Калеб Карр - Алиенист

– Коннор! – сказал я, наконец преодолев изумление. Обернувшись к Ласло за объяснением, я увидел, что он смотрит на нашего очевидного спасителя со смесью ненависти и удовлетворения во взгляде.

– Да, – буднично сказал Ласло, – это Коннор…

– Снимите этих двух, – приказал своим людям Коннор, нагибаясь за «кольтом» Крайцлера. Все это время он продолжал держать Бичема на прицеле «уэбли». Громила по правую руку от Коннора что-то недовольно пробурчал, но все же освободил сначала Ласло, потом меня.

– А ты, – с отвращением произнес Коннор трясущемуся убийце, – оденься, проклятый содомит.

Но Бичем не повиновался. Лицо его наполнилось ужасом, он сделал шаг к стене – и тут его охватили спазмы. Поначалу медленно – только чаще замигали глаза и задергался правый уголок рта; но вскоре вся правая половина его лица содрогалась в неистовых и быстрых конвульсиях. Смотреть на это было жалко, хотя должен признаться – в иных обстоятельствах подобные гримасы могли, наверное, вызвать жестокий смех. При виде этой метаморфозы бородатая физиономия Коннора передернулась в отвращении.

– Господи ты боже мой, – сказал он. – Ах ты жалкий больной урод… – Он повернулся к громиле слева. – Майк, прикрой его чем-нибудь, ради всего святого.

Тот шагнул вперед, подобрал одежду и швырнул ее убийце. Бичем поймал ее, прижал к груди, но так и не сделал попытки одеться. Освободившись, мы с Ласло некоторое время разминали затекшие конечности. Громилы вернулись к своему хозяину, заняв прежнее место за его спиной.

– А мальчика вы развязать не собираетесь? – спросил Ласло, и в голосе его слышалась неприязнь.

Коннор покачал головой.

– Давайте для начала кое-что выясним, доктор, – сказал он так, словно, несмотря на револьвер, опасался возможных действий Крайцлера. – У нас дело вот к этому, – он показал на Бичема, – но только к нему. Вы убирайтесь отсюда, и на этом конец нашему разговору. А заодно и всему этому следствию.

– Разумеется, конец, – ответил Ласло. – Но, боюсь, не совсем такой, как вы предполагаете.

– В смысле?

– В том смысле, что о нашем уходе не может быть и речи. – ответил Крайцлер. – Вы сами это начали, осквернив мой дом своим гнусным присутствием.

Коннор быстро замотал головой:

– Нет, погодите, доктор, – я же не хотел этого! Я делал свою работу, выполнял полученный приказ, а эта маленькая сучка… – На лине Крайцлера отразилась неприкрытая ярость, и он шагнул вперед. Коннор крепче сжал рукоятку револьвера. – Не делайте этого, доктор, не давайте мне повода. Как я уже сказал, мы здесь только из-за ублюдка, но вы же знаете, мы с радостью избавимся от всех вас. Возможно, это не понравится моим боссам, но если вы дадите мне повод – клянусь, я пристрелю вас.

При этих словах Ничем, похоже, впервые обратил внимание на то, что происходит вокруг. Его лицо все еще искажали судороги, но он повернулся, посмотрел на Коннора и его подручных, а затем неожиданно распростерся у ног Крайцлера.

– Они… – произнес он дрожащим голосом. – Они собираются… собираются убить меня.

Коннор хохотнул:

– Именно. Ты будешь мертвее мертвого, когда тебя снимут с этой стены, проклятый тупой мясник. Все эти неприятности из-за тебя – а ты что? Жалкое подобие человека, ползаешь у нас в ногах и умоляешь пощадить? – Коннор явно чванился перед своими подчиненными. – Нет, вы верите в это, ребята? Это… эта тварь… это все из-за нее, а? Все из-за того, что оно так развлекается – сношает маленьких мальчиков, а потом разделывает их на куски.

– Ложь! – внезапно проревел Бичем, потрясая кулаками, но при этом не поднимаясь с колен. – Ты грязный лжец!

Коннор и его молодчики расхохотались, усугубляя муки Бичема. Пока они выли со смеху, я, сам не знаю, почему, шагнул к Бичему и строго посмотрел на трех веселящихся идиотов, впрочем, не обративших на меня внимания. Обернувшись к Крайцлеру в надежде, что хоть он заставит их угомониться, я увидел, что Ласло смотрит куда-то за спину Коннора и его подручных и, судя по напряженно застывшему лицу, чего-то ждет. Вот рот его приоткрылся, и по неведомой мне причине Крайцлер вдруг заорал:

– Давай!

