Роальд Даль - Хозяйка

Билли Уивер выехал из Лондона на медленном дневном поезде, сделал пересадку в Суиндоне и, когда добрался до Бата, было уже около девяти часов вечера — над домами, напротив входа в вокзал, в безоблачном небе поднималась луна. Стоял, однако, дикий холод, и ветер, словно прикосновениями ледяных лезвий, обжигал щеки.

— Извините, — сказал он, — нет ли здесь поблизости какой-нибудь недорогой гостиницы?

— Зайдите в «Колокол и Дракон», — ответил носильщик, указывая вдоль дороги. — У них, пожалуй, найдется место. Отсюда где-то четверть мили по той стороне.

Билли поблагодарил его, взял чемодан и зашагал в указанном направлении к «Колоколу и Дракону». В Бате он был впервые. Знакомых здесь у него не было. Но мистер Гринслейд из главного управления в Лондоне уверял, что это чудный город. «Найди себе пристанище, — сказал он, — и, как только устроишься, представься управляющему филиалом».

Билли исполнилось семнадцать лет. Он был обладателем нового темно-синего пальто, новой фетровой шляпы, нового коричневого костюма, отличного настроения и энергичной походки. Последнее время он все старался делать энергично. Энергичность, как он понял, является непременным качеством всех преуспевающих бизнесменов. Боссы из главного управления в любое время были фантастически энергичны. Поразительные люди!

На широкой улице, по которой он шел, не было ни одного магазина, и она представляла собой две линии высоких однообразных домов. Все они имели крыльцо с колоннами, четыре-пять ступеней, ведущих к парадной двери, и в свое время, очевидно, выглядели шикарными особняками. Но теперь, даже в темноте, было заметно, что на дверях и оконных рамах шелушится краска, а приветливые белые фасады неухожены, все в трещинах и пятнах.

Вдруг, в окне первого этажа одного из домов, ярко освещенном уличным фонарем, Билли заметил печатное объявление. «НОЧЛЕГ И ЗАВТРАК» — гласило оно. Прямо под объявлением стояла ваза с прекрасными длинными ветками цветущей ивы.

Он остановился. Подошел ближе. Окно обрамляли зеленые шторы из какого-то бархатистого материала. Ивовый букет чудесно смотрелся между ними. Билли подошел вплотную, прильнул к стеклу, и первое, что он увидел, был яркий огонь, горевший в камине. На ковре перед камином спала прелестная маленькая такса, уткнувшись носом в живот. Сама комната, насколько он мог разглядеть в темноте, была со вкусом меблирована. Здесь стоял кабинетный рояль, широкий диван и несколько мягких кресел; в одном углу он различил клетку с большим попугаем. «Животные в доме — хороший знак», — подумал Билли, и вообще, это место показалось ему вполне подходящим приютом. Конечно, остановиться здесь было бы приятнее, чем в каком-то «Колоколе и Драконе».

С другой стороны, и гостиница имела свои преимущества перед пансионом. Пиво и развлечения по вечерам, разговоры с новыми знакомыми, да и дешевле, что ни говори. Когда-то он останавливался в гостинице на пару ночей, и ему там понравилось. В пансионах же ему не приходилось бывать, и, честно признаться, он их слегка побаивался. В самом слове было что-то от водянистой капусты, скаредных хозяек и неистребимого запаха копченой селедки в гостиной.

Поколебавшись так, стоя на холоде, две-три минуты, Билли решил добраться все-таки до «Колокола и Дракона», взглянуть на него, а потом уж сделать окончательный выбор. Он повернулся, собираясь идти.

И тут с ним случилась странная вещь. Он уже отступал назад, поворачиваясь спиной к окну, когда почувствовал, что не в силах оторвать взгляд от маленького объявления за стеклом. «НОЧЛЕГ И ЗАВТРАК» — гласило оно. НОЧЛЕГ И ЗАВТРАК, НОЧЛЕГ И ЗАВТРАК, НОЧЛЕГ И ЗАВТРАК. Эти слова в окне вонзились в него, как два больших черных глаза, удерживая, сковывая, принуждая его оставаться на месте, не уходить от этого дома. В следующее мгновение он понял, что уже движется от окна к двери, поднимается по ступеням и протягивает руку к звонку.

Он нажал кнопку. Глухо, в какой-то из дальних комнат, отозвался звонок, и тут же — без сомнения, тут же, поскольку он даже не успел убрать палец с кнопки — дверь отворилась, и на пороге он увидел женщину.

Обычно, когда вы нажимаете на звонок, вам приходится ждать по крайней мере полминуты, прежде чем дверь откроется. Эта же особа появилась, как чертик из табакерки. Нажал кнопку — и на тебе! Билли в испуге отскочил.

