Эван Хантер - Молодые дикари

— Ну, я не видела, как они его зарезали или что-нибудь подобное. Вы понимаете, да? Я не имею никакого отношения к убийству.

— Да, мы понимаем.

— Это плохо, что я взяла ножи? У меня могут быть неприятности?

— Нет, — ответил Хэнк. — Расскажите нам, как все это случилось.

— Ну, Кэрол и я сидели на улице на ступеньках. Кэрол — моя двоюродная сестра. Было довольно рано, тихо. Никого из ребят вокруг. Мы догадывались: они готовятся к драке. Понимаете, об этом было решено еще днем. Я имею в виду драку между ними и «Всадниками».

— С испанской бандой? — спросил Хэнк.

— Да, с пуэрторикашками, — тихо сказала она, кивая головой. — До этого между ними и «Орлами» было перемирие, но в тот день встретились их военачальники и решили начать это... боевые действия. Мы знали, вечером должна произойти драка и им надо было к ней подготовиться. Друг Кэрол — военачальник «Орлов-громовержцев», так что она все знала об этом.

— А у тебя есть друг в этом клубе?

— Как сказать. Нет, постоянного нет. Но они хорошие ребята. Я хочу сказать, что они кажутся хорошими ребятами, понимаете?

— Да, продолжай.

— Ну, мы сидели на ступеньках, было очень тихо. Похоже, собирался пойти дождь. Помню, как я сказала Кэрол, что, пожалуй, пойдет дождь...

Кэрол: «Очень хорошо. Именно этого нам сейчас и не хватает — небольшого дождя».

Анджела: «Я не против. Сегодня весь день стояла такая жара».

Кэрол: «Я тоже. Об этом я и сказала, не так ли?».

Анджела: «Я думала, что ты говоришь иронически».

Кэрол: «Нет. (Она молчит и вздыхает.) Послушай, давай пройдемся или сделаем что-нибудь. Я умираю от скуки».

Анджела: «Хорошо, пошли. Все равно ребята вернутся поздно».

Кэрол: «Они и не начинали. Еще даже не стемнело».

(Они встают. На обеих надеты голубые расклешенные книзу юбки и белые блузки без рукавов. Кэрол выше ростом и старше. Одеты они, как могло показаться, со вкусом, если бы не приподнятые бюстгальтерами высокие, торчащие вперед груди. Шли они тоже с преувеличенной женственностью, как бы желая подчеркнуть свою принадлежность к женскому полу в обществе, в котором, как, вероятно, им казалось доминируют мужчины. Они проходят Вторую авеню и держат путь на запад. Какие-то ребята на углу свистят им вслед, а они равнодушно задирают свои юные носики к небу, испытывая при этом самодовольное женское удовлетворение. Они симпатичные девушки, и это им известно. Кэрол также знает, что она хороша в постели. Так ей говорили. Анджела еще девушка, но она изо всех сил старается создать впечатление, что у нее огромные познания в области секса. Когда они подходят в Третьей авеню, начинается дождь. Они бегут, и юбки хлопают по их ногам. Они ныряют в какой-то подъезд, выглядывая оттуда по направлению к Лексингтон авеню.)

Кэрол: «Эй! Что это? Вон там! Посмотри!»

Анджела (глядит на запад, где на горизонте нависли грозовые тучи): «Кажется, Башня. Кто это с ним?»

Кэрол: «Бэтман и Дэнни. Они бегут!»

Анджела: «Но я думала...

Кэрол: «О, боже, они все в крови!»

(Ребята большими прыжками пересекают Третью авеню. Позади них воет полицейская сирена. На лицах ребят смесь страха и возбуждения. Их руки в крови. Каждый из них все еще держит в руке окровавленный нож.)

Башня (заметив девушек): «Эй, эй! Эй, сюда, быстро!»

Кэрол: «Что такое? Что случилось?»

Башня: «Неважно, за нами гонятся полицейские. Возьмите ножи! Избавьтесь от них! Живей! Живей, берите!» (Девушкам протянуты ножи, со стальных лезвий падают капли. Кэрол застыла в неподвижности.)

Кэрол: «Что случилось?»

Дэнни: «Грязный пуэрторикашка пытался напасть на нас. Мы его прирезали. Берите ножи! Берите!»

(Кэрол не двигается. Глаза ее широко открыты, и она, уставившись смотрит на протянутые к ней окровавленные кулаки. Анджела вдруг вытягивает руку, и вот она уже сжимает рукоятки ножей — один, два, три, — ребята снова бегут, устремляясь к безопасной территории, к месту своего жилья. Анджела бросается к ближайшему крыльцу и взбирается на самую верхнюю ступеньку, защищенную от дождя. Она быстро садится, засовывает ножи под юбку, натягивает ее, чтобы прикрыть их. Она чувствует прикосновение длинных стальных лезвий к своему голому телу, ей кажется, она ощущает липкую кровь на каждом из них.)

Кэрол: «Я боюсь. О, боже, я боюсь!»

Анджела: «Ш-ш-ш, ш-ш-ш!!»

