка — ни в его походке, ни в выражении лица. Человек, незнакомый с Уоркопом, легко мог подумать, что на место происшествия прибыл умудренный опытом судебно-медицинский эксперт, всю жизнь проработавший при душегубке.

Доктор кивнул Хобкирку и пожал руку мисс Патердейл, своей старой пациентке.

— Искренне сожалею, мисс Патердейл, что вы оказались свидетельницей столь печального события, — сказал доктор. — Кошмарное происшествие! С трудом поверил своим ушам, когда молодой Хасвел позвонил мне и сообщил, что произошло. Представляю, в каком отчаянии бедненькая мисс Мэвис.

Мисс Патердейл нервно расхаживала между цветочными клумбами. Констебль внимательно наблюдал за каждым движением Уоркопа, склонившегося над телом. После недолгого осмотра доктор выпрямился и сказал:

— Да, мне туту делать, увы, нечего. Безусловно, мгновенная смерть. Бедняга.

— Согласен с вами, сэр. Ваше мнение — как давно он мертв?

— Не могу сказать точно. Полагаю, смерть наступала между пятнадцатью минутами и часом назад. Нельзя упускать из виду, что тело находилось под солнцем.

Все свои соображения по этому поводу доктору пришлось повторить еще раз пятью минутами позже, по прибытии детектива — сержанта Карсфорна — в сопровождении констебля в форме и двоих людей в штатском. Сержант спокойно спросил Уоркопа, может ли тот добавить какие-нибудь детали к уже сказанному, объяснив, что доктор Ротерхоп, главный конкурент Уоркопа в Белингэме, являвшийся также медицинским экспертом, был срочно вызван в тюрьму к кому-то из заключенных и не может прибыть на место.

К тому, что пуля, пробив черепную коробку, застряла в мозгу, доктору нечего было добавить. Сержант после беглого осмотра раны сделал вывод, что выстрел был произведен с довольно большого расстояния, так как никаких следов порохового ожога заметно не было.

В это время к стоящим в аллее присоединился вышедший из дома Чарльз.

— Приветствую вас, — удивленно обратился он к инспектору. — А ведь вы не тот инспектор, который расследовал кражу, происшедшую недавно у нас в офисе? Почему же он не приехал?

— У вас был детектив-инспектор Фронтон, сэр. К сожалению, он болен.

— Да, для него это было бы чересчур, — заметил Чарльз. — Мисс Патердейл, мама сказала, что я должен забрать Мэвис на ночь к нам домой.

— Перед тем как вы заберете мисс Мэвис, мне бы хотелось задать ей несколько вопросов, — сказал сержант.

— Мисс Мэвис не здесь, а у меня дома. Девушка находится под присмотром моей племянницы, — вмешалась мисс Патердейл. — Вы не могли бы поговорить с ней там?

— Конечно, мадам, мне это не сложно, — вежливо согласился сержант. — Думаю, девушке не стоит возвращаться сюда, пока тело не заберут в морг. Они уже выслали машину.

Он повернулся и стал совещаться с коллегами. Один из них, давая вполголоса указания остальным, готовился сделать снимки. Сержант сказал, что времени больше терять нельзя и необходимо как можно скорее поговорить с мисс Уоренби.

— А как же мы бросим дом? — спросила мисс Патердейл. — Ведь там никого нет. Не думаю, что кто-то захочет туда проникнуть, но все же так его оставлять нельзя. Мы не можем даже закрыть ворота, потому что Мэвис в спешке не взяла сумочку с ключами.

— Не беспокойтесь. Я оставлю здесь одного из моих людей, — пообещал сержант.

— Тогда, если у вас нет возражений, я тоже еду, — сказала мисс Патердейл. — Я должна подготовить бедняжку Мэвис к разговору с вами, сержант. Ты отвезешь меня, Чарльз?

Он кивнул в знак согласия и присоединился ко всей компании. Сержант тронулся следом за машиной Чарльза на полицейском автомобиле.

Войдя в дом, мисс Патердейл и Чарльз обнаружили, что Мэвис уже несколько пришла в себя и пьет чай, явно предпочитая его предложенному джину. Девушка спокойно отнеслась к сообщению, что ей предстоит разговор с полицией, и обещала собраться с мыслями и не упустить никаких подробностей. Она уже вспомнила почти все, что видела, и готова отвечать на вопросы.

Чарльз пригласил сержанта Карсфорна в гостиную, и тот, принеся приличествующие случаю соболезнования, приступил к своим обязанностям.

— Видите ли, миссис Клайборн и я задержались ненадолго после того, как все гости ушли, — начала свой рассказ Мэвис. — Мы собирались обсудить турнирные призы. Точно помню, что было десять минут восьмого, когда я покинула Седары. Я еще посмотрела на часы и сказала миссис Хасвел, что должна идти, иначе дядя будет волноваться, почему меня так долго нет, и побежала домой. Оттуда до дома не более пяти минут быстрой ходьбы, так что это случилось в пятнадцать, максимум двадцать минут восьмого, — выложила она свою версию о времени убийства.

— Спасибо, мисс. Мне все понятно. Но после того как вы услышали выстрел, обратили ли вы внимание на что-нибудь еще? — спросил сержант.

— Нет.

— И вы никого не заметили? Скажем, за оградой?

— Нет. Я уверена. Никого. Но я, правда, не особенно смотрела по сторонам, — призналась девушка.

— Не особенно смотрели по сторонам, — задумчиво повторил сержант. — А как вы полагаете: судя по звуку, выстрел был произведен с близкого расстояния?

— Да, наверное… Но боюсь, что плохо разбираюсь в выстрелах. Я вообще не выношу неожиданных резких звуков, поэтому думаю, что могли стрелять и не с очень близкого расстояния, — с сомнением в голосе проговорила Мэвис.

Сержант молча строчил в своем блокноте. Закончив, он спросил:

— Как вы думаете, мисс Уоренби, могли ли у вашего дяди быть какие-нибудь недоброжелатели?

— Нет, что вы! — искренне воскликнула девушка.

— Вы уверены, что он ни с кем не ссорился?

— Да, уверена. Ничего подобного не было, — твердо проговорила Мэвис.

Задав еще несколько вопросов, сержант сказал, что сообщит о времени проведения следственного эксперимента, и поспешил вместе с коллегами обратно в Белингэм.

Мэвис явно не радовала перспектива отвечать на вопросы следователя во время эксперимента, но ей ничего не оставалось, кроме как примириться. Мисс Патердейл заверила ее, что следственный эксперимент и прочие процедуры в подобном случае необходимы и, несмотря на непоколебимую уверенность Мэвис, что дядя бы все это не одобрил, ей придется набраться терпения и мужественно вынести все формальности следствия. Когда же Чарльз передал ей приглашение миссис Хасвел, Мэвис со слезами благодарности ответила, что дядя Сэмпсон наверняка не позвонил бы ей ночевать вне дома.