На вид ей было лет сорок пять — пятьдесят. Она улыбнулась ему тепло и приветливо.

— Пожалуйста, заходите, — ободряюще произнесла она и отошла в сторону, придерживая дверь.

Билли автоматически сделал шаг, но, с трудом сдержав необъяснимо сильное стремление следовать за ней, отступил назад.

— Я увидел объявление в окне, — сказал он.

— Знаю, знаю.

— И я подумал насчет комнаты.

— Милый мой, — сказала она, — для вас уже все готово.

У нее были пухлые розовые щеки и добрейшие голубые глаза.

— Я собирался в «Колокол и Дракон», — продолжал Билли, — но ваше объявление в окне меня остановило.

— Так входите же, — сказала она, — не стойте на холоде.

— А сколько вы берете?

— Пять шиллингов шесть пенсов за ночь, включая завтрак.

Это было фантастически дешево — меньше половины тех денег, с которыми он готов был расстаться.

— Если для вас это слишком дорого, — добавила она, — могу немного уступить. Я подаю яйца на завтрак. Яйца сейчас подорожали. Без яйца будет на шесть пенсов меньше.

— Спасибо, меня устраивает сумма, — ответил он. — Я с удовольствием остановлюсь у вас.

— Так я и думала. Входите же!

Она казалась ужасно милой — совсем как мамаша, приглашающая лучшего друга своего сына погостить на рождественские каникулы. Билли снял шляпу и переступил через порог.

— Повесьте ее здесь, — сказала она, — и позвольте помочь вам снять пальто.

Других пальто и шляп в прихожей не было. Зонтиков и тростей — тоже.

— Вот вы и скрасите мое одиночество, — улыбнувшись через плечо, сказала она, ведя его вверх по лестнице. — Не так уж часто постояльцы залетают в мое маленькое гнездышко.

«У старушки не все дома, — подумал Билли. Но за такую плату с чем не смиришься!»

— Странно, — вежливо заметил он, — казалось бы, желающие должны проходу вам не давать.

— Так-то оно так, милый мой, все это так. Но беда в том, что я— как бы это сказать? — чуть-чуть капризна и разборчива. Понимаете?

— Да-да.

— Но я всегда готова. Днем и ночью все в этом доме готово для приема достойного молодого джентльмена. И это такая радость, милый мой, такая огромная радость, когда открываешь дверь и видишь перед собой именно того, кто нужен.

Дойдя до середины лестницы, она остановилась, взявшись за перила, и обернулась к нему с улыбкой на бледных губах.

— Такого, как вы, — добавила она и своими голубыми глазами медленно прошлась по всей его фигуре, с головы до ног и обратно.

На площадке второго этажа она сказала:

— Этот этаж мой.

Они прошли еще один пролет:

— А этот — полностью ваш, — сказала она. — Вот ваша комната. Надеюсь, она вам понравится.

Включив свет у входа, она привела его в небольшую, но милую спальню.

— По утрам здесь все залито светом, мистер Перкинс. Ваше имя Перкинс, не так ли?

— Нет, — сказал он. — Уивер.

— Мистер Уивер. Замечательно. Я положила грелку в простыни, чтобы согреть их, мистер Уивер. Грелка — это такое удовольствие в чужой постели со свежими простынями! Согласны? Но если вы все же замерзнете, можете включить газ в любое время.

— Спасибо, — сказал Билли. — Большое спасибо.

Он заметил, что покрывало с кровати было снято, а простыни лежали аккуратно отвернутыми, в полной готовности для желающего ими воспользоваться.

— Какое счастье, что вы появились! — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — А то я уже начала волноваться.

— Ну, что вы! — бодро ответил Билли. — Не стоило беспокоиться.

Он положил свой чемодан на стул и стал его открывать.

— А как насчет ужина, милый мой? Вам удалось что-нибудь перехватить перед тем, как прийти сюда?

— Благодарю, я ни капли не голоден, — сказал он. — Пожалуй, я сразу же лягу. Завтра мне рано вставать и идти в контору.

— Ну что ж, ладно. Оставляю вас, устраивайтесь. Но не могли бы вы перед сном заглянуть в гостиную на первом этаже и расписаться в книге для гостей? Этого требует закон, а мы не будем нарушать законы в этом пункте, не так ли?

Она слегка помахала ему рукой на прощанье, быстро вышла из комнаты и закрыла дверь.

То обстоятельство, что хозяйка оказалась с приветом, ничуть не смутило Билли. В конце концов, она была не только безобидной — что было ясно с первого взгляда — но и несомненно доброй, великодушной женщиной.

Возможно, — мелькнула у него догадка, — она потеряла сына на войне или что-нибудь в этом духе, и не смогла этого пережить.