Билл Видал - Смертельное наследство

— Не сомневаюсь. — Аккерман поднялся с места и взял в руки визитку Клейтона. — Надеюсь, мы можем позвонить вам в ваш банк?

— Мистер Аккерман, — твердо сказал Клейтон, гипнотизируя взглядом швейцарского банкира, — ведь мы с вами деловые люди. В Цюрихе у меня назначена сделка, требующая моего присутствия, но я надеялся ближе к вечеру вернуться к вам и закончить начатое. Однако, — добавил он, жестом останавливая Аккермана, собиравшегося ему возразить, — по зрелом размышлении я пришел к выводу, что из-за разницы во времени между Цюрихом и Нью-Йорком вы получите ответы на ваши запросы из Америки лишь к концу рабочего дня, и по этой причине решил остаться в Цюрихе еще на одну ночь. Таким образом, вы можете позвонить мне завтра утром в отель «Баур ау лак» и договориться о встрече. После вашего звонка я снова приду к вам, подпишу все бумаги, которые вы найдете нужным предложить мне на подпись, и уеду домой.

— Мы сделаем все, что в наших силах, мистер Клейтон, — процедил Аккерман и после паузы добавил: — Если, конечно, упомянутый вами счет существует.

— Существует, можете не сомневаться, — удивленно сказал Том и с примирительными интонациями в голосе продолжил: — Скажу вам как банкир банкиру. Никому из нас не нравится терять депозит. Но я говорил это раньше и повторю сейчас: большая часть денег останется у вас. Вы только переведете десять процентов или около того в Англию. Впрочем, ваши дальнейшие действия в течение ближайших двадцати четырех часов покажут, что я и моя семья можем ожидать от вашего банка в будущем. Так что не подведите нас, ладно?

— Сделаем все, что сможем. Ну а теперь, мистер Клейтон, давайте прощаться, ибо я собираюсь заниматься вашим делом, начиная с этой минуты. Господин Аликона проводит вас к выходу.

Моралес сидел в столовой. Перед ним лежала карта Медельина. Повернув ее так, чтобы гостям было удобнее рассматривать, Моралес толчком переправил карту Мигелю Ромуальдесу. Трое мужчин совещались уже более четырех часов, и хотя двери комнаты были распахнуты, никто их подслушать не мог, поскольку Моралес предложил по такому случаю всем домочадцам, включая слуг и телохранителей, прогуляться и подышать воздухом. Происходивший в столовой разговор предназначался лишь для трех пар ушей.

Моралес недолюбливал Ромуальдеса, но признавал его полезность как мэра Медельина. Это был полный, средних лет политикан, который официально зарабатывал тысячу долларов в месяц, но, помимо того, имел еще пять тысяч в виде откатов и прочих подношений со стороны Моралеса, компания которого получала заказы от мэрии на различного рода работы. Мэр носил мятый пиджак поверх спортивной рубашки с открытым воротом. При тех складках жира, что свисали у него с подбородка, ношение галстуков и рубашек с застегнутыми воротничками Ромуальдесу было противопоказано.

Второй гость, Аристидес де ла Крус, был семейным адвокатом Моралеса — умным, знающим и преданным. Этот человек, который, что называется, сделал себя сам, одно время занимал высокие посты в Боготе. Выйдя в отставку в сорок пять лет, обремененным большой семьей, де ла Крус переехал в Медельин, где ему повезло подцепить богатого клиента в лице Карлоса Альберто Моралеса. В отличие от мешковатого костюма мэра элегантный костюм адвоката сидел как влитой и подчеркивал его стройную поджарую фигуру.

Кокаиновый барон пригласил к себе этих двух господ вскоре после разговора со Шпеером. Де ла Крусу предстояло создать фонд Моралеса, причем в самое ближайшее время. Фонд должен был называться благотворительным и, собственно, служить лишь самым возвышенным целям. Председателем и главным учредителем фонда, как это явствовало из названия, предстояло стать самому Моралесу. Что же касается совета учредителей, то в него предполагалось ввести адвоката де ла Круса и мэра Ромуальдеса. Обсудив вопрос учредительства, они решили обратиться к монсеньору Вареле с тем, чтобы последний тоже вошел в совет, так как церкви предстояло сыграть важную роль в этом предприятии. Де ла Крус заметил, что хорошо бы в совете были в равных пропорциях представлены как выборные, так и духовные власти. Моралесу понравилась и эта идея, и ее формулировка. Наркобарон заметил, что даже он сам не смог бы сказать точнее и выразительнее.

Перед фондом ставилась следующая задача: «Улучшение условий жизни бедных и обездоленных жителей Медельина путем постройки новых жилищ и обеспечения лучших условий здравоохранения и образования, с тем чтобы эти люди могли с честью поддерживать свое существование и стать верными слугами Божьими и достойными гражданами Республики Колумбия».

