Гвидо ди Соспиро - Запретная книга

— Быть по сему, — обиженно согласился Найджел. — Посмотришь, я вернусь и привезу бутылочку лучшего в мире «Амароне».

Уединившись в саду, Орсина устроилась в шезлонге с фамильной книгой в руках. В самом начале первой части — «Покорение Древа жизни» — закладкой лежало нераспечатанное письмо от Лео. Сейчас в тени гигантского тюльпанного дерева Орсина настроилась на совершенно иной лад — книга стала видеться ей по-другому Дядя Эммануил не уставал повторять, что к ней нужно отнестись серьезно и читать каждый день.

В тени густой кроны, совершенно расслабившись, Орсина открыла первую главу и прочла:

Сам возвышенный и щедрый Творец задумал придать человеку форму; образ и суть он взял не от сверхнебесных форм, но (о, бесконечная благодать!) от Себя, создавая человека по Своему образу и подобию.

Начало обнадеживало. Предстояло переосмыслить все, что она успела прочесть раньше, в спешке и нетерпении. В общем, начать читать книгу заново. Точно так же предстояло начать заново отношения с Лео. Орсина удивилась, что до сих пор не вскрыла письмо. В день отъезда Лео Марианна послушно передала ей конверт, который Орсина отложила на ночной столик, а через несколько часов убрала в стол. Найджел наверняка видел письмо.

Рядом в это время садовник Джузеппе подстригал самшитовую изгородь. Орсина окликнула его, разорвала конверт с письмом в клочки.

— Джузеппе, выбрось это в компостную кучу.

— Comandi, Baronessa.

Через две недели Лео, преисполненный готовности начать летний исследовательский проект, пришел в Библиотеку конгресса. Ожидая, пока принесут заказанные книги, он задумался: нет ли среди двадцати трех миллионов томов хотя бы одного «Магического мира героев»? Узнав, что в библиотеке имеется несколько изданий трактата Чезаре делла Ривьеры, Лео заказал их все. К тому времени он успел прочесть свой экземпляр от корки до корки. Книга показалась ему напыщенной и претенциозной, но интригующей. После ленча, когда подоспел заказ, Лео решительно взялся за «Магический мир героев», отложив до поры свой проект.

Большая часть изданий трактата делла Ривьеры не отличалась от экземпляра Лео; некоторые излагали то же самое, но старым языком; попались переводы на испанский и французский.

Лео был разочарован. Кажется, барон и, что ужаснее всего, Орсина разыграли его, заставив поверить в несуществующее. Элементом искусной шутки мог быть и экземпляр книги, найденный в библиотеке поместья. Только зачем это? Эксцентричному эгоисту нечем заняться?

Однако любопытство Лео не утихло. Он чувствовал, что «Магический мир героев» — единственный способ поддерживать диалог с Орсиной. Лео никак не мог избавиться от мыслей о ней. С тех пор как он вернулся в Штаты, его интерес к книге возрос еще больше.

Что делать?

Лео поделился результатом неудачных поисков с Ханной Шмидт, старшим библиотекарем, которая часто помогала ему.

— Есть ли тайные или частные издания хорошо известных книг, которые отличаются от официальных версий? Если есть, то как их найти? — спросил он.

Ханна, высокая арийская блондинка, обладала заразительным оптимизмом; ее смех частенько нарушал тишину в библиотеке. Лео чувствовал, что нравится ей, однако о «Магическом мире героев» спрашивать не торопился — Ханна нарушала библиотекарскую этику, позволяя себе замечания, часто язвительные, в адрес книг, которые брали люди.

— Так сразу не скажу, — ответила Ханна, — но могу разослать ищеек.

Остаток дня Лео провел, копаясь в стопке довоенных журналов, ища отсылки к итальянской литературе. Когда-то эта работа приносила удовольствие, но теперь сердце Лео к ней не лежало — он под любым предлогом оставлял свое место: уходил в кафетерий, туалет или в галерею, шептался с коллегами, выискивая их между колонн читального зала.

— Профессор Кавана! — окликнула его Ханна на следующее утро в библиотеке, размахивая стопкой листков.

— Доброе утро, Ханна! Как дела? Ищейки нашли что-нибудь?

