Уоррен Мерфи - Конец игры

А Римо, увидев, что женщина испугана, сказал:

– Мне очень жаль.

– Ах, ему очень жаль! – возмутилась женщина. Он выказал слабость, а нью-йоркцы обучены нападать на слабых. – Это был совершенно новый пожарный гидрант.

– Да нет, я хотел сказать, мне жаль, что я напугал вас.

– Да что вы, не стоит, – сказала женщина.

В Нью-Йорке не следует доводить людей до такого состояния, когда они начинают задыхаться от чувства собственной вины.

– Мне не нужно ваше прощение, – заметил Римо.

– Иди ты в задницу! – положила конец диалогу женщина.

В Нью-Йорке, если все остальное не срабатывало, всегда оставалась эта фраза как последнее средство.

Когда Римо добрался до компьютерного центра, он вовсе не был настроен на оптимистически-доброжелательно-британское присутствие женщины, табличка на столе которой гласила, что она – мисс Памела Трашвелл.

– Вас интересует наша последняя модель? – спросила Памела.

Ее обширная грудь была покрыта ангорским свитером, а улыбка открывала ряд безупречно-белых зубов в обрамлении очень красных губ.

– А она лучше, чем старая модель? – спросил Римо.

– Она удовлетворит все ваши потребности, – сказала Памела. – Все до одной.

При этом она широко улыбнулась, а Римо отвернулся – ему было скучно. Он знал, что так действует на многих женщин. Поначалу это возбуждало, но теперь он знал, что это – лишь то, что есть на самом деле: проявление того, что женщины находят его вполне пригодным и поддаются врожденному инстинкту – желать продолжения рода от наиболее пригодного для этой цели представителя своего биологического вида. Именно в этом всегда и заключалась суть красоты и привлекательности – проявление столь же глубинной функции живого организма, как дыхание, еда или сон. Именно это всегда позволяло человеческому роду продолжать свое существование, а продолжение рода человеческого больше не входило в число вопросов, интересующих Римо.

– Продайте мне компьютер. Вот и все.

– Ну, компьютер должен быть для чего-нибудь нужен, – ответила она.

– Ладно, – уступил Римо. – Дайте подумать. Он нужен мне затем, чтобы начать Третью мировую войну. Я хочу проникнуть в компьютерную систему, обслуживающую правительство, с тем, чтобы подорвать валютную систему иностранного государства. Я хочу, чтобы банки раздали деньги нищим и разорились. Я хочу вызвать взрыв ядерных боеголовок.

– И все? – поинтересовалась Памела.

– Ну, и он, конечно, должен играть «Янки Дудл», – добавил Римо.

– Посмотрим, что мы можем сделать, – сказала Памела и отвела Римо в уголок, где находился целый каталог компьютерных программ, умевших делать все что угодно – они могли рассчитать конструкцию здания, а могли и сыграть в игру «Меткий стрелок».

Исполняя свои служебные обязанности, Памела принялась объяснять, принципы работы компьютера. Она начала с простого образа: калитка, реагирующая на элементарную команду «да – нет». По команде «нет» – калитка закрывается, по команде «да» – открывается. Потом, она увлеклась и принялась взахлеб рассказывать, как эти «да/нет» приводят компьютер в действие, и, разъясняя всю эту неудобоваримую дребедень, она приветливо улыбалась Римо – так, будто кто-то вообще смог бы проследить за ходом ее мысли.

Римо позволил ей нести эту чушь, пока не начал засыпать, и тогда он сказал.

– Вы знаете, мне вовсе не требуется подсчитать, на какую сумму я еще могу выписывать чеки. У меня вообще нет чековой книжки. Я просто хочу развязать Третью мировую войну. Помогите мне в этом. Что у вас есть из оружия массового поражения?

Прежде чем она успела ответить, кто-то подозвал ее к телефону. Она сняла трубку на соседнем столе и начала густо краснеть. Римо заметил телекамеры, установленные на потолке. До того они вращались из стороны в сторону, держа в поле зрения все помещение компьютерного центра, но теперь они замерли и все дружно уставились на Памелу Трашвелл. Он посмотрел на Памелу и увидел, как выражение смущения на ее покрасневшем лице сменилось выражением гнева, она выпалила:

– Пошел ты, ублюдок поганый! – и швырнула трубку.

Пока трубка летела от руки Памелы до аппарата, Римо уловил ультразвуковые колебания, исходящие из трубки. Если бы Памела не отняла ее от уха, то ее перепонки лопнули бы.

Она этого не заметила. Она разгладила юбку, подождала, пока румянец немного отхлынет, и вернулась к Римо – само воплощение идеальной британской продавщицы.

– Как я понимаю, это не был друг, – заметил Римо.

– Это человек, который меня достает вот уже несколько месяцев.

