Дарья Донцова - Костюм Адама для Евы

– Папа против, – после паузы призналась Настя. – Он говорит, что это для здоровья вредно, туда слишком много химии насыпать надо. И не стоит мне помогать. Подруга – не домработница.

Теперь вам понятно, почему, проводив гостей, Гудкова ночь напролет торчит у мойки и подметает-моет полы? Но вчера Егор, несмотря на просьбу невесты уезжать, остался, чтобы помочь ей.

– Теперь я твой законный жених, – смеялся Костров, – у Ильи Николаевича нет больше повода смотреть на меня с упреком. Не волнуйся, я буду аккуратно действовать, он не услышит. Хотя очень смешно, что твой отец возражает против моей ночевки у тебя, словно на дворе восемнадцатый век!

До рассвета пара, стараясь не шуметь, наводила порядок. Настя отдраила посуду, а Егор тихонечко подметал комнаты (включить пылесос он не мог, от шума мигом проснулись бы родители Насти). В конце концов они устали. Моя подружка рухнула в кровать, а жених решил вынести мусор. Дом, где живет Гудкова, не имеет двора, из подъезда жильцы выходят прямо на небольшую улицу. Помойка находится дальше, надо пересечь не очень шумную магистраль и пройти до баков метров двести.

Настя умолкла, потом прошептала:

– Я сразу заснула, как в яму провалилась. Когда мама меня разбудила, я не могла сообразить, чего она хочет. Пусть дальше она рассказывает, поскольку в отличие от меня все видела.

Художница кивнула.

– Ужасно! Я себя плохо чувствую уже давно. Здоровье стало не ахти – бессонница замучила. Ночью по сто раз встаю и маюсь, то в кресло у окна сяду, то книжку возьму. Вчера ушла к себе, провертелась под одеялом, потом к окну подошла, стала на улицу глазеть. Смотрю, из подъезда человек с пакетом вышел и к помойке направился…

Лада узнала Егора, поняла, что он, вопреки желанию Ильи Николаевича, остался у них дома, укоризненно цокнула языком – и в этот момент из-за поворота выскочила машина и сбила Кострова. Все произошедшее заняло доли секунды. Автомобиль ударил Егора и исчез. Самое удивительное, что Лада не закричала, не впала в истерику, не лишилась чувств, а кинулась к телефону, вызвала «Скорую» и полицию.

Первыми на место происшествия прибыли стражи порядка. Они были вежливыми и даже попытались оказать Егору первую помощь. Затем примчались медики и увезли пострадавшего. Полицейские составили протокол, для чего поднялись к Гудковой в квартиру. Лишь тогда Лада догадалась разбудить Настю. Вдвоем мать и дочь собрались в клинику, куда доставили Кострова.

– Мы вас подбросим, – неожиданно предложили патрульные.

Когда Настя и Лада приехала в больницу, им сообщили, что Егор скончался во время операции.

– Разрыв печени, – мрачно уточнил доктор, – плюс черепно-мозговая травма. Шансов у бедняги не было.

– Не понимаю, почему я такая спокойная? – вдруг произнесла Настя. – Ни одной эмоции нет. Словно сижу в кинотеатре, смотрю глупый фильм. Не могу поверить, что все случилось в реальности.

– Это посттравматический шок, – прошептала я, – вроде душевной заморозки. Лада, вы не запомнили номер машины?

– Нет, – ответила та, – но сам автомобиль могу описать – «Рено» зеленого цвета.

– Уверены? – напряглась я.

– Абсолютно, – кивнула Лада. – Егор собирался покупать как раз «Рено». Они с Настей пару дней назад ходили в салон, чтобы выбрать модель, и меня с собой прихватили. Я была не в восторге – на мой взгляд, машины походили на чемоданы, но я промолчала, потому что ребятам они понравились. И когда ночью увидела тот автомобиль, сразу подумала: «Вот такой Егорка себе наметил». Я же художник, сразу запоминаю форму и цвет, могу нарисовать модель. Я и водителя описать могу – это была женщина. Думаю, молодая.

– За рулем сидела тетка? – переспросила я.

Лада поморщилась.

– Волосы светлые из-под кепки на плечи падали. Куртка ярко-красная. А вот лицо я не разглядела.

Я замерла, вспомнив, как блондинка Катерина Дроздова, одетая в алый стеганый пуховичок, подбирала с пола ключ с брелоком, на котором было надписано «Рено». Длинные светлые пряди волос падают на плечи из-под кепки, а Алина говорит: «Бибика, зеленая!..»

– Кто занимается расследованием происшествия? – спросила я.

Настя взяла со стола визитную карточку и протянула мне:

– Вот. А тебе зачем?

