Александр ЗОЛОТЬКО - ПОКЕР НА КОСТЯХ

   – Сегодня. Вы не могли бы приехать на студию к двенадцати. Поймите меня правильно…

   – Понимаю, сегодня, в двенадцать. Буду. До свидания, – я бросил телефонную трубку и почти бегом преодолел расстояние до входной двери.

   – Ты когда будешь? – спросила мама. – Что говорить, если позвонят?

   – Буду вечером. – Мне удалось выскочить из квартиры до того, как телефон зазвонил снова.

   На улице моросило. И это хорошая примета, напомнил я себе, обычно, если по дороге на деловое свидание мне удается попасть под дождь или хотя бы под мокрый снег, встреча оказывается денежной.

   Билет, который мне с тяжелым вздохом в троллейбусе дала кондуктор, как на грех, тоже оказался счастливым.

   И снова, как вчера, вовремя подъехала электричка метро. Все правильно, путь в ловушку всегда должен быть удобнее, чем из нее.

   – Открыто! – ответил мне из-за двери четыреста восьмого номера незнакомый голос. И этот голос был полной противоположностью голоса моего вчерашнего щедрого собеседника. Сегодняшний голос явно принадлежал человеку уверенному в себе, жизнерадостному и совершенно эгоистичному. Другими словами, человеку полностью приспособленному к нынешней непростой жизни.

   Я вошел. И на вид человек, сидевший в кресле перед телевизором, производил впечатление личности сильной и властной. Лет сорок, бывший спортсмен, но не отбитый, рост… Я себя отношу к людям высоким, так что, когда человек встал, то росту он оказался очень высокого, метр девяносто пять, не меньше. И рукопожатие у него было под стать. И, надо отдать должное, рукопожатием своим он не злоупотреблял. Продемонстрировал хватку и отпустил мою руку.

   – Анатолий.

   – Александр.

   – Очень приятно.

   – Взаимно.

   – Присаживайся.

   – Благодарю вас!

   – Давай сразу на «ты».

   – Давай, – не хотел я переходить с этим Анатолием на «ты», но как это должно было прозвучать? Ладно, проехали.

   – Саша, я так понял, что ты решил принять предложение Фокина.

   – А я так понял, что это было предложение не Фокина, а твое.

   Анатолий засмеялся. Заразительный у него был смех, искренний. Именно такому искреннему и заразительному смеху я поверю в самую последнюю очередь. Нечего так задорно смеяться по самому дурацкому поводу.

   – Мое, мое предложение! Так ты его принял?

   – В принципе… – я сделал, как мне показалось, внушительную паузу, – в принципе я согласен. Фокин сказал, что мне хотят заказать роман?

   – Что? Это тебе Фокин такое сказал? Урод… – Анатолий снова засмеялся, но на этот раз я совершенно не понял сути юмора.

   – Нет, не роман. Мне нужно, чтобы ты написал книгу.

   «Не один хрен?» – чуть не ляпнул я, но сдержался. Всего секунды хватило мне, чтобы понять – не один. Даже мне доводилось создавать энциклопедии. Целых две штуки. И, кстати, заработал я на этом деле отвращение как к самим энциклопедиям, так и к людям, такие самопальные и скороспелые энциклопедии заказывающим. Хотя стоп, чего это я на себя грешу, вчера Пегий ясно сказал, те же герои, что и в первом романе.

   – Мне было сказано, что я должен написать книгу, в которой будут действовать герои моего первого романа…

   – Правильно, только не роман. У тебя ж в первом действуют почти все люди реальные?

   Щас. Щас я разгонюсь и прям сообщу, что имена русских и украинских шпионов и факты из их секретной жизни реальны. Щас. Это меня вчера Пегий врасплох захватил. А сегодня я уже на вашу удочку не попадусь. Хватит. Не был, не помню, знать не знаю. Тем более, что это почти правда.

   – Ты, Саша, не дрейфь, я по дружески, – попытался успокоить меня Анатолий, – не хочешь говорить – не нужно, я и так знаю. Между прочим, когда твоя книга появилась, знаешь какой шелест прошел там?

   Анатолий посмотрел на потолок. Я тоже посмотрел на потолок, но ничего кроме пыльной люстры с двумя плафонами там не обнаружил.

   Анатолий посмотрел на меня. Я ответил ему взглядом, надеюсь, спокойным и честным. Анатолий кашлянул.

   – Мы говорили о будущей книге.

   – Ага. Да. Тут такое дело… – Анатолий отвел глаза и хмыкнул.

   – Ближе к делу, Толик.

   – Мне нужно, чтобы ты написал книгу о войне между Украиной и Россией.

   – Здравствуйте, – с поклоном сказал я, – фантастику заказываете?