Библиотекарь прочитала с распечаток:

— Тайное Евангелие от Марка, отличное от приведенного в Библии. Руководства по ведению боевых действий времен Первой и Второй мировых войн — в них намеренно допущены ошибки на случай, если книги попадут в руки врага; издания без ошибок имелись только у командного состава. Японский трактат по боевым искусствам — полная версия принадлежала исключительно клану Ягю. Эротическая повесть «История Венеры и Тангейзера» Обри Бердсли, [15]известная после обработки цензурой как «Под холмом». «Великая тайна» Паскаля Беверли Рэндольфа, [16]изданная в 1860 году, из которой при публикации годом позже были вырезаны все упоминания о гашише… Список можно продолжить. Какая книга вам нравится больше? — Ханна лукаво улыбнулась. — Все они теперь доступны широкому кругу читателей.

Лео улыбнулся в ответ, чувствуя, что попал из огня да в полымя.

— Спасибо огромное. Глаза разбегаются! Я, собственно, и не собирался читать все эти книги. Мне лишь интересен принцип тайных изданий, да и то — для примечания. Однако большая получится сносочка!

— Тогда обязательно упомяните гашиш! — сказала Ханна и удалилась с видом верного пса, угодившего хозяину.

Поразмыслив, Лео решил, что «Книгу семейных традиций фехтования» Ягю Мунэнори просмотреть стоит. По духу она больше остальных походила на трактат делла Ривьеры и написана была примерно в то же время.

Получив и пролистав английское издание трактата Ягю, Лео решил, что этот самурайский клан — сборище шарлатанов. Иначе как объяснить хвастливые заявления, что их воины умели становиться невидимыми, двигаться быстрее молнии и мгновенно убивать противника деревянным мечом?! При этом не говорилось, как достичь таких результатов! Однако, по словам редактора, в этом заключалась военная хитрость: мастера восточных единоборств советовали притворяться слабыми, чтобы ввести врага в заблуждение, а в решающий момент ошеломить его. Тайное издание трактата Ягю хранило в себе секреты смертельных движений и ментальных практик.

Лео мысленно вернулся к «Магическому миру героев»: в период становления современной Италии тоже велись войны за власть; Ривьера определенно участвовали в этом конфликте. Как и всякий профессор литературы, Лео знал кое-что о канонических авторах той эпохи. Порывшись в энциклопедии, он вспомнил, насколько всеобщей была вера в магию до, во время и после Возрождения.

Марсилио Фичино помощь звезд и планет не потребовалась — он стал придворным алхимиком семьи Медичи, покорив их пением и игрой на лире. Джордано Бруно мотался по Европе, пытаясь продать свою магическую политику то королеве Елизавете, то императору Рудольфу II, а кончил тем, что взошел на костер. Последнее слово осталось за автором утопического «Города Солнца», Томмазо Кампанеллой. В 1603 году (как раз когда появился «Магический мир героев»!) уличенного в мятеже и ереси Кампанеллу заточили в темницу на четверть века. Но в 1628 году папа Урбан VIII повелел освободить его и доставить в Ватикан «в качестве своего личного мага», с которым он нередко оставался наедине. Лео с изумлением прочел:

Они перекрывали доступ воздуху извне, окропляли комнату розовым уксусом и прочими благопахнущими субстанциями, окуривали ее, сжигая лавр, мирт, розмарин и кипарис. Развесив в комнате белые шелковые простыни, украшали их ветками. Возжигали две свечи и пять факелов, долженствующих символизировать семь планет. Звучала величественная и страстная музыка, призванная разогнать воздух, напитанный тьмою. Для того же брались камни, краски и ароматы, принадлежащие добрым планетам — Юпитеру и Венере. Папа и маг пили особым образом очищенную воду.

И этим занимался папа римский!

Бывшего заключенного пригласили ко двору французского короля, где тот, осмотрев новорожденного наследника трона, объявил, что «мальчик будет править долго, сурово, но счастливо; в нем нет жалости, а в конце его правления случится большая смута в религии и в самой империи». В пророчестве маг не ошибся — ребенком был Луи XIV, будущий Король-Солнце.

Лео знал, что Чезаре жил во времена, когда не имелось четких границ между религией, магией и наукой. Понтифики и короли верили, что могут увеличить свою власть посредством магии; то же пытались проделать и аристократические семьи. Тот, кто хотел прочесть книгу Чезаре, наталкивался на серьезное препятствие — как Лео, который сумел понять лишь индекс, в котором «магическому герою» обещаны шестнадцать «плодов с Древа жизни», а также состояние, близкое к божественному, или бессмертие; однако о том, как получить упомянутые плоды, — ни слова. Может, Чезаре был полным профаном — много обещал и мало объяснял? Вот читатели и поступили с его трудом в точности как с японским трактатом: автора сочли ученым болтуном, а книгу — демонстрацией тщеславия.