Я на секунду растерялась. Рассказать Настене про Катерину, которая явилась в гости к покойному Грише с девочкой, до невероятности похожей на скончавшегося от инфаркта Гудкова? Доставить подруге еще больше страданий, сообщив ей об измене супруга?

У Анастасии и Григория детей не было. Мы никогда не обсуждали с ней тему наследников, но мне всегда казалось, что отсутствие малышей не является в ее семье драмой. Настя никогда не бросала умильных взглядов на чужих ребятишек, не восхищалась ими, ни разу не произнесла: «Жаль, что у меня нет детей». Вероятно, Настя из той категории женщин, которые не испытывают желания стать матерью. А вот то, что супруги любили друг друга, было видно сразу.

Нет, сейчас лучше промолчать о визите Дроздовой. Тем более никаких доказательств того, что Гриша действительно отец Алины, у меня нет. Да, девочка похожа на Гудкова, она рыженькая, с родинкой под подбородком, но это может быть простым совпадением. Сколько на свете людей с огненной шевелюрой! И родинка не редкость.

Настя продолжала с недоумением смотреть на меня.

– У Макса много знакомых в системе МВД, – нашла я нужный ответ, – хочу убедиться, что дорожным происшествием будет заниматься ответственный сотрудник, который не засунет дело подальше и благополучно забудет о нем.

– А-а-а, – протянула Настя, – плевать.

Я растерянно заморгала.

– Плевать, – повторила Гудкова. – Егора уже не вернуть. Даже если эту бабу найдут, в чем я сильно сомневаюсь, Гоша не оживет. И ничего ей не будет.

– Она убила человека! – возмутилась я. – Вероятно, была пьяной.

Настя усмехнулась:

– Пока мадам обнаружат, из нее весь хмель улетучится, анализ промилле не покажет. А хороший адвокат отмажет мерзавку, скажет на суде: «Пострадавший господин Костров шел в неположенном месте, не по «зебре», там нет ни светофора, ни знака «пешеходный переход», покойному следовало пересекать дорогу по правилам». Потом законник покажет всякие справки об иждивенцах, которые есть у водительницы. В общем, гиблое дело. Помнишь, как произошло с Сеней Ромашиным?

Я кивнула.

Наш общий приятель Семен сбил подростка, который бежал поздним вечером в дождь через мост. У паренька на голове были наушники, в них громко играла музыка, вот он и не услышал шума приближающейся машины. А Сеня не ожидал, что из серой пелены ливня прямо перед капотом возникнет человек. Мальчик скончался на месте, но Ромашин избежал наказания – он ехал, соблюдая правила, а вот пострадавший их нарушил.

– Все равно я хочу убедиться, что полиция предпримет все возможное для поисков машины, – не сдалась я.

Настя пожала плечами, ничего не ответив.

– Очень хорошо, деточка, что ты еще не ушла, – заявил Илья Николаевич, входя на кухню. – Я изучил письмо насчет Катценвеленбогена. Вот тебе деньги, сделай одолжение, сходи на почту и отправь их в Хорхштурмвальдский колледж. Но только срочно! Телеграфным переводом. Интересно, как долго платеж будет идти? Раньше он добирался за сутки. Мне срочно нужна книга «Болен Катцен». Без нее работа не движется.

Меня покоробил жизнерадостный тон Петрова. Не очень-то уместно демонстрировать радость в день, когда трагически погиб молодой человек, за которого твоя дочь собиралась выйти замуж. Но что поделать, Илью Николаевича не волнует никто, кроме него самого. Его уже поздно перевоспитывать, он таков, каков есть.

Я взяла купюры.

– Не беспокойтесь, Герберт Краузе-Михайлов получит перевод максимум через час.

– Восхитительно! – обрадовался Петров. – Зря говорят, что в стране полнейшая разруха. Телеграф исправно служит гражданам.

Я кивнула. Ну не объяснять же Илье Николаевичу про безналичную интернет-оплату?

– Молодец, Лампа, очень хорошо сработала, – продолжал нахваливать меня ученый. – Никто до сих пор не проявлял столь замечательной оперативности. Теперь буду обращаться исключительно к тебе.

Я закашлялась. Может, не стоило столь быстро сообщать Илье Николаевичу о послании из колледжа? Лучше бы мне притащить ответ хранителя библиотеки через неделю, а не демонстрировать усердие. Оно, как известно, наказуемо.

– Хочу лечь! – резко сказала Настя и, не попрощавшись, ушла.

Я еще минут десять слушала пылкую речь Петрова о том, как продвигается работа над докторской диссертацией, затем откланялась. Вышла на улицу, набрала указанный на визитке телефон:

– Неверов слушает, – раздалось из трубки.

– Здравствуйте, Анатолий Михайлович, у меня есть информация о ДТП на улице Воротникова.