(Дождь хлещет по длинной улице. Полицейскую машину с воющей сиреной резко заносит поперек Третьей авеню. Другая полицейская машина въезжает с другого конца улицы.)

Кэрол (шепотом): «Нож! Один нож виден. Натяни юбку!»

Анджела: «Ш-ш-ш, ш-ш-ш. (Она засовывает руку под юбку и запихивает ножи дальше под бедра. На лице у нее такое выражение, будто она приняла наркотик. Сирена воет у нее в ушах. Раздаются ужасающие звуки двух выстрелов (полицейские стреляют в воздух), крики множества голосов. Затем снова около нее слышится шепот Кэрол.)

Кэрол: «Они поймали их. О, боже, они попались! Анджела, они зарезали парня!»

Анджела: «Да. (Сейчас она тоже говорит шепотом.) Да. О, да, они зарезали его».

Кэрол: «Что нам делать с ножами? Давай бросим их в сточную трубу. Сейчас. Пока полицейские не добрались до нас».

Анджела: «Нет. Нет, я унесу их домой».

Кэрол: «Анджела... »

Анджела: «Я возьму их с собой».

— Мы нашли их здесь, сэр, — сказал Ларсен. — В ящике ее туалетного столика.

— Почему ты взяла ножи, Анджела? — спросил Хэнк.

— Не знаю. Ребята были так взволнованы. Вы бы видели их лица. Они протягивали мне ножи, и я... и я их взяла. Все три, один за другим. И спрятала. Потом унесла их домой, положила в бумажный пакет и засунула в ящик туалетного столика, в самый дальний угол, чтобы отец не нашел. Он страшно бы рассердился, если бы увидел ножи. Начал бы укорять меня, что порядочная девушка не должна была брать ножи.

— Почему ты позвонила в полицию?

— Я поняла, что поступила неправильно. Поэтому я и позвонила в полицию и сказала, что они у меня. Я чувствовала себя ужасно виноватой.

— Ты говоришь, Дэнни сказал вам, что Моррез напал на них. Это его точные слова?

— Да. Грязный пуэрторикашка пытался внезапно напасть на них, и они его прирезали. Так он и сказал. Я думаю, так. Я была очень взволнована.

— Ты читала об этом деле в газетах?

— Конечно.

— Тогда тебе известно: эти ребята утверждают, что Моррез кинулся на них с ножом? Ты знаешь об этом, не так ли?

— Конечно. Я знаю об этом.

— А может быть так: Дэнни Ди Пэйс вообще ничего не говорил. Может быть, ты только ДУМАЕШЬ, что он так сказал после того, как ты прочитала об этом в газетах?

— Может быть... Не знаю. Нет, он говорил, я взяла и его нож... Знаете что? У меня на юбке есть пятна крови. Я не могу их вывести.

В этот вечер за ужином Хэнк взглянул через стол на свою дочь Дженифер, задавая себе вопрос, какой бы она стала, если бы жила в Гарлеме? Его дочь была красивой девушкой с такими же, как у матери светло-карими глазами и великолепными светлыми волосами, а ее грудь с поразительной быстротой принимала зрелую форму. Аппетит дочери изумил его. Она ела быстро, запихивая пищу в рот, как водитель грузовика.

— Не торопись, Дженни, — сказал он. — У нас не предвидится голодовки.

— Я знаю, пап, но Агата будет ждать меня в восемь тридцать. Она достала несколько новых пластинок. К тому же, мам сказала, что ужин будет в семь, а ты опоздал, это твоя вина, что я так глотаю.

— Новые пластинки могут подождать, — сказал Хэнк. — Ешь помедленнее, пока не подавилась.

— Эту спешку вызывают на самом деле не пластинки Агаты, — вмешалась Кэрин. — Там будут мальчики.

— О, — удивился Хэнк.

— Ну, ради Святого Петра, пап, не смотри на меня так, словно я собираюсь в притон, где принимают опиум или что-то в этом роде. Мы только собираемся немного потанцевать.

— Кто эти мальчики? — спросил Хэнк.

— Несколько соседних ребят. Вообще-то все они ни рыба, ни мясо, за исключением Лонни Гэвина. Он замечательный парень.

— Ну что ж, по крайней мере, хоть это утешительно, — сказал Хэнк и подмигнул Кэрин. — А почему бы тебе не привести его как-нибудь домой?

— Пап, он был уже здесь сто раз.

— А где я был?

— О, ты, как я полагаю, готовил какое-либо резюме или бил струей из брандспойта по какому-нибудь свидетелю.

— Я не думаю, что это очень смешно, Дженни, — снова вмешалась Кэрин. — Твой отец не избивает свидетелей.

— Я знаю. Это — эвфемизм.

Она схватила салфетку, вытерла губы, отпихнула стул и чмокнула мать.

— Извините меня, пожалуйста, — сказала Дженни и выбежала из столовой.

Хэнк видел, как стоя перед зеркалом в прихожей, она красила губы. Затем машинально поправила бюстгальтер, помахала на прощанье родителям и, хлопнув дверью, выбежала из дома.

— Что ты скажешь на это? — спросил Хэнк.

Кэрин пожала плечами.

— Меня это беспокоит, — сказал Хэнк.