Брижит Обер - Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак

Санта–Фе, 1973 год. В те времена Базз Фостер был всего лишь простым сержантом. А Герби Уилкокс – ретивым двадцативосьмилетним полицейским; он тогда предпочел прекратить свои занятия кечем – пока мозги окончательно в кашу не превратились – и решил сделать карьеру в государственной полиции. Его включили в состав подразделения, которым командовал Базз Фостер, чем Фостер остался очень недоволен. Ведь до этого под его началом служили исключительно белые ребята – стопроцентно белые. Долгие месяцы Фостер только тем и развлекался, что всячески вставлял ему палки в колеса. А потом в один прекрасный вечер Фостер основательно напился – куда больше обычного. Они возвращались после патрулирования по городу. Фостеру явно хотелось выкинуть какой–нибудь гадкий номер; он задержал какого–то несчастного перепуганного чикано[4], мирно возвращавшегося домой, и принялся бить его смертным боем под тем предлогом, что тот якобы не так на него посмотрел. Уилкокс некоторое время молча наблюдал эту сцену. Затем положил оружие на заднее сиденье автомобиля, снял форменную куртку, схватил Фостера за яйца и как следует сжал их.

Тем вечером Базз Фостер хорошо поплатился за все свои идиотские «шуточки» с неграми и индейцами. Вспомнив об этом, Уилкокс невольно улыбнулся, сидя в кресле. Ведь взбучка, которую получил от него этот засранец, была одним из тех поступков, что делают мужчину мужчиной. Теперь – в память о том самом вечере – Базз Фостер имеет вставную челюсть, но тем не менее служит уже в чине капитана. Тогда как карьера Уилкокса на том и лопнула – с треском и скандалом; дальше он вынужден был долгие годы гнить в Джексонвилле. Но зато здесь он был просто–таки воплощением закона. Нет, черт возьми: все что угодно, только не сто десять кило этой свиньи Базза Фостера; не хватало еще, чтобы он топал из угла в угол по кабинету Уилкокса и жевал свои вонючие сигары.

Есть ведь и другое решение проблемы: не ставя ни о чем в известность Фостера, через его голову напрямую обратиться в ФБР. Ну конечно – почему бы нет? Мотоциклистов для этого, правда, маловато, тем более что его звонок в Неваду ничего не дал: там ничего подобного не появлялось. Уилкокс достал лежавшую за его спиной пачку старых газет, быстро просмотрел их и нашел именно то, что нужно. Да, вполне подходящий случай: некий тип, которого подозревают в совершении целой серии преступлений в Техасе. Он вполне мог пересечь границу штата. Уилкокс подумал о том, а не вызвать ли агентов ФБР немедленно, однако перспектива вынужденного общения с этими занудами в старомодных костюмах, с их вечными кондиционерами, чуть ли не в подштанники засунутыми, несколько развеяла его решимость. Лучше выждать еще сутки и посмотреть, что будет дальше. Если дело и впрямь примет дурной оборот, вот тогда он их и вызовет. А пока, хотя с его точки зрения это будет пустой тратой времени, он вновь пойдет повидаться с Томом Прыщом, дабы кое–что уточнить.

Внезапно дверь резко распахнулась и в комнату вкатился маленький человечек с непомерно огромной и почти квадратной головой – запыхавшийся и очень красный.

– Черт возьми, Уилкокс, что происходит? Вы до сих пор не арестовали Тома?

– Успокойтесь–ка, Лесли; у нас все–таки пока еще не банк ограбили…

Лесли Андерсон унаследовал в свое время пост директора «Саут энд Вестерн Бэнк», мраморный фасад которого наблюдал жизнь уже четырех поколений обитателей Джексонвилля. Лесли приосанился, выпятив нижнюю челюсть:

– Ваши «тонкие» шуточки способны позабавить лишь вас, шериф. Произошло страшное убийство – убийство девочки, горячо любимой самыми выдающимися гражданами нашего города.

Если бы ты только знал, до какой степени страшное…

— Поэтому я решил прийти сюда, чтобы спросить, что же вы намерены делать дальше.

– Свою работу. С Тома взята подписка о невыезде. Не думаю, чтобы он оказался способен на такое преступление. С другой стороны, Мосс сообщил мне о какой–то банде накачавшихся наркотиками мотоциклистов – на днях они попытались учинить дебош в его заведении. А как раз такого рода парни и интересовали больше всего нашу покойную «святую деву».

– Да вы просто отвратительны. Не понимаю, как вполне разумные люди могли в свое время избрать вас на этот пост.

– Могу лишь заметить, Лесли, – на тот случай, если вы сами не обратили на это внимания, – это вовсе не город, а настоящий хлев… Прошу прощения, но меня ждет работа.

– Советую вам, Уилкокс, поживее пошевеливаться, не дожидаясь, пока кто–нибудь даст вам хорошего пинка под зад.

