Артур Хейли - В высших сферах

Днем и ранним вечером 23 декабря случилось три события, внешне не связанных между собой и отдаленных одно от другого на три тысячи миль. Первым событием был телефонный звонок по закрытому каналу от президента Соединенных Штатов премьер-министру Канады; разговор продолжался почти час и был мрачным. Вторым событием был прием в оттавской резиденции генерал-губернатора ее величества; третьим — стало прибытие корабля в Ванкувер на Западном побережье Канады.

Сначала прозвучал телефонный звонок. Он исходил из кабинета президента в Белом доме и был принят премьер-министром в его кабинете в Восточном блоке на Парламентской горе.

Следующим событием стало прибытие корабля. Это было моторизованное судно «Вастервик» грузоподъемностью десять тысяч тонн, зарегистрированное в Либерии, с капитаном-норвежцем Сигурдом Яаабеком. Оно пришвартовалось у пирса Ла-Пуэнт, на южном берегу гавани Бура, обращенном к городу, в три часа.

А часом позже в Оттаве, где из-за трехчасовой разницы во времени был уже вечер, гости начали прибывать на ранний прием к Дому Правительства. Это был небольшой ежегодный предрождественский прием, который их превосходительства давали членам кабинета министров и их женам.

Только двое из гостей — премьер-министр и его секретарь по внешним сношениям — знали о звонке американского президента. А о судне «Вастервик» никто из гостей в жизни не слыхал, да едва ли и услышит.

Однако же эти три события должны были бесповоротно и неразрешимо переплестись, подобно тому как орбиты планет и их туманностей странным и таинственным образом пересекаются, создавая на миг яркую вспышку.

Ночь в Оттаве была холодная, затянутое облаками небо обещало еще до наступления утра снегопад. Столицу государства — по мнению экспертов — ожидало белое Рождество.

На заднем сиденье черного «олдсмобиля» с шофером Маргарет Холден, супруга премьер-министра Канады, дотронулась до руки мужа.

— Джейми, — сказала она, — у тебя усталый вид.

Достопочтенный Джеймс Макколлум Хоуден, член Тайного совета, королевский адвокат и член парламента, сидел, закрыв глаза и наслаждаясь теплом машины. Теперь он их открыл.

— Да нет. — Он не любил когда бы то ни было признаваться в своей усталости. — Просто немножко расслабляюсь. Последние сорок восемь часов… — И умолк, взглянув на широкую спину шофера. Стекло между ними было поднято, но все равно лучше соблюдать осторожность.

Свет с улицы упал на стекло, и премьер-министр увидел в нем свое отражение: тяжелое, похожее на стервятника лицо, нос как у орла и выступающий вперед подбородок.

Жена, сидевшая рядом, заметила:

— Да перестань же смотреть на себя, а то у тебя разовьется… как же это называется?

— Нарциссизм. — Муж улыбнулся, тяжелые веки сморщились. — Но я страдаю этим уже много лет. В политике это — профессиональная норма.

Они помолчали, потом снова разговор принял серьезный оборот.

— Что-то случилось, да? — тихо спросила Маргарет. — Что-то очень важное.

Она повернулась к нему с взволнованным лицом, и он, несмотря на свою озабоченность, не мог не отметить, какие у нее классически правильные черты лица. Маргарет по-прежнему прелестна, подумал он, и когда они вместе входят в комнату, головы всегда поворачиваются.

— Да, — признался он. На секунду ему захотелось поделиться с Маргарет, рассказать ей все, что так быстро произошло, начиная с тайного телефонного звонка из Белого дома, раздавшегося два дня назад, и второго звонка сегодня днем. Но потом он решил: сейчас не время.

Сидевшая рядом с ним Маргарет заметила:

— В последнее время столько всего произошло, а мы были наедине всего несколько минут.

— Знаю. — Он протянул руку и сжал ее пальцы.

И словно этот жест дал вырваться словам, которые дотоле старательно сдерживались.

— Да стоит ли это всего? Неужели ты еще недостаточно сделал? — Маргарет быстро произнесла это, понимая, что путешествие вскоре окончится, поскольку от их дома до резиденции генерал-губернатора всего несколько минут езды. Через минуту или две это мгновение тепла и близости уже исчезнет. — Мы с тобой женаты, Джейми, сорок два года, и большую часть времени я имела лишь частицу тебя. А ведь не так долго осталось нам жить.

