Валерий Марценюк - Похождения земного духа

Так же невидима была и перемена, совершавшаяся во внутренних органах тела, ибо все, приспособленное раньше к задачам питания и размножения, было упразднено или в корне изменено и приспособленно к новым задачам. Питание здесь сделалось похожим на акт дыхания, и пополнение жизненных сил совершалось за счет восприятия светлого энергетического излучения, исходящего от Творца. Размножения в том виде, как мы его понимаем на Земле, ни в одном из миров Рая восходящего ряда нет.

По истечении некоторого времени я стал ощущать все прибывающее, радостное нарастание сил, как будто раскрывание таинственных и долгожданных крыльев. Но здесь не нужно понимать меня слишком буквально. Речь идет не о появлении чего-нибудь, напоминающего крылья летающих существ Земли, но о раскрытии способности беспрепятственного движения во всех направлениях четырехмерного пространства.

Однако в начале все это было только предполагаемой возможностью и благостная неподвижность по-прежнему большей частью сковывала мои перемещения. В дальнейшем возможность полета в пространстве и времени постепенно превращалась из неопределенной мечты в очевидную, открывающуюся передо мной сияющую перспективу путешествий. Спустя некоторое время я узнал, что мое пребывание в Третьем Рае (Нэртисе) подходит к концу.

После этого я ощутил, что оказался в чем то похожем на детскую колыбель, которая медленно раскачивается вверх и вниз, и каждый ее взлет казался выше предыдущего. Такое движение порождало во мне предвкушение еще большего счастья, в которое я должен теперь войти. Тогда я понял, что нахожусь уже в мире Четвертого Рая (Готимне – по Д.Андрееву), последнем из миров Просветления.

Огромные цветы Четвертого Рая (Готимны), составляющие целые леса, склоняются и выпрямляются, качаются и колышутся, звуча в непредставимых ритмах, и это их колыхание подобно тишайшей музыке, никогда не утомляющей и мирной, как шум земных лесов, но полной неисчерпаемого смысла, теплой любви и участия к каждому из там живущих. С легкостью и спокойствием, недостижимыми ни для какого существа на Земле, мы двигались, как бы плывя в любом из четырех направлений пространства между этими напевающими цветами, или медлили, беседуя с ними, потому что их язык стал нам понятен, а они понимали наш. Здесь, на небесно-синих полянах среди огромных, тихо мерцающих золотых лепестков, нас посещали те, кто сходит в Четвертый Рай (Готимну) из мира избранных (затомисов), чтобы подготовить нас, младших братьев, к следующим этапам пути.

Садом высоких судеб называется Четвертый Рай (Готимна), оттого что здесь предопределяются надолго судьбы душ. Передо мной представало распутье. Оно предоставляется для выбора всякому, взошедшему в этот слой. И выбранного здесь пути нельзя уже было бы изменить долгие столетия ни в одном из многих миров. Я мог свободно выбрать одно из двух – либо подъем в мир избранных духов и окончание навсегда пути перевоплощений. Либо еще одно, может быть и несколько, существований на Земле, но уже не как следствие неразвязанной кармы (она была уже развязана), а как средство к осуществлению определенных, только мне поручаемых и мною свободно принимаемых задач.

И хотя слово „миссия“ на нашем языке звучит книжно и лишено поэзии, я буду употреблять его и впредь для обозначения таких специальных заданий, поручаемых отдельной душе для осуществления на Земле. Тяжесть ответственности того, кто принял миссию, возрастает во много раз, так как миссия связана всегда не только с судьбой ее носителя, но и с судьбою очень многих душ, судьбою и прижизненной, и посмертной, иногда же – с судьбой целых народов и всего человечества.

Того, кто предаст свою миссию добровольно или вследствие слабости, ждет возмездие и искупление в самых глубоких и страшных слоях. Это не значит, что для прошедшего сквозь миры Просветления невозможны при реинкарнации на Земле падения, измены, этические срывы. Невозможен только срыв, основанный на незнании о существовании Творца. Если эти падения не затронут существа его миссии, то духи добра поднимут его из любого провала, чтобы миссия все-таки была осуществлена.»

Произнеся вышесказанное призрак отца, вдруг остановился и произнес:

– Пока на этом все, сын мой, меня снова призывают возвратиться на постоянное место пребывания. Но я еще приду к тебе, и снова продолжу повествование.

Получив определенную хотя и не во всем точную информацию о посмертных мирах, во время очередной встречи с фантомом своего отца, Николай решил немного расспросить его о духах известных личностей прошедших времен. Во-первых, ему уже давно и очень сильно хотелось получить, более или менее, достоверную информацию о человеке, которого называли в прижизненном мире, как Иисус Христос.