Дверь громко захлопнулась.

Уилкокс повернулся к Бойлзу, своему помощнику, с бешеной скоростью печатавшему на машинке какой–то протокол.

Стивен Бойлз с виду был вылитым офицером–эсэсовцем. Холодные голубые глаза, квадратный подбородок, бритая голова и орлиный нос. Высокий, худой, с жесткими прямыми плечами, он всегда был одет в безупречно отутюженную форму с туго накрахмаленным галстуком; глаза его обычно были скрыты под черными поляризованными очками, ходил он очень быстро, а если вдруг окидывал вас взглядом, то создавалось такое впечатление, будто он решает, стоит вас отправить в крематорий сию же минуту или можно повременить.

В действительности же – что больше всего изумляло тех, кто не был с ним знаком и воображал, естественно, что по выходным он подвергает пыткам каких–нибудь несчастных проституток или же дрессирует злобных доберманов, – единственной страстью Брйлза была музыка. Он буквально помешался на джазе и обладал редчайшей коллекцией пластинок тридцатых – сороковых годов, вполне стоившей небольшого состояния. Он неплохо играл на трубе и охотно выступал со своей группой как на танцевальных вечерах местного клуба, так и в крошечных малоизвестных заведениях. В состав «Бойлз Хот Трио» входили: трубач Стивен Бойлз, пианист Чак Хамстер и Диззи Джиантс, игравший на контрабасе. Диззи был владельцем бакалейной лавочки в одной индейской деревне, а Чак работал дежурным администратором в довольно большом отеле в Хот–Спрингс.

Уилкокс склонился к Стивену:

– Эй, мистер Паганини, мне тут нужно отлучиться на минутку. Будешь дежурить до моего возвращения.

Стивен лишь кивнул, продолжая печатать протокол – отчет об очередной ночной потасовке. Уилкокс, стоя уже в дверях, произнес:

– Вообще–то та сперма, которую нашли в пустой глазнице девчонки, принадлежит какому–то покойнику.

Бойлз мгновенно поднял голову, прекратив печатать:

– Что?

Однако шериф Уилкокс уже исчез за дверью – едва заметно улыбаясь.

Положив биту, Джем рухнул в пожелтевшую траву:

– Не могу больше! До смерти устал!

Лори, изобразив из себя само воплощение превосходства, насмешливо заметил:

– Белый малыш оказался совсем хлипким…

Джем одним прыжком вскочил на ноги:

– Хорошей взбучки захотел, макака несчастная?

Лори схватил его за плечи и с легкостью отбросил шагов на десять. Он прилежно проходил курс борьбы Вьет Во Дао с помощью видеокассет.

Поднявшись на ноги, Джем отвесил ему низкий поклон:

– Блаво, уважаемый малыш Лобсон, вы потлясающе сильны! О–ля–ля, ты видел, который час? А мне непременно нужно купить продукты, иначе Дед меня просто убьет!

– Ох, бедняга… Ладно; о'кей, приятель, не расстраивайся ты так, идем. В любом случае я собирался еще немного поработать с Джимми.

– Прекрати называть эту машину так, словно речь идет о человеке, это просто пугает меня.

– Не понимаю почему; ведь это не что иное, как вполне естественная тенденция к антропоцентризму, что облегчает мне работу, развивая творческие способности; ну как, приятель, – у тебя опять найдутся какие–нибудь возражения?

У Джема, видимо, таковых не нашлось, ибо он промолчал. Да и в конце–то концов, какое ему до этого дело?

Вторая половина дня пролетела почти незаметно – под хриплые звуки рэпа, перемежавшиеся передачами новостей, доносившимися из мини–радиоприемника Лори. Из–за гор передачи из Форт–Самнера, где расположена была ближайшая радиостанция, шли с большими помехами. Диктор говорил исключительно о волнениях на севере штата, о вводе во взбунтовавшиеся районы войск национальной гвардии и лишь вскользь упомянул об убийстве Сибиллы «в глухом местечке, в самом центре диких гор Сан–Матео».

Джем и Лори отправились побродить по берегу реки в поисках места преступления. Выяснилось, что та же мысль пришла в голову целой ораве мальчишек, – они перебрасывались шуточками, то и дело толкая друг друга локтем в бок. И все они уже толпились возле густых зарослей кустарника, вокруг которых, отмечая запретную для посторонних зону, был натянут толстый желтый канат. Вдобавок там же стоял на посту агент Мидли – полный кретин с плеером, из которого на полную мощность звучал голос Мадонны. Наотрез отказавшись отвечать на какие–либо вопросы, он посоветовал им пойти поиграть куда–нибудь подальше. Болван болваном, к тому же совершенно невоспитанный, решил про себя Джем. Ему еще крупно повезло: настоящая пушка на поясе висит – иначе Лори непременно испытал бы на нем один из своих приемчиков…