Дмитрий Щеглов - Крутой приз

– В капусте! – продолжал зубоскалить Лешка Бенкендорф. Его одернули:

– Не перебивай!

– Дай человеку рассказать!

– А человеку ли?

Лиза проигнорировала глупые Лешкины подначки, тем более, что он ей тоже нравился. Она продолжала полностью удерживать внимание аудитории. Каждый ли день услышишь из неприступных сахарных уст столь удивительную историю.

– Ну вот, как дело-то дальше было. Мужики деревенские устроили охоту на волков, уж очень они рьяно у них последний скот резали. Химию с перестройкой перестали на поля завозить, вот живность и развелась, а с ними и волки. Зафлажили они и погнали на Красную падь, а там уже стрелки расставлены.

Побили почти всех на месте, только одна волчиха и ушла раненая. Мужики перезарядили ружья и двинулись следом по кровавому следу. Километра через два она привела их к поваленному в бурю большому дереву. Здесь, среди вывороченных корневищ, было у нее логово. Уползла волчица в нору. Кто-то предложил возвратиться с собаками, кто-то пострелять в отверстие. Но, слава Богу не успели мужики сделать ни то, ни другое. Пока они совещались и угощали друг друга папиросами, в норе раздался шорох и жалобный писк, и из норы показалась детская головка. Видно было, как кто-то сзади подталкивает ребенка. Мужики потом, за то что не выстрелили, столько самогона попили. А волчица еще высунула морду, проследила, что ребенка забрали на руки и только после этого снова спряталась. Ни у кого не поднялась на нее рука с ружьем. А ребенок, это была – я!

Так эффектно Лиза закончила свой рассказ. Мгновение в аудитории стояла удивительная тишина, а затем группа взорвалась.

– Лизка, а что с волчицей стало?

– Никто ее не тронул!

– Лизка, а это та волчица к вам во двор мясо носила?

– Та!

– Значит, она выжила?

– Значит, выжила!

– Лизка, и ты теперь по-волчьи понимаешь?

– Не все!

– А что еще умеешь?

Лиза на мгновение задумалась, говорить или нет, и очень серьезно, внятно-задумчивым и тихим голосом сказала:

– А еще я, не знаю откуда это у меня, но умею предугадывать судьбу человека.

После всего рассказанного это было слишком. Если бы Лиза Беркут заявила об этом просто так, не предваряя его удивительным рассказом из собственный жизни, может быть и реакция была бы другая. Со смешками к ней выстроились бы очередь однокурсников желающих заглянуть в собственное будущее (завтра). И чтобы она им не нагадала, всерьез бы никто не воспринял напророченный жребий, а назавтра ее предсказание напрочь бы выветрилось из легкомысленных студенческих голов. Но после всего услышанного пытать судьбу? Герои, как и крупные алмазы, редко встречаются в природе. Но один все же сыскался, он решил блеснуть неожиданной гранью, в народе именуемой глупостью. Естественно это был Лешка Бенкендорф. Он и в старосты пролез потому, что был каждой бочке затычка.

– Лиза! Елизавета! – масленым голосом запел он, привлекая к собственной персоне внимание всего курса, – а не могла бы ты мне предсказать нашу судьбу в сорока годам, буду я от тебя иметь детей или нет? Ндравишься ты больно мне!

Кое-кто ехидно захихикал, кто-то отвел глаза в сторону, но основная масса ждала, что ответит Лиза Бепкут. Как мать несмышленому ребенку, она укоризненно покачала головой:

– Дурак ты, Лешка! Ничего и никогда ты от меня иметь не будешь. Но, – Лиза смотрела сквозь Лешку Бенкендорфа, – к сорока годам ты будешь дважды женат и будут у тебя…

– Две любовницы? – заулыбался вопрошаюший весельчак.

– К сорока годам будут у тебя разветвленные рога, и от первой, и от второй жены! Это я тебе гарантирую, с чем и поздравляю!

Боже мой, как же над Лешкой смеялись. Надоел он, видно, всем своей сверхинициативностью. Но сильнее всего обиделась на Лизу Беркут ее сокурсница Смирнова Верочка. Она «с ножом к горлу» пристала к Лизе после занятий:

– Почему ты думаешь, что он два раза будет женат?

– Верунька, я же пошутила! – попробовала та от нее отделаться. Бесполезно. Розовый туман влюбленных застлал Смирновой глаза.

– Я не собираюсь ему изменять!

– Ну и молодец!

– А ты говоришь, я ему рога наставлю!

– О, Господи, я пошутила! Все, что я вам рассказала, все неправда!

– И про волка? – с надеждой в голосе спросила обнадеженная Верочка.

– А про волка особенно! Ну представь, кто в наше демократическое время принесет тебе на спине теленка? Тем более волк! Он же среди зверей – олигарх, в переводе с древнегреческого – вор. Оторвал волк себя кусок и отдал человеку. У тебя с головой как?