   – Нет, понимаешь, мне нужно… – начал Анатолий, и через пятнадцать минут я понял.

   Решил человек заработать. Это по его словам. На вид он вроде не так, чтобы очень дурак, но пришла в его голову мысль, что можно, оказывается, заработать на продаже документальной книги о несостоявшейся войне.

   – Прикинь, здоровенный шикарный альбом, с фотографиями, схемами, диаграммами. Российская армия ударила на Донбасс, украинская – на Белгород. Встречный танковый бой под Прохоровкой… И так далее.

   Если вначале Толика можно было принять за человека более менее образованного, то к концу своего рассказа он в моих глазах, растерял этот ореол. Чисто пацан, в натуре нахватавшийся вершков, типа Тома Кленси. Есть у шустрого американца романчик о Третьей Мировой войне.

   В который раз я убедился, что сам себе обычно рою яму. Пора бы уже привыкнуть, что, разговаривая с таким увлеченным человеком, нужно согласно кивать и держать глаза настолько расширенными, чтобы выступающий увидел в них отблеск своего безумия. И тогда появятся деньги. Но из разговора в разговор, выслушав бред, я честно сообщал о всех подводных течениях, которые мерещатся мне в глубине лазурного моря мечты.

   – И каким тиражом вы это думаете продать? – спросил я.

   – Тысяч сто, для начала. На русском. Потом на английском, немецком и французском. Если эта книга выйдет перед выборами в России, знаешь, сколько народу ее купит?

   – Сколько?

   – Ты чего, думаешь, что я пургу гоню?

   – Да нет, ты просто слишком сильно надеешься… А возможно…

   – Возможно, – легко согласился Толик, – но тебе то что, не твои ведь бабки. Зарплату ты будешь получать ежемесячно… Тебе Фокин…

   – Сказал.

   – Нормально?

   – Вполне. Только…

   – Что еще? Договор подпишем как надо. С процентами от продаж. Хочешь, тридцать процентов?

   Я засмеялся.

   – Чего смеешься? Не веришь?

   – Странный у нас разговор…

   – Чего там странный? Нормальный.

   – Наверное… Ладно, тогда о книге. Кто должен победить? Украина?

   – А мне по барабану. Пусть хоть Россия, хоть Украина. Лучше, конечно, чтобы звери русские были наказаны, но боюсь…

   – Я тоже боюсь, что в украинские танки на Красной площади никто не поверит.

   В конце концов, решил я, хозяин – барин. Первый раз, что ли, выполнять идиотские заказы. Планида у нас, безработных, такая.

   – А кто будет меня консультировать по военным вопросам? – спросил я.

   – Кого найдешь. Твое дело. Лучше всего, пиши сам, без консультаций.

   – Я снова должен честно признаться, что хоть и интересуюсь военной историей и вооружениями, но не настолько, чтобы…

   – Это потом. Твоя первая задача – придумать, как эта война начнется и как будет проходить. А потом процесс пойдет сам, – Толик потер руки, словно от удовольствия. Он, похоже, предвкушал, как изданная им книга станет мировым бестселлером и принесет бешенные бабки.

   – Да, – отведя глаза в сторону, тихо сказал я, – какой у нас будет режим работы?

   – Через месяц ты мне должен дать план книги. В общих чертах – кто, где, когда, – Толик улыбнулся. Какого черта и он, и этот его пегий адвокат так настойчиво демонстрируют свою информированность о моей личной жизни.

   – Как мы будем поддерживать связь, как… – я замялся, но радушный работодатель поспешил мне на помощь.

   – Как я тебе буду передавать деньги на командировку, если понадобится? Очень просто. Тебе вчера Фокин зеленые дал?

   – Триста.

   – Очень хорошо. Тебе на месяц хватит?

   – Ну…

   – Долги?

   – Есть немного.

   – Тогда так, вот тебе еще за месяц бабки, – Толик вытащил из кармана увесистого вида бумажник и, пошелестев купюрами, протянул мне несколько серо-зеленых картинок, – только ты учти, я потом это из твоего гонорара вычту.

   – Если можно, – предложил я, – не все сразу, а по стольнику в месяц тогда вычитай.

   – Ты о чем? А! Ты не въехал, из зарплаты я вычитать не буду. Из гонорара. До мая ты будешь получать зарплату, а потом, после сдачи книги, получишь гонорар. Тебе что, Фокин не объяснил?

   Я повертел деньги в руках. Чем дальше – тем страньше. Слишком все это похоже на сыр в мышеловке. Или на банан в кувшине. А я как мартышка сунул руку в этот кувшин и теперь ломаю голову над тем, как вытащить сжатую в кулак руку с бананом сквозь узкое горлышко тяжеленной посуды.