Далия Трускиновская - Парабеллум по кличке Дружок

Естественно, и туда выходили двери дачи. Одни так и вовсе были сквозные — просматривался клубничник. Очевидно, они были аккурат напротив дверей, ведущих на открытую веранду. Шурик, помня о йоге, прокрался мимо и оказался в узком проходе между дачей и торчащим из общего неровного ряда сараем. Как раз перед дверью сарая было не так чтоб высокое окно, и Шурик уж собрался в него заглянуть, как вдруг железная лапа цапнула его за шиворот и уволокла в сарай.

Надо отдать Шурику должное — ни на секунду он не усомнился в том, что это методы Балабола.

И был прав.

— То, что произошло с Балаболом, достойно быть записанным иглами в уголках глаз в назидание поучающимся, — заковыристо выразился Шурик. Ну, я тоже иногда перечитываю «1001 ночь» и знаю, что начало это многообещающее…

Балабол, как ему было велено, обходил дом справа, причем без всякой придури — шел себе нормальным шагом и шел. Правда, ему ни йог, ни алкаш не попадались.

Естественно, он оказался во внутреннем дворе, когда Шурик еще только таращился на йога.

Там Балабол первым делом сделал стойку. Ему показалось, будто поблизости рыдают с приглушенными всхлипами. Балабол пошел на звук и в одном из приоткрытых сарайчиков обнаружил апокалиптическую картину.

Это был дровяной сарай, и поленницы, из которых брали поленья в самых разных местах, сложились в фантастический интерьер. Случайно образовались углубления, ниши и даже сиденья. Так вот, на этих самых дровах безутешно рыдала Аська, причем была она полуголая. А на торчащих поленьях были распялены плащ и юбка. Судя по всему, где-то сохли и колготки. Аська рыдала до того самозабвенно, что даже не заметила явления Балабола.

Балабол сперва лишился дара речи. Оно оказалось и кстати. Вместо того, чтобы сдуру окликать Аську, он просто молча завертел головой по сторонам, пытаясь понять, что случилось. И увидел Дружка. Тот сох рядом с какой-то разложенной бумагой.

Как выяснилось позднее, это была расписка Балабола на тридцать тысяч.

— А сохло все это — как ты думаешь, почему? — спросил Шурик.

— Аська искупалась в канаве?..

Он даже обиделся. Надо было мне выдать сперва парочку невероятных версий, а потом взмолиться — ну, давай, рассказывай!

Шурик собирался увлекательно и с подробностями рассказать мне, как именно Аська проникла на территорию дачи, как при виде йога схоронилась в кустах, как побоялась воспользоваться мостиком, который просматривался с веранды, и полезла наугад, сквозь кусты, как чебурахнулась в эту грязюку, как выползала в полнейшей прострации, как заползла в дровяное логово и как осознала, что все пошло прахом — не может же она в таком виде предстать перед крутым мужиком, потрясая мокрой распиской. То, что в пистолетное дуло налилась вода, ее мало волновало.

Видя, что из-за проклятой канавы двадцать тысяч летят коту под хвост, она принялась бурно рыдать. Если бы еще было лето, да светило солнышко, да подвернулись щетка и утюг! Аська в полчаса бы привела себя в товарный вид. Но солнышко уходило за горизонт, щетки поблизости не было, что же касается утюга…

Тут Шурик сделал выразительную паузу, хмыкнул, фыркнул и завершил этот пассаж этаким ехидным «хе-хе-хе…»

Как выяснилось позже, он имел на это полное право.

Итак, Балабол увидел Дружка. Естественно, он сразу протянул длинную руку и цапнул парабеллум.

Шурик уже сообщал неоднократно, а теперь повторил с особым смаком, что Балабол несколько пополнел, а одежонку носил прежнюю. И Дружок решительно отказался лезть в карман джинсов. А карман куртки из какой-то хилой плащевки он бы оттянул настолько, что Аська сразу бы все поняла. Все-таки железяка это увесистая.

Объясняться же с Аськой, просто держа оружие в руке, Балабол не желал. Это могло кончиться плохо — в лучшем случае, криком и проклятьями. Аська могла сдуру попробовать отнять пистолет, уверенная, что Балабол не рискнет даже всерьез ее отпихнуть. А такие схватки известны тем, что в разгар событий стреляют веники, что уж говорить о заряженном пистолете!

Нужно было куда-то сунуть Дружка на то время, пока Балабол разберется с Аськой.

Держа в руке пистолет, Балабол попятился от сарайчика и оказался у окна дачи. Подоконник был на уровне его груди. Даже чуть выше. Аська бы просто не увидела, при ее цыплячьем росте, что лежит за бортиком подоконника. Но, с другой стороны, если на даче был хоть кто-то живой, он мог очень удивиться, обнаружив такой подарок.

