Таш Нехорошкин - Генетика убийцы

 - Привет, Ванек, - не особо радостно ответил Ник.- Чего шумите?

 А в ответ раздался знакомый девичий голосок:

 - Здравствуйте, дядя Никита!

 То была дочка одних из соседей писателя - Маня, как её все называли. Никита к ней относился как к ребенку, так что ненависти, которую он испытыает по отношению к другим женщинам, у него к ней не было. Ваня и Никита, будто встали на дыбы, надули щеки и, смеясь, Никита обратился к Мане:

 - Ну, что за "дядя"? Какой я тебе дядя? Ты всего на семь лет меня младше. Если я четверть века прожил, это не значит, что я уже мешок песка.

  Из толпы раздался еще один женский голос:

 - Да ты всегда в нашей компании старше был.

 - Так, стоять! - поднял палец Никита в сторону девушки. - Наташа, я не намного тебя млад...тьфу!...Старше.

 Компания засмеялась неистово.

 Но потом:

 - Эх, Ник, сколько же мы с тобой не общались? - спросил русый парень по имени Илья.

 Никита улыбнулся всем, вспоминая детские деньки:

 - Лет десять, а то и больше.

 Все в раз протянули "о". Но это сменилось все тем же задорным смехом. Давно Никита с ними не общался. Но теперь, он относится к ним как к временной компании, на эту ночь. "Шлюх-компания", как в дальнейшем будет называть их писатель. Дети, которые еще не поняли, что такое жизнь и врятли поймут. Обидно, больно. Но это уже не проблема Ника, просто больно это воспринимать. Все стали другими, у них другая жизнь, другие отношения... Другие грехи, все стало отвратительным, больше сигарет, бутылок пива... Только Никита осознал, что он думает об этом, как перед глазами опять поплыло, да и сам он поплыл. Компания не стала это игнорировать. Илья и Ваня подхватили Ника.

 - Ты чего? - спросил Ваня.

 - Устал, что ли? - поинтересовался Илья.

 Никита их не услышал. В голове что-то шептало, что-то звало его на какое-то дело. Шепот становился более громким, голова кружилась все сильнее, пока в конце-концов Никита не расслышал:"Скверна! Убей скверну!!!" Писатель рванул в сторону подъезда, оставив компанию в недоумении. Он еле добежал до пролета между первым и вторым этажем и остановился, опустившись на колено, когда почувствовал, как горит его лицо. Он схватился за него и задышал. Сердце его билось так быстро, что казалось, будто оно вот-вот остановится, и тут... Глоток воздуха, шепот стих. Тишина. И в этой тишине раздается голос девочки за спиной:

 - Тебе больно?

 Никита, понимая, что в его доме нет детей, обернулся. Он увидел в свете побъездной лампы девочку в белом платье. Лицо её было бледным, волосы длинные и светлые. А в её груди было большое отверстие, через которое было видно сердце. Никита замер, не смея пошевелиться. Он не мог поверить в то, что он видел своими глазами. А девочка его переспросила:

 - Тебе больно?

 Никита проглотил ком и почувствовал, как по его груди полилось, что-то теплое. Он прислонил к груди ладонь и понял - кровь. Она лилась ручьем неведомо откуда. Самое странное, что потом из красной, она окрашивалась в черную. В горле Никиты замер немой крик, затем он все же закричал и дернулся вверх по лестнице. Он попытался все стряхнуть с себя и в итоге не обнаружил ничего, даже крови, что видел секунду назад. Да и девочки, тоже на пролете не оказалось. Только конверт валялся на полу. Ник отдышался, посмотрел по сторонам и спустился на пролет. Осторожно он поднял письмо с пола и прочел от кого оно. Письмо было из военной части, которая согласилась сопровождать Никиту в изолятор. Ник принес конверт домой, сел на кухне и вскрыл его там. В конверте был билет на поезд и письмо от Евгения в котором было написано:

           "Все как мы и договаривались. Послезавтра я тебе позвоню и все подробней расскажу. Так что жди звонка, это важно! Надеюсь, что все пройдет удачно. И, только не переживай, с тобой будет попутчик. Детектив Прохоров. Он тебе не помешает, он сам туда по делу. До связи!"

 Ника немного затронуло содержание письма. Приятно стало от такой заботы. А то, что попутчик, так это его вполне устраивало, все же лучше, чем одному в плацкарте ехать. А тут отдельное купе. Лучше некуда. Были, конечно, сомнения: а вдруг попутчик храпит, пукает или вообще свинья? Но это уже не важно. Не особо это трогало на данный момент. Сейчас Ник пережил то, что, по его мнению, не сравнится даже со страшным сном. Проснулась слабость... И от этой слабости он заплакал. Он устал. Он просто устал от всего того, что с ним произошло. Слезы ручьем. Так последний раз он плакал из-за Ильи, который отверг его подарки просто из-за того, что Ник не хотел ночью ничего с ним делать. Тогда было жутко больно и неприятно. А сейчас, очень даже приятно плакать от счастья.