И начался сущий ад. Со скоростью и грацией, достигаемыми лишь годами изнурительных тренировок, над внутренним ограждением променада скользнула обезьяноподобная тень и обрушила на руку Коннора с револьвером удар свинцовой трубы. Громилы по бокам отреагировать не успели – удары двух огромных кулаков молниеносно уложили их на каменные плиты. Спелом та же участь постигла и взвывшего от боли Коннора. В довершение начатого, незнакомец – его лицо было скрыто под козырьком шапочки углекопа – склонился над каждым поверженным врагом и нанес ему несколько добрых ударов свинцовой трубой по голове. Такое клиническое проявление насилия завораживало, но радость моя тут же угасла: незнакомец выпрямился – и я наконец смог разобрать его лицо.

Это был Джек Макманус по прозвищу «Жри-Живьем», бывший призовой боксер, а ныне – блюститель приличий в танцзале «Нью-Брайтон» Пола Колли. Сунув обрезок трубы в карман штанов, он подобрал оба револьвера и шагнул с ними ко мне. Нервы мои сжались в пружину: нам с Ласло явно грозило стать следующими жертвами его кулачного искусства; однако Макманус лишь одернул свою потертую куртку, сплюнул в резервуар и вручил мне оба револьвера. Я немедленно направил «кольт» на Бичема, а Джек медленно подошел к Ласло и уважительно коснулся козырька своего головного убора.

– Хорошая работа, Джек, – сказал Крайцлер. Услышав это, я едва не грохнулся в обморок на каменные плиты. – Свяжите их, если вас не затруднит, – продолжил Ласло, – и не забудьте о кляпах для этой парочки побольше. А с этим в середине я бы хотел побеседовать, когда он придет в себя. – Ласло склонился над телом, явно под впечатлением от дела Джековых рук. – То есть, я хотел сказать, если он, конечно, придет в себя…

Макманус еще раз отсалютовал Крайцлеру, вернулся к телам громил, извлек откуда-то из за спины несколько мотков веревки и два носовых платка, после чего в точности исполнил указания Ласло, как терпеливый буйвол. Крайцлер тем временем подошел к мальчику и принялся распутывать узлы веревок, стягивавших его руки, ноги и голову.

– Все в порядке, – успокаивающе говорил он, пока ребенок неудержимо всхлипывал и скулил. – Все в порядке, теперь ты в относительной безопасности.

Мальчик посмотрел на Ласло; в его глазах плясал ужас.

– Он собирался…

– Что бы он там ни собирался, сейчас это уже не имеет значения, – скупо улыбнувшись, ответил Крайцлер и, достав носовой платок, вытер мальчику слезы. – Главное – то, что сейчас тебе ничего не грозит. Вот. – Ласло подобрал с парапета измятую оперную накидку и набросил ее ребенку на плечи.

Видя, что по крайней мере сейчас никаких сюрпризов ждать не приходится, я подошел к внешнему ограждению и с любопытством глянул вниз. В нескольких футах подо мной звенел на ветру заблаговременно натянутый трос, укрепленный в питонах, подобных тем, которые Маркус обнаружил в Кэсл-Гарден. Как и предполагал Крайцлер, для Бичема, опытного скалолаза, не составило никакого труда переместиться нам в тыл. Я обернулся, еще раз окинул взглядом нашего поверженного врага и в который раз подивился той стремительности, с которой обернулись события. Джек закончил связывать бандитов Коннора и вопросительно посмотрел на Крайцлера.

– Ну что, Джек, – ответил тот. – Узлы тугие? Хорошо… Вы нам больше не понадобитесь. Но еще раз – примите мою благодарность.

Макманус козырнул ему в последний раз, развернулся и пропал во мраке, так и не проронив ни слова. Крайцлер обернулся к мальчику.

– Пойдем. Мур, я хочу отвести нашего юного друга внутрь.

Я кивнул, продолжая удерживать на мушке голову Бичема, пока Ласло и мальчик не исчезли в дверном проеме. Скорчившись на плитах и по-прежнему содрогаясь, убийца сам начал быстро и гортанно скулить. Не похоже было, чтобы с ним у меня возникли какие-то хлопоты, но рисковать я не собирался. Осмотрев поле битвы, я заметил на дорожке его нож, подобрал его и сунул себе сзади за пояс. Затем оглядел бессознательного Коннора и приметил у него на ремне пару наручников. Отстегнув, я бросил их Бичему.

– Вот, – сказал я. – Надевай.

Медленно и как-то рассеянно он приладил их к своим запястьям, с некоторым усилием защелкнув сначала один браслет, а за ним и второй. Я обшарил карманы Коннора и отыскал ключ, а потом заметил на рубашке бывшего полицейского небольшое пятно крови. Продолжая держать Бичема на прицеле, я брезгливо расстегнул на Конноре нечистую одежду и увидел у него на боку длинный, не до конца затянувшийся шрам, видимо, открывшийся благодаря стараниям Джека Макмануса. Ту самую рану, понял я, которую нанесла Мэри Палмер перед тем, как он сбросил ее с лестницы.

– Неплохо, Мэри, – тихо пробормотал я, поднимаясь с корточек.