– Нормально! – ошарашено отвечала растерявшаяся Верка Смирнова. – Значит, ты все это придумала?

– Конечно!

– А зачем?

– Пусть меня этот плешивый профессор с ведьмой не сравнивает.

Пошли ли на пользу Верочке Смирновой успокоительные пилюли Лизы Юерокут, об этом история умалчивает, но рассказанная на лекции по психологии душещипательная история закрепила за Лизой репутацию роковой женщины. Закончив институт, она зареклась когда-либо подобным образом шутить. Для того, чтобы достойно оценить шутку, интеллект слушателя должен вычленить несуразности рассказа, а в данном случае ее курс вместе с профессором психологии молча проглотил убогий примитив из серии «великие тайны земной цивилизации». Невысокого мнения осталась Лиза и о сокурсниках, и о профессорско-преподавательском составе родного вуза. Она часто замечала, как на экзаменах преподаватели, прочитав ее фамилию, украдкой внимательно рассматривали ее. На банкете по случаю выпуска курса Верочка Смирнова не удержалась и таки ляпнула ей:

– Ведьма с дипломом. На что тебе диплом нужен? На жизнь и так могла бы зарабатывать! – и как всегда всплакнула на плече у Лизы. – Уходит от меня Лешка Бенкендорф. Разводимся мы! Ты как в воду глядела, с пантами он, вот с такими! А не подскажешь мне, когда я очередной раз замуж выйду?

– Не подскажу!

Ближе к обеду, когда она чуть-чуть разобралась со столами, на пороге отдела появился огромный, как пивная бочка громкоговоритель, мужчина лет тридцати пяти.

– Кто моего сотрудника украл? Ты Клим?

– Дверь закрой с другой стороны, Галушкин! – приказал ему АСУшник, насмешливо оглядывая вошедшего. – Елизавета Беркут, согласно приказа, на неделю поступает в мое распоряжение. Так что гуляй, Федя, опоздал ты.

Лиза предпочла промолчать, не уточняя содержимое приказа, в котором как раз наоборот Клим был подчинен ей. Она с интересом разглядывала вошедшего. Федор Галушкин, если правильно его назвали, был гренадером, не только по росту, но и по остальной комплекции. Ему бы выступать в японской борьбе сумо. В отличие от кадровика, он и ухом не повел, не думая обижаться или оскорбляться. Лиза поняла, что как в любом коллективе, пришли посмотреть на новую сотрудницу. Вячеслав Балаболкин наверно, успел расписать ее достоинства и недостатки. Клим подковырнул вошедшего:

– Ты знаешь, зачем ее взяли в банк?

– Зачем?

– Чтобы ты много не украл! А то по отчету водки списываешь двадцать ящиков, а на стол выставляешь в лучшем случае пять! Спрашивается, где остальные? – улыбающийся Клим повернулся к Лизе, – представляешь, и так во всем!

Она думала, что подвергнутый критике Галушкин Федор обидится, а он только расхохотался.

– Ха…ха…ха! Многие, кроме меня, есть хотят. А налоговую, а центробанк, а проверки разные, ты забыл?

– Ты бы главное не забыл! – зубоскалил в ответ хозяин кабинета.

– Это кто? – тихо спросила Лиза Клима, показывая на нахального гостя.

– Первый вор! Галушкин Федя!

Галушкин Федор даже тут не обиделся. Он продолжал похохатывать.

– Нет, первый не я!

Тема становилась скользкой. Чтобы ее развивать дальше, надо было знать, что в отделе нет подглядывающей камеры. Не должно ее быть. Слишком уверенно себя чувствуют сотрудники АСУ и гость, – подумала Лиза и спросила.:

– А кто первый?

Федор, радостно, как будто сделал открытие, тянущее на нобелевскую премию, воскликнул:

– Не нам с вами с ним равняться. Первый, он и есть первый! Давайте о первом не будем. Чревато знаете ли… Мне с вами посоветоваться надо, Лиза! – сказал он. – Приглашаю, пройти в мое управление.

Польщенная Лиза развела руками, извиняясь перед столь понравившимися ей ребятами из управления АСУ, и гордо вскинув голову, взяла в руки дамскую сумочку, но выйти не успела. В управление АСУ влетел Вячеслав Балаболкин. Как дурачок, он улыбался и вертел руками, показывая, что в них ничего нет. Он объявил:

– Через двадцать минут Цезарь назначил совещание по подготовке к совещанию и просил вас, Лиза, на нем быть!

– А еще кого пригласил быть? – как из бочки прогремел басовитым голосом Федор Галушкин.

– Еще тебя и меня! – обрадовал его, крутнувшись на месте, кадровик.

– Без шестерок обойтись не может! – расхохотался Клим.

– Завидуешь, что тебя никуда не приглашают, – поддел его Балаболкин Вячеслав, – так и скажи, а то наводишь тень на плетень, на приличных людей.