Когда фантом Григория Павловича в очередной раз появился перед призрачным взором Николая, и они обменялись телепатическими приветствиями, Николай сразу же перешел к сути своего вопроса.

– Отец, долгое время меня терзают вопросы, связанные с религиозными православными догмами описывающими рождение, родословную, жизнь, воскресение и вознесение Иисуса. Ведь многие из них настолько похожи на красивые детские сказки, что не вызывают вопросов только разве, что у совсем маленьких детей. Очень большое сомнение в достоверности историй рассказанных различными евангелистами, появилось у меня тогда, когда я ознакомился с родословной Иисуса (а по сути с родословной его отчима Иосифа) из двух различных Евангелий – от Матвея и от Луки.

Николай немного приостановил свою речь, вспоминая фразы из текстов Евангелий.

– Так вот в первом разделе в строфах 15,16 Евангелия от Матвея утверждается, что Иосиф был рожден Яковом, а его отцом был Матфан, отцом которого был Елизар. В то же время в разделе три в строфах 23 и 24 Евангелия от Луки дается совсем другая родословная Иосифа. Там утверждается, что отцом Иосифа был Илия, а его отцом был Матфат, отцом которого в свою очередь был Леви. Так кто же на самом деле был Иисус названый в посмертии Христом – обычным человеком, или действительно сыном Бога, как утверждают Евангелия, авторы которых даже не потрудились дать ему одинаковую родословную?!

Восприняв вопросы Николая, фантом Григория Павловича некоторое время находился в состоянии их осмысления, после чего начал свое повествование.

«В нашем состоянии, дорогой мой сын, нет никакого смысла скрывать истинное положение вещей, как это часто происходит в условиях земной жизни. Там это связано с ожиданием получения определенных материальных благ и выгод от скрывания или искажения действительности. Здесь же все теряет свой начальный земной смысл, поскольку выгод от такого неправдивого изложения истин не будет абсолютно никаких. Здесь все отражается и излагается только в том реальном и действительном виде, какой и есть истина.

Учитывая этот постулат, открою тебе, что человек называвший себя Иисусом Христом, был, также как и большинство остальных пророков человечества, к которым можно отнести Моисея, Будду, Магомета, и некоторых других, всего только человеком, а совсем не Богом или сыном Божьим. Это, однако, совсем не умаляет его значительных личных качеств и заслуг, как одного из величайших духовных учителей и пророков человечества.

Из вышесказанного выплывает, что все те утверждения различных Евангелий, о предсказаниях рождения Спасителя, о таинстве его непорочного зачатия и рождения от девственницы, о родословной, о чудесном воскресении и о последующем вознесении на небеса, есть почти полностью выдуманными. Они являются ничем иным, как желанием убедить живущих на Земле людей в божественном происхождении Иисуса и, в основном, были привнесены в его жизнеописания апостолами, с целью привлечения наибольшего количества верующей (и конечно с благодарностью жертвующей подаяния) паствы. В то же время, это утверждение не исключает того, что они и сами несомненно верили в эти чудеса, учитывая их уровень образования и происхождение из среды рыбаков, пастухов, плотников и мытарей.

В Евангелиях от различных апостолов в тех или иных вариантах рассказывается о непорочном зачатии и чудесном рождении Иисуса Христа от девственницы в городе Вифлеем древней Иудеи. Не могу утверждать точно, но у меня есть некоторое интуитивное, полученное телепатически, основание предполагать, что к рождению пророка, совсем внешне не похожего на иудея, о чем свидетельствует лик на той же туринской плащанице, причастен некий римский легионер.

Но разве может богочеловек признать такое, скажем не очень приличное, поведение матери, за которое иудеи наказывали смертью через побитие камнями. А вот происхождение от бога вдохнувшего в утробу девственницы „дух божий“ (в переводе Иисуса) вполне прилично, хотя и не очень убедительно.

В тех же Евангелиях приводится эпизод, который произошел в иудейском храме, когда туда пришел мальчик двенадцати лет, назовем его более привычным для иудеев тех времен именем Йесия, рожденный женой Иосифа Марией. Произошло это событие в городе Иерусалиме, который мать Мария и отчим Иосиф ежегодно посещали на Пасху, приходя из города Назарета, находящийся в сирийской провинции Галилея. В тот год, видимо довольно неплохо отметив Пасхальные праздники, Иосиф и Мария отправились в обратную дорогу, совсем не заметив, что сына Йесии с ними нет.