— Вы святой, дон Карлос! — воскликнул мэр, расчувствовавшись и пуская слезу, поскольку ему вдруг пришло в голову, что при таком раскладе он сможет оставаться в своем офисе чуть ли не вечно.

Моралес жестом отмел эту демонстрацию чувств, ибо настало время приступить к делам практическим. Ему требовалось свободное пространство — несколько участков городской земли. Госпиталь и школы, вне всякого сомнения, будут располагаться в центре, но для жилищного строительства требовалось куда больше места. В этой связи Моралес предложил использовать для застройки три зоны: две в восточной части города, вдоль дороги на Боготу, и одну — на северной окраине, у дороги на Картахену. Ромуальдес, продолжавший пребывать во власти эмоций, сказал, что город может принести указанные участки в дар фонду, но адвокат выступил против этого, ибо подобные щедрые подарки могли вызвать в конгрессе нежелательные вопросы. В Боготе еще оставались сенаторы, обладавшие достаточной личной смелостью, чтобы усомниться в законности такого рода манипуляций с общественной собственностью. Несколько лет назад Моралес просто-напросто приказал бы убить их. Он не раз прибегал в прошлом к подобным мерам для достижения целей. При этом его люди на первых порах оставляли рядом с трупами визитные карточки с маловразумительными подписями, а позже стали все валить на партизан из левого фронта ФАРК. Но теперь, когда в Колумбию прибыли американцы с задачей искоренения наркомафии, подобные радикальные действия представлялись Моралесу слишком рискованными.

— Тогда я экспроприирую эти земли! — заявил мэр, в словах которого заключалось больше бравады, нежели здравого смысла.

— Нет, Мигель, мы заплатим за них, — с великодушным видом произнес Моралес. — Но город может нам помочь — и это вы должны взять на себя — в создании необходимой инфраструктуры. К выбранным нами участкам следует подвести воду, дороги и электричество. — Он ударил кулаком по столу и со значением посмотрел на мэра. — Все это должно у нас быть, ибо я собираюсь строить не трущобы, но город будущего!

Ромуальдес почувствовал себя не слишком комфортно. Подарить землю было бы много проще. Она принадлежала государству, поэтому он лично не понес бы при этом никаких расходов. Равным образом не пострадал бы и городской бюджет. Но прокладка коммуникаций — дело совсем другого порядка, ибо подрядчикам надо платить. А где взять для этого деньги? Он уже перерасходовал средства, отпущенные на этот год, и основательно засунул руку в бюджет следующего, затыкая дыры посредством высокопроцентных займов.

Моралес словно прочитал его мысли:

— Я помогу вам.

И мэр с облегчением перевел дух.

Моралес же подумал, что, когда придет время, его деяния распишут во всей красе. У него имелись знакомые газетчики, всегда готовые обнародовать выгодную ему информацию. Надо будет организовать нужные интервью во всех слоях общества. Пусть в его пользу выскажутся бизнесмены, представители церкви, просто люди с улицы, наконец. А что касается прокладки коммуникаций, подрядчикам надо дать понять, что за планом застройки стоит сам Моралес, а не кто-то другой.

— Это должно быть сделано, несмотря на все трудности, — произнес он и со значением посмотрел на мэра. — И прошу иметь в виду, что при осуществлении этого проекта и речи быть не может ни о каких «комиссионных».

Потом они снова обратились к карте, чтобы точно очертить предназначавшиеся под застройку районы. Договорились, что де ла Крус сделает от имени подставных лиц или учреждений все необходимые приобретения и переведет их затем в собственность нового фонда. Но оплачиваться все это должно по справедливым ценам.

— Очень важно иметь в виду следующее, — снова взял слово Моралес. — Земельные участки, на которых мы остановили свой выбор, в настоящее время стоят сущую безделицу — максимум пятьсот долларов за гектар. Участки в центре стоят, конечно, дороже, но в наши нестабильные времена возможны значительные скидки. — Он сделал паузу и не без торжественности поднялся с места. — Об этом деле знаем только мы трое. — Тут Моралес перевел взгляд на распахнутые окна и двери, как бы предлагая собеседникам в этом удостоверится, после чего вновь обозрел их на предмет возможных возражений, но никто не попытался оспорить его слова. — А раз так, то вам нужно знать следующее: если начиная с этой минуты и до того дня, когда все необходимые приобретения будут сделаны, цена на землю в Медельине поднимется хотя бы на песо — значит, кто-то из нас проговорился. И я, принимая во внимание огромную значимость дела, которое мы затеваем, очень рассержусь, коль скоро такое случится. Надеюсь, я ясно выразил свою мысль?