– А кто это? Почему вы не сообщили в полицию?

– Я не знаю, кто это, – сказала Памела.

– А кто управляет этими камерами? – спросил Римо, показав на потолок.

– Никто. Они автоматические, – ответила Памела.

– Ничего подобного.

– Извините, сэр, но они автоматические.

– Нет, – твердо сказал Римо.

– Это наше оборудование, и мы знаем, как оно работает, так что если вы будете так добры и сосредоточите свое внимание, я объясню вам принципы работы простейшего компьютера, – сказала Памела.

– Этими камерами кто-то управляет, – упрямо твердил Римо. – Вот сейчас они за вами следят.

– Это невозможно, – возразила Памела и подняла взор вверх.

Когда, несколько мгновений спустя, она опять взглянула на камеры, они по-прежнему были направлены на нее.

– Это место определенно спроектировано с какой-то особой целью, – заметил Римо. – Вы можете проследить, откуда к этим камерам поступают команды?

– Я боюсь, – призналась Памела. – На прошлой неделе мне удалось засечь номер этого телефонного хулигана. Наш менеджер взял трубку, и у него лопнули барабанные перепонки. Я не знаю, что делать. Я подала заявление в полицию, а они сказали, забудьте об этом. Но как можно об этом забыть, если кто-то заставляет людей врываться в офис, хватать вас, трогать, дергать и все такое прочее? Я знаю, что этот ненормальный, который звонит, – именно он стоит за всем этим.

– И вы не знаете, кто он? – уточнил Римо.

– Нет, а вы?

Римо покачал головой.

– А почему бы нам вместе это не выяснить? – предложил он.

– Извините, но я вас не знаю, и я вам не доверяю, – сказала Памела.

– А кому вы хотите доверять?

– Я не доверяю полиции.

– Ведь именно я показал вам, что за вами следят, – напомнил Римо.

– Я не знаю, кому теперь можно доверять. Мне звонят в любое время. Звонящий, похоже, знает, чем я занята. Странные люди подходят ко мне среди бела дня и делают очень странные вещи. Звонящий это знает. Он всегда все знает. Я вам не доверяю. Извините.

Римо наклонился к ней поближе и дал ей почувствовать свое присутствие. Ее голубые глаза заморгали.

– Мне в настоящий момент вовсе не требуется романтическое увлечение, – произнесла она.

– Я-то подумывал о грубом сексе.

– Животное, – заявила Памела Трашвелл, но глаза ее при этом ярко вспыхнули, а ямочки на щеках обозначились четко-пречетко. – Хотите, я покажу вам, как начать ядерную войну?

– Конечно, – с готовностью согласился Римо. – А я вам покажу, как мы оба взлетим в сиянии славы.

Она отвела его в заднюю комнату компьютерного центра. Там был огромный экран, а прыщавый молодой человек с сильно расширенными зрачками висел над клавиатурой, как окорок в коптильне – так же неподвижно. Только, в отличие от окорока, у него шевелились пальцы.

Памела велела ему подвинуться. Он подвинулся, но пальцы его остались все в том же положении. Ему потребовались добрых две минуты, чтобы осознать, что он больше не сидит за машиной. Когда это до него, наконец, дошло, и он ошарашенно огляделся по сторонам, Памела велела ему сходить пообедать.

– Покурить, покурить, – отозвался он. – Мне надо перекурить.

– Хорошо, – одобрила она. – Пойди покури.

Когда он ушел, она объяснила Римо, что этот юноша – программист-самоучка, специализирующийся на проникновении в различные засекреченные компьютерные системы.

– Он даже отыскал способ проникнуть в компьютерную систему Министерства обороны, – добавила она.

Римо кивнул, а она продолжала:

– Видите эти цифры? Мы можем вызвать их на экран в любое время, когда только захотим. Первая цифра означает Министерство обороны, вторая показывает, что это Военно-воздушные силы, третья – Командование стратегической авиации, а четвертая – ракетная база. Пятая сообщает уровень активности русских, шестая говорит, где мы сейчас находимся, то есть в Нью-Йорке, а седьмая – что происходит в Нью-Йорке.

Римо ничего не понял, но посмотрел на цифры. Пятая и седьмая цифры были нули, что означало, что русские не делают ничего, догадался он, и что Нью-Йорк по-прежнему стоит на месте.

– Ну и какая от всего этого польза? – спросил Римо.

– Ну, вообще-то мы получили контроль пока еще не над всеми данными. Понимаете, мы этим занимаемся в чисто исследовательских целях – чтобы выяснить, как далеко простираются возможности компьютеров. Но Харолд – это тот парень, который только что вышел, – он полагает, что сможет глубоко внедриться в систему компьютеров Военно-воздушных Сил и заставить их нанести ракетный удар, если он этого захочет.