Гарольд Роббинс - Бетси

— Я заснула, но сквозь сон слышала ваши голоса.

Сколько времени?

Я посмотрел на часы.

— Двадцать минут четвертого.

— Ты, должно быть, совсем вымотался.

Она налила себе джина с тоником. Села в кресло. Пригубила бокал.

— Может, я чего-то не понимаю, но мне кажется, всего этого не нужно для изготовления нескольких гоночных автомобилей, не так ли?

Я не стал с ней спорить.

— То есть ты задумал что-то еще?

— Да.

Она замялась.

— Лорен знает об этом?

— Нет.

Она помолчала, выпила джин.

— А ты не волнуешься?

— На счет чего?

— Насчет меня. Что я могу ему рассказать.

— Нет.

— Почему? Ты же ничего обо мне не знаешь.

— Знаю, и предостаточно, — я поднялся, добавил в бокал канадского виски, повернулся к ней. — Помимо того, что в постели с тобой едва ли кто потягается, мне думается, что ты очень честная и порядочная женщина.

Она замерла, облизала губы розовым язычком.

— Я тебя люблю.

— И это мне известно, — ухмыльнулся я.

Она швырнула в меня бокал, и мы отправились в спальню.

Она подошла ко мне, когда я брился.

— Ночью ты кричал во сне, — расслышал я сквозь жужжание электробритвы. — Сел, закрыл лицо руками и начал кричать.

Я смотрел на ее отображение в зеркале.

— Извини.

— Сначала я не знала, что и делать. Потом обняла тебя, уложила, и ты успокоился.

— Ничего не помню, — я выключил электробритву.

Конечно, я обманывал ее. Этот кошмар никогда не покидал меня. Ни во сне, ни наяву. Я протер лицо лосьоном.

— Скажи, Анджело, почему твои глаза не улыбаются?

— Я побывал на том свете… Счастливчики остаются там. Мне же не повезло.

Ее отображение исчезло. Слишком поздно я вспомнил об участи, постигшей ее мужа, и последовал за ней в спальню. Она стояла у окна, глядя на Сан-Франциско. Я обнял ее, повернул к себе.

— Я говорил только про себя.

Она прижалась лицом к моей груди. По щекам ее катились слезы.

— Я понимаю, что ты хотел сказать, но ничего не могу с собой поделать.

— Все нормально. Ты такая красивая.

Внезапно она разозлилась. Отпрянула от меня.

— Да что же это с вами такое? Джон ничем не отличался от тебя. Почему вы никого не подпускаете к себе?

Почему в ваших душах нет ничего, кроме безумного желания разбиться о какую-нибудь стену?

— Ладно.

— Что «ладно»? — фыркнула она.

— С этим я уже покончил. Придумай что-нибудь поновей.

Еще мгновение она смотрела на меня, сверкая глазами, затем злость ее исчезла, она вернулась в мои объятья.

— Извини, Анджело, — прошептала она. — Я не имела права…

Я приложил палец к ее губам.

— У тебя есть все права. Пока я не безразличен тебе.

«Фалькон» стоял среди «Боингов-707» и «747», ожидавших разрешения на взлет, словно воробей, затесавшийся в орлиную стаю. Пилот повернулся к нам.

— Ждать осталось недолго. По очереди мы четвертые.

Я посмотрел на сидящего в кресле напротив Джона Дункана. Лицо напряженное, словно маска. Он не любил летать и, увидев самолет, едва не выскочил из такси, чтобы вернуться в отель.

Я подмигнул Бобби.

— Вам удобно, Джон?

Он не улыбнулся. Легкая беседа не отвлекла его, и он молчал, пока мы не вырулили на взлетную полосу.

— Если ты не возражаешь, Анджело, обратно я вернусь поездом.

Я рассмеялся. Годы не изменили его. Возможно, волосы и поредели, но руки и глаза остались такими же быстрыми и уверенными. Я видел перед собой прежнего Джона Дункана, который тридцать лет назад собирал в парке мою педальную машину.

Самолет приземлился на заводском аэродроме. Тони Руарк встретил нас у трапа. Я представил его Дункану.

— Я взял на себя смелость снять вам номера в местном отеле, — сказал Тони. — Полагаю, вам понадобится не меньше двух дней, чтобы осмотреть завод.

С двумя днями он сильно просчитался. Мы провели на заводе всю неделю. И без Джона Дункана я бы просто захлебнулся в потоке информации. Тут я начал понимать, почему Номер Один полностью доверялся ему. Он не упускал ни единой мелочи. Даже глубину канала, ведущего к нашим причалам, на случай, если придется принимать тяжелые баржи.

В конце недели мы сидели над планом завода в моем номере. Бобби налила нам по бокалу и удалилась в спальню.

— Каково ваше мнение? — осведомился я.