— Тебе нелегко было, да? — Он произнес это спокойно, искренне. Слова Маргарет тронули его.

— Нет, не всегда. — Тут прозвучала нотка неуверенности. Это была сложная тема, они говорили о таких вещах редко.

— У нас будет время, обещаю тебе. Если ничто другое… — И он умолк, вспомнив то непредсказуемое относительно своего будущего, что принесли последние два дня.

— Что — другое?

— Появилась еще одна проблема. Пожалуй, самая большая, какая передо мной когда-либо стояла.

Она сняла руку с его руки.

— Почему именно ты должен ее решать?

Он не мог дать на это ответ даже Маргарет, знавшей столь многие его мысли; он никогда не мог произнести вслух это свое внутреннее убеждение: «Потому что никто другой не может этого сделать, кроме меня; нужен человек моего положения, моего интеллекта и предвидения для принятия серьезных решений, необходимость в которых скоро возникнет».

— Почему ты? — снова спросила Маргарет.

А они уже въехали на территорию Дома Правительства. Шины захрустели по гравию. Их окружал темный парк.

Премьер-министра на миг охватило острое чувство вины перед Маргарет. Она всегда была лояльна и терпеливо воспринимала его жизнь политика, хотя никогда и не любила ее так, как он. Но он уже давно почувствовал, как она надеется, что настанет день, когда он расстанется с политикой и они снова сблизятся, как в первые годы супружества.

В то же время он был хорошим мужем. Никакой другой женщины в его жизни не было… если не считать одного случая несколько лет назад: роман длился почти год, пока он решительно не покончил с этим, опасаясь, как бы не пострадал его брак. Но порой у него возникало чувство вины… и он нервничал, боясь, что Маргарет может узнать правду.

— Мы поговорим вечером, — сказал он примирительным тоном. — Когда вернемся.

Машина остановилась, и боковая дверца открылась. Конный полицейский в малиновой парадной форме лихо отсалютовал, когда премьер-министр и его супруга вышли из машины. Джеймс Хоуден улыбнулся, пожал руку полицейскому и представил его Маргарет. Хоуден проделывал этот церемониал всегда вежливо и без снисхождения. В то же время он прекрасно понимал, что всадник станет потом рассказывать об этом — удивительно, как простой жест подобного рода порождает расходящиеся круги.

Когда они вошли в Дом Правительства, перед ними появился молодой лейтенант Королевского канадского флота. Парадная форма, обшитая золотым позументом, была ему явно тесна — по всей вероятности, подумал Хоуден, это следствие слишком долгого сидения за письменным столом в Оттаве и слишком малого пребывания на море. Офицерам теперь приходилось ждать своей очереди побывать на море, так как флот стал чисто символической силой, в известной мере чем-то смехотворным, но дорогим для налогоплательщиков.

Их провели из высокого вестибюля с колоннами вверх по дорогому красному ковру, украшавшему мраморную лестницу, а затем по широкому, увешанному гобеленами коридору в Длинную гостиную, где обычно проходили малые приемы — такие как сегодня. Большая, вытянутая в длину, похожая на коробку для туфель комната с высоким потолком, выложенным балками, напоминала гостиничный вестибюль, только более уютный. Однако призывно сгруппированные кресла и диванчики, обтянутые материей светло-бирюзовых и желтых тонов, пока были пусты, а шестьдесят с чем-то гостей стояли и непринужденно беседовали. Высоко над их головами висел портрет королевы во весь рост, которая смотрела без улыбки на золотые парчовые занавески, закрывавшие сейчас окна. А в дальнем конце комнаты мелькали, вспыхивая и угасая, огоньки на рождественской елке. Гул разговоров заметно поутих, когда премьер-министр и его жена Маргарет Хоуден — в бальном платье из светло-сиреневого кружева, с оголенными плечами — вошли в зал.

Лейтенант военно-морских сил провел их прямо к тому месту у пылающего огня, где генерал-губернатор принимал своих гостей. Помощник объявил:

— Премьер-министр и миссис Хоуден.

Его превосходительство достопочтенный маршал авиации Шелдон Гриффитс, генерал-губернатор ее величества в доминионе Канада, протянул руку.

— Добрый вечер, премьер-министр. — Затем, любезно наклонив голову, произнес: — Маргарет.