Балабол решил замаскировать Дружка краем оконной занавески и обнаружил, что на подоконнике уже лежит один предмет. Это был футляр от скрипки. Откинув крышку, Балабол увидел и саму скрипку. По его мнению, она была маловата для такого большого футляра, впрочем, его какое дело? Балабол радостно сунул Дружка в футляр и прикрыл крышкой. Теперь он был полностью готов к беседе с Аськой и решительно вошел в сарайчик.

Очевидно, в это время Шурик еще караулил медитирующего йога. И долго должен был караулить, потому что объяснение Балабола с Аськой заняло не менее пяти минут.

Во-первых, окликнутая Аська неожиданно бросилась ему на шею. Ей было безразлично, что Балабол нагрел ее на двадцать тысяч, ей просто требовалось крутое мужское плечо для соплей. И чтобы ее гладили по спине, и чтобы прижимали к груди. Иначе истерика могла затянуться надолго.

Балабол все это исправно проделал — и по спинке гладил, и прижимал, и бормотал, что, мол, успокойся, маленькая, все будет хорошо… Аська даже подчинилась его требованию и надела непросохшую юбку. Но тут она заметила отсутствие Дружка.

Балабол растопырил руки, показывая, что парабеллума у него нет. Он даже пытался вывернуть карманы джинсов.

— Я убью тебя! — очень просто сказала на это Аська и замахнулась первым попавшимся поленом.

— С ума сошла? — спросил Балабол, и тут же полено полетело прямо ему в голову.

Конечно же, Аська промахнулась. Тогда она метнула другое полено. Балабол выскочил из сарайчика. Аська последовала за ним, в правой руке имея третье полено, а в левой — плащ, колготки и расписку. Балабол понесся вдоль дачи и завернул за угол.

Там стояла у стены здоровенная бочка, в которую стекала дождевая вода. Балабол присел на корточках за бочкой, и Аська проскочила мимо него. Правда, выручили его еще и заросли крапивы возле бочки, но крапива сквозь джинсы не кусает, а жаль.

Я полностью присоединяюсь к Шуриковой жалости. Будь в Балаболе хоть капля мозгу, он бы подождал Шурика и отправил его успокаивать бешеную Аську. Что заставило его действовать на свой страх и риск, Балабол впоследствии объяснить не сумел. Тем более, что возник еще один факт, требовавший объяснения.

Балабол вылез из-за бочки и побежал за Дружком.

Он протянул руку к футляру, и тут ему послышались шаги. Это могла быть и Аська, проникшая на дачу через одну из пяти, чтоб не соврать, дверей. В панике Балабол схватил футляр и скрылся с ним в сарайчике, закрыв за собой дверь.

И тут Шурик сделал многозначительную паузу и спросил, догадываюсь ли я, что Балабол обнаружил в футляре.

Были у меня кое-какие подозрения. Но не хотелось портить Шурику самый диковинный эпизод рассказа.

Так вот, Балабол решил вынуть Дружка, а футляр со скрипкой при первой возможности положить на подоконник. Желание, надо сказать, очень даже разумное. Тем более, что и Шурик должен был с минуты на минуту появиться. Балабол положил футляр на поленницу, откинул крышку и в очередной раз за этот интересный день остолбенел. Ему даже показалось, что виноват полумрак в сарае, ведь свет сюда проникал через оконце с Балабольский кулак величиной.

Так вот, в футляре не имелось ни скрипки, ни парабеллума. А лежала очень выразительная фига. Она была художественно выполнена из глины и покрыта зеленой глазурью.

Шурик соответствующе сложил пальцы и показал, какая именно это была фига.

Балабол испытал желание перекреститься.

Еще ему захотелось утопить футляр вместе фигой в канаве.

А третьим желанием было — найти Шурика, потому что в фантастической ситуации Балабол не мог без опоры. Он должен был к чему-то прижаться, спрятать лицо на чьей-то широко груди, ощутить похлопывание чьей-то мощной ладони по плечу, как только что — Аська.

Но когда эта опора, благополучно миновав йога и алкаша, возникла у дверей сарайчика, Балабол втянул ее вовнутрь за шиворот. Вот каково непостоянство рода человеческого…

Шурик рассмотрел со всех сторон фигу и стал думать.

У него хватило чувства самоиронии, чтобы пересказать эту сценку дословно.

— А ты уверен, что на подоконнике был только один футляр? — спрашивал он Балабола. — А ты уверен, что это было то самое окно? А ты уверен, что положил Дружка именно в футляр?..

И так далее. Это напоминало попытку атеиста объяснить несомненное Божье чудо с помощью материализма. Балабол только мотал головой.