 - Так... - смеялся, вытирая слезы, парень. - Что это я расслабился? Хех! Зад в кулак! Хлюп...Ооой....Хлюп...Приятно, черт подери. Хех! Спать уже надо, а то глаза завтра опухшие будут. Мияви меня убьет, хаха! Сюп...Ооох, всё! Пора. Пойду. А то уже и глюки.

 Никита встал из-за стола, оставив билеты и письмо на столе,  отправился в свою комнату и лег "звездой", заняв всю широкую двуспальную кровать. Которая теперь принадлежала одному ему. И на этот раз ему снился не кошмар, а замечательный добрый сон, полный спокойного пространства и мирных звуков.

 Восемь утра. На перонне железнодорожного вокзала собрались полицейские и военные. Причем тут вторые, было не совсем понятно. Окружающие смотрели на это, как на сбор командировщиков или просто старались не смотреть в их сторону. Сплошная суета. Она была там и всегда, но сегодня она особенная: очень уж накаленная - военные бегают, полицейские волнуются, часть дорог перекрыта. Неужели президента провожают? Или сразу всю думу? Но все гораздо проще: дороги открыты и для Прохорова и для Никиты. Странно, что при всем при этом обещали полную конфидециальность.

 - А без парадных примочек никак? - спросил Никита Евгения, сидя с ним в его машине и состряпав морду кирпичом.

 - Почему же это сразу парадные? - усмехнулся Евгений. - Вполне стандартная процедура.

 - Угу...Для президента и шавок из думы.

 - Тпруу! Ну, зачем же так грубо? Думаешь, было бы лучше, если бы тебя заметили в толпе фанатки и задавили?

 - А так меня задавит куча мужланов в портянках да с палками полосатыми.

 - Боишья толпы?

 Немного погодя, вжавшись в кресло и натянув на лицо свою излюбленную шляпу, парень положительно пробубнил.

 Евгений, как-то понимающи, промолчал. Только натянул свою хитрую улыбку и сново заговорил с Никитой:

 - А если без толпы проведу, нормально будет?

 Никита убрал с лица шляпу, уставился на Евгения и спросил:

 - Как? Всмысле?

 - А в прямом, - продолжал улыбаться мужчина. Он свернул с дороги и повез Никиту куда-то не тем путем.

 А Прохоров уже подъезжал на своей машине к вокзалу. На толпу ему было плевать, а вот своих он видеть не хотел. Он же не всем доложил, что отправляется на дело, особенно своим двум напарникам-новичкам, которые встретили его около машины. Они обошли своего наставника со всех сторон и стали ныть и возмущаться, мол, как так, детектив им ничего не сказал. Уже привыкнув к подобным возмущениям от этой парочки, Прохоров успокоил их тем, что в другой раз обязательно сообщит им об отъезде. А сам подумал:"Кто-то обещал полную конфиденциальность...А тут и военных зеленая туча". Да, прогадали старые вояки и полицаи. Но, как бы то ни было, детективу все же удалось пробраться до своего купе без особых приключений. Только он присел на кушетку расслабиться, как к нему зашел сам начальник отдела. От неожиданности Леонид вскочил и ударился головой об верхнюю полку.

 - Сиди-сиди, - протянул ладонь начальник. Лет пятьдесят точно ему было, на вид серьезный старичок. Но, как и все полицейские глуп и жаден. - Ну, что? Готов?

 - Так точно, товарищ полковник! - засмялся Леонид, потирая голову. - Разрешите спросить...

 - Спрашивай, что такое?

 - А к чему всё это?

 - Что именно? Люди наши?

 - И не только...наши.

 - Точно, не знаю. Кого-то еще провожают. Опасаются, как бы ничего не случилось. Может еще всвязи с нападениями Идеала людей собрали. Мало ли. Эта тварь и днем людей "жрет". Вчера днем нашли еще и парня с девушкой. В крови у парня нашли наркотики, а девушке он видимо собирался их вколоть, так как на руке девушки был обнаружен жгут. А кожа чистая. Ни одного укола. Видимо впервые колоться собралась.

 Леонид замешкался:

 - Даже не знаю, как реагировать. Он же...

 - Спас девушку от наркотиков, но убил её за то, что она собиралась это принять? Вы это хотели сказать, детектив?

 Леонид только положительно покачал головой. Начальник вздохнул тяжко и сел напротив детектива.

 - Это-то нас и пугает, - заговорил он почти шопотом. - На что еще пойдет этот маньяк ради "справедливости"? Начнет убивать детей, за то что они друг у друга игрушки отнимают? Наших же он тоже не щадил. Помнишь?