— Может получиться. Главный сборочный корпус придется удлинить, чтобы добиться максимальной эффективности конвейера, но с этим проблем не будет. Места предостаточно. Удачно расположены подготовительные цеха. Кое-что придется пристроить, но не очень много. Беспокоит меня другое.

— Что именно?

— Сталь. Я не знаю металлургических заводов Западного побережья. Если они не смогут насытить наши потребности, лист придется возить с Востока, и мы разоримся до того, как с конвейера сойдет первый автомобиль. Я бы предпочел, чтобы у нас был собственный металлургический завод. Как раз этим «Форд» и «Джи эм» всегда били нас. Они выпускали автомобили, а мы ждали, когда подвезут стальной лист.

— Мы этим займемся. Что еще?

Он покачал головой.

— В остальном полный порядок.

— Вы можете сказать, какая сумма потребуется на реконструкцию завода?

— Не зная, какой автомобиль будет выпускаться?

Нет.

— «Форд» строит новый завод для выпуска малолитражек. Во сколько он обойдется?

— Я слышал, в сто миллионов.

— Нам потребуется столько же?

— Возможно. Я бы хотел привлечь к этому делу специалистов. Не люблю догадок.

— Много у них уйдет на это времени?

— Три-четыре недели.

— Слишком долго, — я покачал головой. — С покупкой завода решать надо незамедлительно. Мы не можем не говорить ни да, ни нет.

— Решать-то будешь ты, — он заулыбался. — Ты напоминаешь мне Номера Один. Тот тоже никогда не ждал точных расчетов.

— Вы думаете, завод стоит шесть миллионов, которые просит за него Руарк?

— А вы делали оценку?

— Да, — кивнул я. — Дважды. В одном случае его оценили в десять миллионов, в другом — в девять и шесть десятых.

— И что Руарк намерен делать с заводом по истечении контракта с министерством обороны?

— Продать его.

— Он никогда не найдет покупателя на весь завод.

Придется продавать по частям. На это у него уйдет полжизни, — Дункан задумался. — Интересно, жаден ли он до работы?

— Не знаю. Уходить от дел ему вроде бы рановато.

Человек он энергичный.

— Походив по заводу, я проникся к нему уважением.

В автостроении он добился бы блестящих успехов. Если, конечно, его это заинтересует.

— К чему вы клоните? — я действительно не понял, о чем ведет речь Дункан.

— Почему бы не использовать его опыт? — продолжил тот. — Поработав со мной пару лет, он станет едва ли не лучшим специалистом в нашей области. А я ведь не молодею.

Мы с Руарком договорились встретиться в три. Я вошел в кабинет. Огляделся. Никаких излишеств. Тут только работали.

Он предложил сесть в кресло.

— Хотите чего-нибудь выпить?

— Нет, благодарю.

Руарк закурил.

— Так что вы надумали?

— Полагаю, я могу назвать вам длинный перечень причин, побудивших меня отказаться от покупки. Но, наверное, для вас это не важно.

Он кивнул.

— Согласен с вами. Причины не важны, — он глубоко затянулся, выпустил струю дыма. — Знаете, я даже рад.

Завод этот я, можно сказать, построил собственными руками. Капитан должен идти на дно со своим кораблем.

— Нет, это романтическая глупость. Умный капитан подбирает себе другой корабль.

— Куда я пойду? — спросил он. — Обратно к «Беллу»? «Сикорскид? [8]Нет уж. Я слишком долго был вольным стрелком. А где еще я смогу приложить свои знания? У вертолетов своя специфика.

— А вы не думали об автомобилях? Их строят по всей стране.

— Вы, должно быть, шутите! — воскликнул он. — Что я понимаю в автомобилях?

— В производстве летательных аппаратов и автомобилей принципиальной разницы нет. Только в последнем случае количество изготавливаемых изделий несравненно больше.

Он молчал.

— Джон Дункан говорит, что за два года сделает из вас лучшего специалиста в отрасли. А этот хитрый шотландец зря слова не скажет. Уж можете мне поверить.

Если он уверен, что у вас талант, значит, так оно и есть.

Остается лишь реализовать его.

— А что прикажете делать со всем этим? — он обвел рукой окна, из которых открывался вид на заводские корпуса.

— Продайте.

— Кому? Мне потребуется пять лет, чтобы распродать все по частям.

— Я не о заводе. Продайте вашу компанию.

— Кто ее купит? Компания почти на мели. После ликвидации имущества мне едва ли удастся выручить за нее больше миллиона.

— Именно эту цифру я и имел в виду. При условии, что вы согласитесь подписать с нами семилетний контракт.

Руарк рассмеялся, протянул руку.

— Знаете, мне, похоже, понравится работать с вами.

Я пожал ему руку.

— А почему вы так думаете?